Схватка - Смирнов Александр

– Куда идем? – раздался грубый, немного шипящий голос.

– На территорию свободных, проведать свои семьи, – одновременно затараторили удивленные женщины.

– Что в повозках? – не унимались не-гуманоиды.

– Еда, для нас и для конов, – с возрастающим беспокойством ответили женщины.

– Сейчас проверим, – и с этими словами одна из куколок принялась лениво ковырять в повозке.

В это время один из зверьков так некстати пискнул.

– Что это? – немедленно и грозно спросила одна из куколок.

– Болею я, – нашлась Тана, притворно закашлявшись.

Куколки переглянулись, но ответом удовлетворились. На этом обыск закончился. Женщины, еще не веря в избавление, неуверенно продолжили путь.

Тана, будучи членом Комитета Сопротивления, знала больше других, и поэтому ее удивлению не было предела. Для начала куколки вселились в Сенона и попытались тайно проникнуть в пещерный город, очевидно с целью что-то выведать. Потом эта странная смерть Янона. Негуманоиды, конечно, не церемонились с рабами, но без причины их не убивали. Им были нужны рабочие руки. Теперь этот странный обыск. Куколки явно что-то проведали. «Уж не завелся ли среди нас предатель, первый за двести лет?» А выдать было что – тоннель вот-вот закончат, созывается Совет планеты, в горах начали производить оружие из железа…

Ах, Тана, если бы ты еще смогла догадаться, кто этот предатель! Сколько жизней было бы спасено…

В Музее Изящных Искусств картины Хитона занимают два центральных зала. Копии с них, написанные молодыми художниками, висят на самых почетных местах во многих домах. Хитон – признанный классик. Благодаря его картинам мы знаем, как все это начиналось. На своих холстах он запечатлел этапы борьбы за свободу, и только одна картина стоит особняком, выпадая из общей темы, – совсем молоденькая девушка с распущенными волосами, словно стесняясь своей наготы, греется в лучах заходящего Абриго…

Хитон быстро приспособился к жизни в горах. Свежий воздух и хорошее питание уже на третий день не оставили следов от утомительного перехода через пустыню. Работа захватила его, не оставляя времени для раздумий. По утрам он копировал картины старых мастеров, а после обеда и небольшого отдыха брал уроки у старика художника. Его имя не дошло до нас, затерявшись в бурном потоке времени. Старик не раз упоминал в разговоре, что здесь, в горах, есть еще девушка художница, но, увлеченный познанием тайн живописи, Хитон не придавал его словам значения. Однажды, оторвав взгляд от холста, он обнаружил перед собой вместо привычно сгорбленной фигуры хрупкую, едва покинувшую подростковый возраст девушку с горящими любопытством глазами.

– Привет, меня зовут Даната, – словно горный ручеек, прозвенел ее голосок.

Юноша долго не мог отвести от нее восхищенного взгляда, она же скромно опустила свои глаза и запросто взяла его за руку. Последующие дни пролетели как в тумане. Они почти не расставались. Он рассказал ей о своем детстве и постоянном страхе перед рабством, о своей семье, о рисунках на стене мельницы, о трудном переходе через пустыню и, наконец, о своей учительнице – Зане, которая перевернула его жизнь. Она же поведала о своей небогатой событиями, относительно спокойной жизни в горах среди укрывшихся. Потом она показала ему свои рисунки на скалах, которые сохранились до наших дней. Однажды, когда ей было десять лет, ее за этим занятием застал Валон. Даната испугалась, что ее будут ругать, но, к ее удивлению, Валон долго и внимательно рассматривал рисунки, потом похвалил и приставил наставника – того самого старого художника, который теперь обучал Хитона.

Одним из вечеров Даната и Хитон, по-детски взявшись за руки, шли по горной тропинке в сторону озера, прихватив с собой принадлежности художников. Они собирались писать закат Абриго на фоне воды и скал. Тропинка начала сужаться. Поначалу их тела лишь изредка соприкасались, обжигая друг друга жаром юности. Вскоре они уже шли, прижавшись друг к другу. Даната сделала вид, что споткнулась, и оказалась в робких объятиях юноши. Его губы несмело уткнулись ей в шею, а потом, словно решившись, нашли ее уста. Для каждого из них это был первый поцелуй. Она легонько, скорее для вида, попыталась его оттолкнуть, но жар обдал их тела, и они слились в неумелом поцелуе.

Возбужденные, с горящими глазами, они добрались до берега озера, когда Абриго уже повисло над кромкой воды. О первоначальной цели своей прогулки они, увлеченные друг другом и вспыхнувшей между ними страстью, уже забыли.

– Давай искупаемся, – прервав поцелуй, предложила Даната.

Не дожидаясь ответа, она скинула с себя платье. Женщины на планете Рабов из нижнего белья знали только трусики, которые удерживались на теле цветной веревочкой, завязанной бантиком. Взору Хитона предстала щуплая девичья фигура. Его неумолимо влекло к ней, и, сбросив с себя верхнюю одежду, он догнал ее у самой кромки воды, не дав войти в прохладу озера. Пламя объятий обожгло их. Они впервые так явно почувствовали возбуждение, ощутили зов плоти…

– Пойдем, искупаемся, – нашла в себе силы Даната выскользнуть из его объятий. Развязав на бегу голубой бантик, она избавилась от трусиков и вошла в озеро.

Хитон, как завороженный, смотрел ей вслед, любуясь стройным телом. Она зашла уже по колено в прохладу воды, а он так и не тронулся с места.

– Ну, где ты? Догоняй, – подзадорила, повернувшись к нему, девушка.

– Стой! Не шевелись, – и он бросился за холстом и кистями.

С трудом сдерживая желание обладать ею, он принялся за работу.

– Убери оттуда руки, – умоляюще произнес Хитон, заметив, что Даната обеими руками прикрыла бугорок внизу живота.

– Но я стесняюсь.

– Встань вполоборота, – нашел он выход.

Такая прекрасная, она стояла в лучах заходящего Абриго, по колено в воде. Распущенные каштановые волосы едва прикрывали маленькую девичью грудь с неестественно большими, набухшими сосками. Ее тело предательски отражалось в прозрачной воде, и Хитон мастерски, во всей красе и мельчайших подробностях запечатлел то, что она так старательно прятала от посторонних глаз.

Хитон написал свою возлюбленную на одном дыхании, и лишь прохлада ночи и сияние звезд остановили его. Возбуждение ушло, и они так и просидели до утра, взявшись за руки, едва касаясь друг друга.

Так не состоялась их первая ночь любви.

Захватив планету, не-гуманоиды уничтожили все города, разрушили промышленность и дозволяли рабам заниматься только сельским хозяйством. Все попытки селиться в городах и возродить кустарное производство мгновенно пресекались. Часть населения, спасаясь от захватчиков, укрылась в горных районах. Им пришлось обустраиваться на пустом месте, строя жилища, осваивая пастбища и засеивая скудные поля в горных ущельях. С тех пор эту часть населения стали называть укрывшимися. Не-гуманоиды их не беспокоили – им были нужны только мужчины для работы, ловить которых на равнине оказывалось значительно проще.

Все это Валон прекрасно знал, но укрывшиеся стояли на пороге решения, которое могло все изменить. Рано или поздно не-гуманоиды неизбежно узнают о производстве изделий из железа, и это приведет их в горы. Сегодня утром местные кузнецы показали ему первую партию оружия. Здесь, в горах, оно было бесполезно. Поэтому предстояло организовать его доставку в пещерный город. Валон сидел в библиотеке – большой сухой пещере, в которой были собраны остатки культурного наследия предков: книги, картины, скульптуры и масса предметов непонятного назначения. Значение слова «библиотека» было давно утеряно. Эта пещера получила свое название по аналогии с надписью на здании, в котором нашли первую крупную партию книг.

Валон в очередной раз пытался проникнуть в тайну «верного сенала», инстинктивно чувствуя, что эта находка значима для судьбы всей планеты. Не могли их предки, без веской на то причины, построить такое крепкое сооружение, которое сохранилось до наших времен и проникнуть в которое так и не удалось.

В дальнем конце пещеры, за стеллажами, располагался тайный проход. Запустив горный подъемник, Валон попал в просторное помещение, в котором находился компьютер. Мудрый Нетон говорил, что это величайшее сокровище, которое есть на их планете, и сами предки завещали его хранить.