Эксперимент. Реальность или Отражение - Мэй Кин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Меня отшили!
МЕНЯ! Ковалевского!
Уму непостижимо.
— А, да… — Кажется в этот момент я слышу нотки сожаления и разочарования. Однако в который раз понимаю, что выдаю желаемое за действительное. И в последнее время делаю это чаще обычного.
Называется вернулся на родину…
— Что ж. Тогда я рада, что все хорошо, — через чур веселым и бодрым голосом неожиданно произносит девушка. От чего я начинаю злиться ещё больше, сжимая телефон в руке.
— Увидимся, Алиса, — беззаботно, как только могу, говорю я, чувствуя, как каждая клеточка моего тела пылает от ярости.
Сбрасываю, так и не удосужившись, дослушать её прощание. После чего яростно бью ладонью по столу, чувствуя отдачу, а затем и вовсе болезненное жжение, которое в мгновение отрезвляет мои мысли.
Что ж…
«Если намеченные планы сорвались, это ещё не значит, что нельзя придумать других…» — с ухмылкой на губах, думаю я, а затем снова хватаю телефон и набираю знакомый номер.
На этот раз мне не приходится долго ждать. Девушка практически сразу отвечает на мой звонок.
— Какие люди в Голливуде, — смеётся в трубку, и я понимаю, что у неё прекрасное настроение.
— Доброе утро, красотка. Надеюсь не разбудил?..
— Играть спящую красавицу нынче не в моде. Ноль продуктивности. Следовательно достижений. А что? У тебя имеются предложения? — Её голос понижается до соблазнительного шепота, и я усмехаюсь.
— Помнится, кто-то предлагал мне экскурсию по городу. Так, как? Предложение ещё в силе?..
— Я не бросаю слов на ветер, — довольное мурчание и: — Через час буду у тебя.
— Отлично. Тогда до встречи.
— Начинай отсчёт, — летит веселое в ответ, а затем девушка вешает трубку.
Усмехаюсь, глядя на своё отражение в зеркале на шкафчике и достаю синюю рубашку. Правда не успеваю толком переодеться, телефон снова вибрирует. Однако на этот раз вместо обычного «Mom», которая высвечивается чаще, чем я мог предположить. Кажется эта женщина переживает больше, чем тот, кто сейчас неожиданно звонит. Ведь с тех пор, как он приходил сюда в первый раз, мы больше так и не виделись.
Он просто оставил меня одного. С крышей над головой, но без каких-либо средств на жизнь.
Просто офигенный метод воспитания. В который раз наплевать на своего ребёнка. Да и зачем в принципе? Если есть новый!
— Да, папа? — язвительно говорю и тут же добавляю: — Пожар. Наводнение? Или что-то похуже?
— Не паясничай, Дима. Уже не маленький.
— Рад, что ты наконец это заметил. Заметил хоть что-то…
— Сын… — Он тяжело вздыхает. Но я останавливаю его монолог раньше времени, сказав:
— По какому поводу звонок?
Очередной вздох, который кажется выражает полнейшее разочарование и смирение. А затем я слышу:
— Мы хотели пригласить тебя на ужин.
Смешок против воли вырывается из моего рта.
— В принципе иной реакции я не ожидал, — хмыкает он, а затем говорит: — Думаю, нам давно пора поговорить.
— Нам не о чем говорить.
— Я считаю иначе. Поэтому жду тебя завтра в семь. Адрес пришлю смской.
Не успеваю вставить и слова, он бросает трубку.
Прекрасно!
В порыве эмоций заношу руку, чтобы разбить телефон об стену и увидеть мини салют из осколков стекла и маленьких деталек корпуса. Но… В последний момент понимаю, что в моем положении лишняя трата денег чревата последствиями.
Чёртово наказание!
Швыряю телефон на кровать. После чего наконец снимаю футболку, яростно швырнув на пол.
Поскорее бы это наказание закончилась.
Вернусь домой, получу свои деньги и забуду обо всем, что терзает сердце.
К черту!
Как там обычно говорят у русских? Э-э… С глаз долой, из сердца вон.
Точно!
Так и сделаю.
Осталось лишь потерпеть каких-то девять месяцев и…свобода.
А пока…
Пока можно поразвлечься.
@36@
Битый час Акимова таскает меня по торговому центру, но я то и дело прокручиваю разговор с Ковалевским.
Поначалу я расстроилась. Корила себя за то, что отказала ему. При том, что никаких планов у меня не было. Просто в тот день, когда мы застряли в лифте, я долго думала над его словами. Они, словно назойливые комары, не давали мне покоя.
Ощущение того, что я поступаю неправильно — прочно сковывало цепями. Поэтому я решила, что будет лучше, если по крайне мере с одной из нас он станет общаться меньше. А лучше вообще — перестанет. И раз уж на кон поставлен поцелуй с Викой, то выбыть из игры должна я — Алиса.
Все и без того слишком запутано. А значит ни к чему создавать ещё больше узлов на и без того тонком канате, где я едва ли балансирую.
Я не ожидала, что он позвонит. Поскольку собиралась сделать это сама. Поэтому откладывала свой отказ на неопределённый срок, надеясь, что он передумает или же забудет. Но…не вышло. Он не забыл. И, кажется, даже предвкушал нашу встречу. По крайне мере так мне показалось по первоначальным ноткам в его голосе. Но стоило сказать «нет», и этот самый голос сковал жгучий холод. И даже солнечные лучики мнимого дружелюбия, просачивающиеся сквозь него, не особо то спасали меня от самобичевания.
Только вот стоило услышать последнюю фразу — все мысли и предположения разбились в дребезги. Лютая злость поднялась во мне, когда он оборвал связь, нагло сбросив звонок.
Помню в тот момент я запустила в стену не одну подушку, под недоумевающим взглядом подруги, застывшей с ложкой во рту. Успокоившись, я поведала ей о нашем диалоге. На, что она отреагировала нетипичным для неё спокойствием. Поскольку на подобны выходки и мужской пол она всегда реагировала бурно. В особенности, если дело касалась её лучшей подруги. То есть — меня! Однако в этот раз она лишь задумчиво пожала плечами и спустя час пыточной щекотки сказала: «Метод провокации».
Честно говоря, тогда я не поняла её. Однако, когда цокнув языком и закатив глаза, девушка объяснила — я разозлилась ещё больше. Ведь он играет со мной! Он продолжает это, черт возьми, делать!
— Боже, Лисцова, хватит уже грузиться!
— Я бы посмотрела на тебя, если бы с твоими чувствами играли.
Она усмехается, повесив платье ярко красного цвета обратно, и произносит:
— Во-первых, ты сама играешь этими самыми чувствами, что является маленькой платой к нашему эксперименту. А, во-вторых, у тебя уже есть чувства? — Она призывно поигрывает бровями, и я досадно закусываю губу, понимая что ляпнула полнейшую чушь.
— Ты все не так
