Ордо Маллеус - Дэн Абнетт

Посадочный док сверкал начищенными до блеска бронзовыми и стальными панелями. В стыковочной люльке рядом с той, которую предоставили нашей старательской гондоле, была подвешена такая же, но абсолютно новая, выкрашенная в насыщенный красный цвет. Ещё три люльки, новёхонькие и вымазанные чёрной смазкой, оставались свободными. Герметичные стеклянные колпаки, наполненные фосфоресцирующим газом, испускали неверное мерцающее сияние, освещавшее пространство дока. Металлическая винтовая лестница с обитыми кожей поручнями поднималась к погрузочной платформе.

— Хороший знак, — сказал я. Над дверью, ведущей с платформы внутрь сооружения, виднелся круглый барельеф Адептус Механикус.

Мы вздрогнули, когда из ниш в стенах с гудением высунулись шесть механических манипуляторов. Две держали ауспексы, чтобы обнюхать гостей, и четыре нацелили на нас встроенное оружие.

— Предлагаю не шевелиться, — прошептал я.

Послышалось лязганье замка. Внутренняя дверь отворилась, и на платформу выплыла фигура в длинных оранжевых одеяниях. Вцепившись в поручень обеими руками, незнакомец посмотрел вниз и прорычал:

— Vade smeritus valsara esm.

— Vade elquum alatoratha semptus, — ответил я. — Valsarum esoque quonda tasabae.

Незнакомец откинул капюшон, обнажая механический, покрытый смазкой хромированный череп. Круглые глаза полыхали ярким зелёным светом. Под его челюстью запульсировали толстые чёрные кабели, и вокс-передатчик, встроенный в горло, произнёс:

— Грегор… Убер… Давно не виделись.

Глава девятнадцатая

ПУТЕШЕСТВИЕ СКВОЗЬ КАМЕНЬ

ПЛИТА

ЗАКЛЮЧЁННЫЙ

Это Медея Бетанкор, — сказал я, как только освободил руку из могучей механической хватки Гиарда Бура.

— Мисс Бетанкор… — Бур слегка поклонился. — Адептус Механикус Марса, святые служители Бога-Машины, просят вас найти приют в этом достойном аппарате.

Я собирался было прошипеть Медее, что её формально поприветствовали, но, как обычно, ей не потребовалось подсказок. Она проворно изобразила приветствие механического кулака Механикус и поклонилась в ответ:

— Да служат ваши машины и помыслы Богу-Императору, пока время бежит в своём русле, магос.

Бур захихикал — жуткий звук, когда его издаёт коробка протеза голосовых связок, — и повернул ко мне зеленые огни своих немигающих глаз.

— Ты хорошо обучил её, Эйзенхорн.

— Я…

— Да, магос, — быстро произнесла Медея. — Но этот ответ я узнала из «Божественных Основ».

— Вы читали «Основы»? — удивился Бур.

— Они входят в базовый курс обучения в лётной школе на моей родной планете, — ответила Бетанкор.

— Медея обладает немалыми способностями во всем, что касается машин, — отрекомендовал коллегу Эмос. — Она наш пилот.

— В самом деле… — Бур обошёл вокруг Медеи и без стеснения погладил её тело своими металлическими пальцами. Главианка явно заинтересовала его.

— Она знакома с путём машин, и при этом у неё нет аугметики? — снова удивился Бур.

Медея стащила перчатки и показала ему переплетения кибернетических схем, инкрустировавших её руки.

— Не могу с вами согласиться, магос.

Он сжал её руки в своих ладонях и принялся заинтересованно их разглядывать. Похожие на слюни ниточки чистого машинного масла засочились между его хромированных зубов.

— Главианка! Ваши усовершенствования… столь… прекрасны…

— Благодарю вас, сэр.

— Вы никогда не думали над тем, чтобы имплантировать себе другую аугметику? Конечности? Внутренние органы? Это… освобождает.

— Пока я справляюсь и так, — улыбнулась Медея.

— Уверен, что так оно и есть, — сказал Бур и внезапно развернулся ко мне лицом: — Добро пожаловать на борт моего транслитопеда, Эйзенхорн. И ты тоже, Эмос, мой старый друг. Могу только догадываться о причине вашего столь неожиданного визита. Итак, что же привело вас сюда? Уж не Плита ли тому причиной? Не Инквизиция ли послала вас уничтожить Плиту?

Вести о моей опале, очевидно, ещё не дошли до него, и я был искренне рад этому.

— Нет, магос, — сказал я. — Нас привело куда более странное стечение обстоятельств.

— Вот как? Когда я засёк ваш сигнал — на милом моему сердце старом коде Хапшанта, — то просто не мог поверить своим глазам. Я чуть не подстрелил вас.

— Мне пришлось рискнуть, — сказал я.

— Что ж, риск привёл вас ко мне, чему я очень рад. Следуйте за мной.

Его скелетообразные серебряные руки показали нам на двери.

Нижних конечностей у Бура не было. Он плыл на антигравитационных подвесках, и полы его оранжевых одеяний колыхались в нескольких сантиметрах над обшитой металлическими листами палубой. Мы держались в шаге позади него, двигаясь по длинному овальному коридору, освещаемому все теми же газовыми лампами, вдоль стен которого сверкали бронзовые панели.

— Эта буровая машина просто чудесна, — восхищался Эмос.

— Все машины чудесны, — ответил Бур. — А эта для меня — предмет первой необходимости, основной инструмент моей работы здесь, на Синшаре. Прежде чем я довёл конструкцию до ума, конечно, существовало несколько прототипов. Этот транслитопед сконструирован по моим проектам фабрикой Адептус Механикус на Райсе и доставлен сюда для моих нужд три года назад. С его помощью я могу путешествовать куда пожелаю в пределах этой скалы и открывать тайные пути металлов Синшары.

Магос Бур занимался металлургией в течение двухсот лет и являлся непревзойдённым специалистом в этой области. Его братья из техножрецов чуть ли не преклонялись перед его познаниями и открытиями. А до этого он работал архитектором производственных зданий в кузнях титанов на Триплекс Фалл. Из авторитетных источников я знал, что ему было практически семьсот лет. Но Хапшант иногда намекал, что Бур намного старше.

В теле магоса не сохранилось ни единого клочка живой плоти. Остаточные органические части Гиарда Бура как человека — его мозг и нервная система — были запечатаны в сверкающем механическом корпусе. Мне так и не удалось узнать, произошло ли это вследствие необходимости или по личному желанию. Возможно, как это часто бывает, столь экстремальная аугметизация стала результатом заболевания или невосполнимой травмы. А может быть, он, подобно Тобиусу Максилле, преднамеренно отверг слабую плоть, заменив её совершенством машины. Зная технофильские взгляды духовенства Адептус Механикус, последнее казалось мне более вероятным.

Мой последний наставник, инквизитор Хапшант, встретился с магосом Буром ещё на заре своей карьеры, во время выполнения легендарной миссии по защите Лекториума Центра Подготовки Руководящего Состава от ашрамов Улидора Технокузнеца. Как я уже отмечал, Инквизиция — как и большая часть священных институтов Империума — в лучшем случае испытывает затруднения в поисках общего языка с Адептус Механикус. Их могущество настолько же легендарно, насколько печально известна их замкнутость. Адептус Механикус представляет собой закрытый Орден, ревниво оберегающий тайны своих технологий. Но Бур и Хапшант развивали взаимовыгодные деловые отношения, основанные на обоюдном уважении. Профессиональная мудрость Бура неоднократно помогала моему наставнику в раскрытии важных дел, и неоднократно он платил тем же.

Именно поэтому сто лет тому назад я доверил профессиональному присмотру магоса предмет исключительной важности.

Зал управления гудящим транслитопедом был построен в виде многоярусной часовни, где командный мостик, возносившийся словно гигантская бронзовая кафедра проповедника, нависал над двумя полукруглыми рядами управляющих станций, нагруженных работой. Проклепанные железные стены были выкрашены в матово-красный цвет и украшены многочисленными образами и рунами Бога-Машины. Передняя стена была задрапирована красным бархатом.

Шесть сервиторов, покрытых пятнами смазки, работали за дребезжащими контрольными терминалами, их руки и лица подключались к системе напрямую, с помощью толстых, армированных металлом кабелей и полосатых шнуров, отмеченных печатями чистоты и пергаментными ярлыками. Светодиоды и циферблаты мерцали и пылали, а от запахов смазки и священных мазей начинала кружиться голова.

За действиями сервиторов приглядывали двое облачённых в оранжевые одежды техножрецов, сохранивших более-менее человеческий облик. Один из них был подключён с помощью трех нейроразъемов прямо к психоимпульсному модулю машины и бормотал вслух псалмы и цитаты из священного писания Адептус Механикус. Второй обернулся и поклонился, когда мы поднялись на мостик.

На месте его рта располагался опутанный проводами динамик. Он заговорил импульсами бинарного машинного кода.

Бур ответил ему подобным же образом, и в течение нескольких мгновений они обменивались плотными потоками сжатых данных. Затем Бур подплыл к медной кафедре, встроенной в ограждение мостика, и распахнул одеяния. Из его хромированного торса выдвинулись и подключились к полированным гнёздам в панели управления два подвижных нейрокабеля, напоминающих хищных кровососущих червей.