Хозяйка «Солнечного моста» - Ферн Майклз

Агнес пришла в замешательство. Совсем не это ожидала она услышать. Вряд ли Джессика так плоха, как думала Билли. Сет, казалось, нисколько не беспокоился.

– Дорогая, – сказала Агнес, – Джессика больна, но отнюдь не стоит на краю могилы. Доктор в последнее время надеется на улучшение. Я признаю, что она сильно сдала после твоего отъезда на Гавайи, но теперь поправляется. Если я сделаю, как ты просишь, Сет подумает, что мы ждем ее смерти… Он нас за такое не поблагодарит, это точно.

Спина Билли напряглась.

– Значит, ты не будешь говорить с ним? – Агнес кивнула. – Тогда я сама поговорю.

– Билли, ты не представляешь себе, о чем просишь. У нас же война. Англия – бочка с порохом. Очень сомневаюсь, что кто-то сейчас может добраться до Штатов.

– Мы должны попробовать. Мама, тебе это безразлично?

– Конечно, нет. Но ты просишь о невозможном. Не думаю, что влиятельные друзья Сета смогут помочь ему в таком деле.

– Не понимаю, почему бы и нет, – горько проговорила Билли. – Влиятельные друзья Сета помогли ему послать самолет Красного Креста с продуктами на Гавайи. А этот случай несколько более серьезен и гораздо более важен. Речь идет о том, успеет ли Джессика увидеть свою дочь перед смертью.

– Хорошо, Билли. Я поговорю с Сетом. Но сразу же могу сказать тебе, что он ничего не сможет сделать. Там идет война.

– Война начнется прямо здесь, если кое-кто кое-чего не сделает, – отрезала Билли. – Извини, мама. Мне нужно позвонить, а потом я хочу почитать Джессике. Знаешь, тебе бы ничего не стоило чуть больше времени проводить с Джессикой. Теперь, когда ты хозяйка Санбриджа, я было подумала… ну, неважно, мама. Поговорим позже.

Ее маленькая Билли выставляет требования! Она никогда не думала, что доживет до такого дня. Агнес позвякивала ложечкой в чашке. Джессика не умирает. Или все же умирает? Мужчины имеют обыкновение не замечать того, что творится у них под носом. Ей следует проверить самой, прежде чем говорить с Сетом.

Представление, которое устроила ее мать, Билли наблюдала позже. Джессика собрала все силы ради Агнес и некоторое время казалась оживленной, проявляла интерес к происходящему вокруг. Только когда Агнес ушла, хрупкая пожилая дама в изнеможении рухнула на подушки.

Билли подбежала к ней.

– Джесс, с вами все в порядке? Позвать доктора? Лежите спокойно, я дам вам лекарство. Почему? Почему вы так себя истязали?

Джессика долго лежала не шевелясь, прикрыв глаза полупрозрачными веками. Наконец она с усилием заговорила. Билли пришлось напрягать слух, чтобы услышать ее слова:

– Этого ждут, Билли. У твоей матери есть твердость характера, а у меня никогда не было. Сет восхищается такими женщинами. Я не могла позволить твоей матери увидеть меня не в лучшем свете. Да, детка, это стоило мне больших усилий, но я должна была это сделать. Дай мне лекарство, и я посплю. Почему бы тебе не пойти к Мэгги? Проводи больше времени со своей дочкой, Билли. Не делай ту ошибку, что сделала я. Люби ее, Билли.

– Я так и сделаю. Проглотите вот это, а я вернусь попозже навестить вас.

– Да благословит тебя Господь, дитя. Иногда я думаю, что ты мне стала скорее родной дочерью, чем невесткой.

– Никто не может занять место родной дочери, – тихо ответила Билли. Джессика уже заснула, нездоровая синева окрашивала ее губы.

Ужин в тот день прошел напряженно. Билли ела, не поднимая глаз и не вступая в беседу. Она уже собиралась извиниться и встать из-за стола, чтобы съесть десерт и выпить кофе с Джессикой, когда Сет устремил на нее свой стальной взгляд.

– Эгги тут говорит мне, будто ты считаешь, что нужно вернуть Амелию домой. Она говорит, ты думаешь, Джесс недолго осталось жить на этом свете. Откуда у такой девчушки, как ты, появляются подобные мысли?

Билли проглотила комок в горле.

– Стоит посмотреть на Джессику и побыть рядом с ней, – холодно ответила она.

Сет сделал гримасу.

– Я согласен, что Джесс выглядит неважно, но старуха с косой над ней не стоит. Я не могу просить моих друзей то об одной услуге, то о другой. Как это будет выглядеть?

Билли встала.

– Представьте себе, это будет выглядеть точно так же, как выглядело, когда вы послали двух бычков на Гавайи для барбекю, лишь бы произвести впечатление на высокое начальство. Извините меня, мама, Сет.

– Ты хотел видеть твердый характер, вот и посмотрел. Я бы серьезно об этом подумала, Сет, – тихо сказала Агнес. – Очень серьезно.

– Мужество, Эгги. Я хотел видеть мужество. Между твердым характером и мужеством огромная разница. Как между Род-Айлендом и Техасом, если ты понимаешь, что я имею в виду.

Агнес немного выпрямилась.

– Боюсь, мистер Коулмэн, вам придется удовольствоваться твердым характером. Я лично иначе это и не воспринимала бы. – Агнес скомкала салфетку и бросила на стол. Сет вспомнил другой случай, когда она сделала то же самое. Он смотрел, как она, напряженно выпрямившись, выходит из столовой.

Тита попросила разрешения убрать его тарелку. – Подай мне кофе и бренди, я выпью здесь за столом, – приказал Сет.

Доставить Амелию домой, задумчиво прикидывал он. Пойти на самый верх и попросить о новом одолжении. Слишком быстро после того раза. Обратиться сразу в Красный Крест? Возможно. Этот чертов дурак доктор не дал понять, что Джессика в плохом состоянии, но девочка, похоже, в этом убеждена. Слишком убеждена, черт побери. На несколько секунд у Сета возникло чувство вины. Надо было в эти последние годы проводить побольше времени с Джессикой. Ей, наверное, одиноко и грустно там, на верхнем этаже. Поэтому и болезнь усугубляется. Когда больше нечего делать, кроме как молиться за все грехи мира, на ум, само собой, приходят всякие жуткие мысли. Смерть так ужасна. Чертовски плохая вещь. И для тех, кто остается в этом мире, – тоже.

Он приказал сам себе не забыть написать письмо в Красный Крест с просьбой посодействовать приезду Амелии. Он сам напишет это проклятое письмо. Дочь, наверное, и не хочет возвращаться домой. И вся эта суета из-за какой-то девчонки-янки.

Скверное настроение одолевало Сета. Эта девчонка без особых усилий портила ему кровь. Иногда он начинал злиться при одном только взгляде на нее, буквально чувствуя, как повышается кровяное давление. Как в этот раз. Потом он вспомнил о звуках, доносившихся утром из ее комнаты, когда они с Агнес проходили мимо. Настроение у него улучшилось; он стал насвистывать, потребовал сигару и еще одну порцию бренди.

Едва Билли вошла в дом, как сразу почувствовала неладное. Неестественная тишина, казалось, пропитала даже воздух. Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание. Что? Кто? Мэгги? Джессика? Не дай Бог, Сет или Агнес?

Билли шумно выдохнула. Она знала. Не нуждалась в том, чтобы кто-нибудь сказал ей: Джессики больше нет на этом свете. Знала…

Билли положила свертки и пакеты на скамью, обтянутую кожей. Два новых мистических романа и огромный пакет мятных леденцов для Джессики. Джессика. Билли тяжело опустилась на скамью, не замечая, что свертки свалились на пол. Она не хотела идти наверх. Не хотела входить в ту комнату, где, должно быть, лежала Джессика. Кто-нибудь там находится. Агнес, Сет, Тита… или все они заперлись в своих спальнях и убеждают себя, что Джессика выглядит лишь немного нездоровой?

Амелия! Амелия так и не смогла приехать вовремя. Мосс. Мосс получит это известие лишь через много дней, может быть, недель. Земля застынет, начнутся дожди, и все будет кончено.

Подъем по широкой винтовой лестнице показался ей как никогда долгим. Ее рука судорожно цеплялась за перила красного дерева. В глаза бросилась пустая постель: одеяло и простыни сбиты на сторону, будто Джессика вышла в ванную комнату.

Мэгги! Билли ускорила шаги. Но Мэгги лежала в колыбели, счастливо курлыкая. Няня вязала, сидя в кресле-качалке. Она встретилась с Билли взглядом.

– Мне так жаль, миссис Коулмэн. Я знаю, как вы любили старшую миссис Коулмэн. Меня сразу же позвали, но сделать ничего уже было нельзя. Она ушла быстро и мирно. Нашла ее Тита. Доктор уже приходил и ушел. – Билли печально кивнула. – Не знаю, может быть, вас это утешит, но когда я принесла ей Мэгги после кормления в двенадцать часов, миссис Коулмэн попросила дать ей подержать ребенка. Она долго смотрела на Мэгги и все время повторяла, что она напоминает ей Амелию, и говорила, что очень сожалеет. Думаю, она знала, что умирает. Когда приедет ее дочь, может быть, вы ей об этом скажете.

– Да, да, я скажу. Спасибо, что рассказали мне. Я знаю, это будет много значить для Амелии.

Билли наклонилась над колыбелью и потрясла разноцветную погремушку. Мэгги загулькала и взбрыкнула ножкой. Билли протянула к ней руки.

– Иди к маме. – Няня смотрела, как Билли взяла свою дочку и порывисто прижала ее к груди. – Я постараюсь жить не так, как Джессика… не хочу умереть в одиночестве, – прошептала она, касаясь губами мягкой, шелковистой головки малышки. Когда Мэгги начала хныкать, Билли поцеловала ее и снова положила в колыбель. – А где остальные, няня?