Утёнок и Лебедь (СИ) - Ячменева Алена

– Так тебе и надо, – заявила, захлопывая аптечку. – А кто из нас кровожадный, еще большой вопрос.

– Ну я же уже извинился, – легкомысленно заявил он, доставая из пачки маленькую рыбку-печенье и закидывая ее в рот. – Прости, что пару раз ударил нехорошего человека, который обижал тебя на протяжении нескольких лет.

Глянула на него зло.

– Я тебя об этом не просила. А если он напишет на тебя заявление о нападении?

– Не написал же еще. – Лебедь снова пожал плечами, закидывая в рот очередное печенье. – Предпочитаю решать проблемы по мере их поступления. Ты придумала, что будешь петь на финальном концерте?

– Ничего, – огрызнулась. – Настроения нет.

К холодильнику подойти не успела – Максим схватил меня за руку и дернул на себя, усаживая на колени.

– Давай поднимем его тебе…

– Не получится, – ответила бескомпромиссно, пытаясь встать. – Видеть тебя не могу. А твой синяк – тем более.

– Его под пластырем совсем не видно.

– Это тебе не видно, – проворчала, вздыхая и прекращая сопротивляться его объятьям. – Из-за меня у тебя теперь будет шрам.

– Шрамы украшают мужчину, – весело повторил он фразу, которой пытался утешить меня вот уже несколько дней, но от которой не становилось легче. – И не из-за тебя, а из-за меня. Это же не ты меня на него кинула.

– Да, ты кинулся сам, – проскрежетала зубами, складывая руки на груди и изображая глубокую обиду.

– Не понимаю, как так получилось, – весело хмыкнул он и пристроил подбородок у меня на плече. – Так что насчет конкурса? Что петь будешь?

– Ничего, – нахмурилась, чувствуя, как он подул на кожу шеи.

Сегодня объявили итоги последнего голосования. Я прошла в финал, но отвлечься от травм Максима все равно не смогла. Смотрела на него, побитого и довольно улыбавшегося, и злилась, не видела его и переживала: как он там один в квартире больной и несчастный.

– Хватит, – раздраженно отмахнулась от него, почесав кожу за ухом и снова посмотрев на его заклеенный лоб.

Сразу после получения травмы на Максима смотреть было страшно – кровь заливала правый глаз так, что он не мог его открыть, капала на куртку, отвратительно пахла железом и грязью и никак не прекращала течь, сколько бы мы с Лебедем в четыре руки не зажимали рану и не прикладывали к ней салфетки и шарфы. Что я испытала за те минуты, что мы бежали с места происшествия, вызывали и ждали скорую помощь, не передать словами. Наверно, поборов свой прежний страх, я приобрела новый, и теперь мне в кошмарах будет являться окровавленное лицо Лебедя.

– Все нормально. Правда. Уже ничего не болит, – не переставая жевать, ответил мой больной, которого я опекала как могла, боролась с его упрямством, нежеланием лечиться и соблюдать постельный режим. Единственное, что мне пока удавалось, это не отпускать его далеко от дома и кормить как на убой. Последнее ему нравилось, и он уничтожал все, что бы я ни приготовила, а вот свобода, ограниченная прогулками по собачьей площадке, категорически не нравилась, и он рвался на волю.

– И о чем ты только думал? – осуждающе покачала головой и обняла его, прикрывая глаза.

– Я не помню, – ответил, обнимая меня одной рукой, а другой продолжая закидывать печенье в рот. Учитывая его аппетит, можно было считать, что он полностью здоров, но я все равно боялась, что не сегодня-завтра ему станет хуже: заболит голова, начнется головокружение, рвота, пропадет зрение… Ужасов в интернете я начиталась н мало за эти дни.

– А если серьезно? – спросила, отстраняясь и заглядывая ему в глаза. – О чем ты думал? Он ведь мог намного сильнее тебя побить.

– Вообще-то сильнее его побил я, – самодовольно заметил Лебедь, широко улыбнувшись.

– Максим, – предупреждающе сдвинула брови.

Я уже не первый раз задавала ему вопрос о причине, побудившей его к драке, но он постоянно твердил, «не помню», «не знаю» и «кажется, голова болит».

– Голова…

– Ты же говорил, что ничего не болит, – перебила, не дав договорить, хоть и напряглась внутренне. Но зря. Лебедь печально вздохнул и поднял на меня серьезный взгляд.

– Ну а что ты хочешь от меня услышать?

– Причину. Почему ты на него набросился? Из-за меня, да?

– Нет, не из-за тебя, – ворчливо ответила он, оценил удивление, отразившееся на моем лице, и закатил глаза. – Ну а из-за кого? Вообще я не имею привычки кидаться на людей и считаюсь довольно миролюбивым парнем. Но… он напросился.

– Ты его видел всего несколько раз. Причем издалека.

– Зато тебя я вижу каждый день вот уже несколько месяцев. – На этот раз неодобрительно свел брови он и посмотрел на меня уже не дурашливо, а серьезно. – И вижу, что этот урод сделал своими издевательствами, как тебе сложно бороться с прошлым и начинать жить полной жизнью, – заявил Максим, отвел взгляд, чтобы взять очередную печеньку и важно заявил: – Он получил по заслугам. Мне не стыдно.

Обреченно вздохнула и снова обняла его, слыша, как он хрустит около моего уха крекером.

– Не делай так. Ты мне миролюбивым больше нравишься.

– Я сам себе таким больше нравлюсь, – хмыкнул и поцеловал меня в шею. – Но защищаться тоже надо уметь. И, кстати, я рад, что ты не облила его в итоге. Мне понравилась твоя речь.

– Мне самой она понравилась, – улыбнулась, приглаживая его волосы. – Но из-за того, что ты натворил, я теперь не помню, что говорила.

– Пересмотри видео, – предложил он, и я улыбнулась шире.

– Не могу, потому что знаю, чем оно заканчивается, – ответила, поглаживая его по щекам. – Ты невероятный.

Его брови от удивления взметнулись, и даже пластырь этому не помешал.

– Ты сделал для меня невозможное. Я и не предполагала, какой может быть жизнь, какой могу быть я сама, пока не встретила тебя. Ты перевернул мою жизнь с ног на голову. Не думала, что скажу это, но спасибо. И за конкурс, и за то, что все это время был рядом… Максим, ты сделал для меня так много, что я даже не знаю, как тебя отблагодарить.

По глазам видела, что ему лестны мои слова, но выражение лица он старался сохранять все таким же насмешливым. Улыбаясь, дотронулся до щеки пальцем, намекая на плату в виде поцелуя. Отказать в такой малости я не могла, поэтому с удовольствием чмокнула его в щеку, а затем он перехватил мои губы своими.

– Ну все, Утенок, ты попала, – весело заключил Лебедь через некоторое время, когда я поднялась с его колен и дошла-таки до холодильника, чтобы начать готовить ужин для своего пациента. Вопросительно обернулась к нему. – Ты в меня влюбилась! – самодовольно заключил, поднимаясь со стула и направляясь к выходу.

Отрицать очевидного не стала, только смущенно улыбнулась.

Максим не просто стал моей первой любовью. Он перевернул мой мир, дал толчок для новой жизни. Не знаю, чем закончатся наши отношения, но точно знаю, что его я никогда не забуду, как и неоценимый дар, который он мне преподнес.

– Кстати, я тоже, – он неожиданно вернулся и выглянул из-за холодильника, – влюбился, – подмигнул и вновь исчез в коридоре.

41. О том, как Утенок обрел голос

Неделя перед финальным концертом обещала быть еще более напряженной чем прошедший октябрь. Нам с участницами и организаторами предстояло всего за десять дней подготовить целый концерт. Из-за этого нас даже освободили от некоторых предметов, и мы дни напролет репетировали. Как и обещала Кристина, общих номеров предстояло подготовить два: дефиле для начала концерта и танец для середины. Остальными же номерами должны были стать сольные выступления участниц, на которых полагалось продемонстрировать свои таланты и умения.

К выступлению также разрешалось привлекать команду поддержки конкурсантки, но последняя, как и в случае с презентацией, должна была стать центральной фигурой номера.

У меня особого выбора не было – Лебедь благодаря маме, решил, что моим талантом является пение, и никаких отговорок слышать не хотел. Привлек к моему планируемому выступлению музыкальную звезду всей академии – Дениса и заставил нас репетировать, чтобы не ударить в грязь лицом во время прослушивания.