Автоквирография - Кристина Лорен

Что-то очень не так. Я легкомысленно отмахнулся от родительских тревог, и, похоже, сейчас мне это аукнется.

Ашер врывается в класс с верещащей Маккенной на закорках. Мы все замираем: на пол он ее опускает похабнейшим образом. Маккенна скатывается ему по спине, а Ашер откровенно лапает ей задницу. Получился нелепый, выпендрежный выход на арену, даже Дейв-Буррито изумленно восклицает:

– Да ты что, чувак?!

Ашер и Маккенна целуются перед всем классом, объявляя о своем воссоединении.

– Ну вот и слава богу, – говорю я, кипя от гнева. МакАшеру дозволено тискаться по всему кампусу – в худшем случае пара человек глаза закатит. Кстати, они оба мормоны и, если не ошибаюсь, вообще не должны так себя вести, а в школе – тем более. Но что им светит: насмешки, остракизм, угрозы? Да ничего! На них даже епископу не пожалуются. Из школы их не исключат. А ведь они провоцируют беспорядок и сходятся только потому, что соскучились без сплетен. Соскучились настолько, что бессознательно стараются дать пищу для новых пересудов. Зуб даю, они трахались и так, и эдак, однако Ашер отправится на миссию, по возвращении женится на порядочной мормонской девушке – может, даже на Маккенне – и станет таким же ханжеским моралистом, как большинство СПД. А Себастьян в классе и посмотреть на меня не решается, вероятно потому, что поедом ест себя за сравнительно невинные субботние прикосновения.

Меня от такого тошнит, аж выворачивать начинает.

– Думаю, приближение выпускного настроило их на романтический лад, – говорит Осень за соседней партой.

– Или на отчаянный. – Я вытаскиваю ноут из рюкзака и снова смотрю на Себастьяна. Он так и не обернулся, чтобы хоть взглянуть на меня.

Швырнуть бы ему чем-нибудь в затылок или бесстыдно – пусть все слышат! – заорать: «Эй, помнишь меня?» Вместо этого я беру телефон, под партой быстро набираю и отправляю ему: «Привет, я здесь!»

Вот он лезет в карман за сотовым, читает, потом оборачивается, слабо улыбается через плечо – смотрит не в глаза, а куда-то поверх моей макушки – и снова отворачивается.

В голове полная каша. Снова слышится мамин голос, он успокаивает, напоминает, что Себастьяну скоро уезжать, что у него полон рот забот, которые мне в жизни не понять. Вдруг после молитвы ему впервые в жизни стало не легче, а больнее?

Семинар тянется как ствол гигантской секвойи, а я все сильнее загоняюсь и заморачиваюсь. Черновой вариант романа готов почти у всех, и Фуджита дает рекомендации по саморедактуре. То есть я думаю, что он их дает, и радуюсь, что Осень все тщательно конспектирует, потому как сам не улавливаю ни слова. Вместо этого я склоняюсь над блоком стикеров и пишу:

Луна спряталась,

Лишь где-то вдали желтели огни фонарей.

Навстречу им убегала грунтовая дорога

Длиной в вечность.

В кои веки мы остались наедине.

Твое тепло на капоте «камри»

Для меня памятка нашей близости.

В руке у меня твоя тяжесть.

В ладони годы неутоленного желания.

Ты прикусил мне шею, когда кончил,

Потом целовал, не открывая глаз.

Я отчаянно стараюсь не таращиться на него.

Я хватаю рюкзак и вылетаю из класса буквально через секунду после звонка. Осень окликает меня, но я бегу прочь. Потом напишу ей и все объясню. Я уже в конце коридора, когда меня снова окликают. На этот раз не Осень.

– Таннер, подожди!

Шаги замедляются против моей воли.

– Привет!

Совсем рядом длинный ряд шкафчиков, и я не свожу с них глаз. Нельзя нам сейчас общаться! Обиженный, обескураженный, обозленный его игнором, я боюсь того, что могу наговорить.

– Привет… – повторяет Себастьян, явно озадаченный. Неудивительно: в первый раз ему пришлось бежать за мной, а не наоборот.

Застыв посреди школьного коридора, мы как крупный камень в ручье – плотный поток учеников струится вокруг нас. Тихим и уединенным это место не назовешь, но раз оно подходит Себастьяну, то и мне тоже.

– Ты на урок бежал?

Почему говно во мне закипает именно в эту секунду? Почему, почему сейчас? Выходные-то прошли отлично. Ну помолчали мы денек, ну пообщались странным образом в школе, и сразу бац! – у меня паника первого уровня по шкале Дефкон[58].

Я снова на вершине горы, снова слышу Себастьяново «Это не так. Я не гей». А сегодня он и зубы стиснул, и от меня отворачивается, показывая, что от субботней встречи ему больше вреда, чем пользы. Себастьян с чем-то борется, сам того не осознавая. Он по уши увяз в своих догмах, в болоте своих «должен». Он не в силах признаться себе, что западает на парней, что это не изменится, потому как составляет часть его сущности, совершенную, заслуживающую восхищения, уважения и права на жизнь не меньше, чем остальные.

– Уроки закончились. Я собирался домой, – отвечаю я.

– Да, конечно. Я так и думал. – Себастьян качает головой. – Таннер, изви…

Договорить не получается: к нам подходит Мэнни.

– Привет, ребята! – говорит он и улыбается. То есть он обращается не ко мне и к Себастьяну, а к нам с Себастьяном. К нам как к паре. Я поворачиваюсь, чтобы оценить реакцию Себастьяна, и чувствую: он тоже уловил разницу.

Господи, Мэнни, неужели нельзя поддерживать меня чуть сдержаннее?

– Привет, Мэнни! – говорит Себастьян.

Я поворачиваюсь к Мэнни и киваю на куртку с логотипом школы.

– У тебя сегодня игра? – Я стараюсь, чтобы голос звучал беззаботно, а у самого сердце так и бухает. Я ведь до сих пор не сказал Себастьяну про разговор с Мэнни. Я до сих пор не сказал, что Мэнни в курсе.

– Ага, баскетбол. Слушайте, в эти выходные я открываю сезон в бассейне. Приглашаю вас обоих! Будут ребята из школы, друзья моего брата и… – Мэнни осекается, глядя то на Себастьяна, то на меня. Судя по выражению его лица, видок у нас еще тот. Мэнни поворачивается ко мне. – Таннер, это не те кретины с озера. Все ребята адекватные, так что не загружайся.

Себастьян медленно наклоняет голову набок и спрашивает:

– О чем это ты?

У меня аж дыхание перехватывает.

У Мэнни глаза вылезают из орбит. Пожалуй, хуже могло получиться, только ляпни он: «Вы, ребята, сладкая парочка».

– Да просто… – Мэнни смотрит на меня в надежде на помощь. – Извини… Просто неделю назад я вас в горах видел и подумал…

Себастьян мертвенно бледнеет.

– Мэнни… – начинаю я, но он отмахивается.

– Не-е, ребят, я понял. Как хотите! Короче, приглашаю вас