Один в поле воин - Виктор Иванович Тюрин

– Нет. Как всегда, дела. Я почему сразу зашел сразу к тебе, Майкл. Думаю, Марии это необязательно знать. Ты со мной согласен?

– Полностью. Мне очень не хочется ее огорчать. Большое вам спасибо, дядя Генри.

– Ты всегда все понимаешь, Майкл, и это мне в тебе нравится. С этим все. Теперь у меня для тебя две новости. Во-первых, мы улетаем не в среду, а завтра. Чем вызван перенос, мне не известно, но нашу бронь на самолет перенесли. Если хочешь, можешь пойти погулять или пройтись по магазинам, но будет лучше, если посидишь в своем номере.

– Я так понимаю, случилось что-то серьезное?

– М-м-м. Не хотел говорить, да ладно. Дело в том, что сегодня утром нашли тело Грегори Тейлора.

– Тейлора?! Его убили?!

– Мне неизвестно, что случилось на самом деле, но об этом факте сегодня известил посла представитель Министерства иностранных дел. Он приезжал вместе со следователем, который будет вести это дело.

Я быстро сложил факты, которые мне сообщил сенатор, в одну цепочку, потом сказал:

– Пока мне понятно только одно, перенос нашего отлета организовал сам посол. Ему надо убрать меня, чтобы у нашего посольства было меньше точек соприкосновения с советскими властями.

Сенатор внимательно и с уважением посмотрел на меня:

– Молодец. С ходу сообразил. Ладно, я пойду. Немного отдохну, потом будем собирать вещи.

Он встал.

– Будешь в номере?

– Обещаю, что никуда не пойду.

– Очень хорошо.

Он взял шапку, перебросил пальто через руку и вышел из номера. Я закрыл за ним дверь и сел в кресло.

«Цепочка оказалась длиннее, чем я думал. Что мы имеем? Некто, владелец книги, нанимает человека, чтобы тот разыскал ему книгу в России, а в качестве силовой поддержки придает двух наемников. Кто-то стоял за Тейлором, но непонятно зачем его убирать, если он почти договорился. Да и сумма не такая уж большая. А может, прямо сейчас появились конкуренты? Ведь владельцу книги никакой разницы, кто принесет желаемое. Если это так, то убийство Тейлора могло быть совершено по трем причинам: выжать из него всю информацию, затем убрать его, чтобы не путался под ногами, и этим убийством попробовать запугать меня».

На следующее утро мы вылетели ранним рейсом Москва – Варшава – Берлин. Путешествие оказалось, мягко говоря, утомительным. Когда мы уже летели в Берлин, Мария, при ее выдержке, не удержалась и пожаловалась мне, что она сильно устала от этой серой и страшной страны, больше похожей на тюремную камеру. В Восточном Берлине мы и часа не задержались, сразу взяли такси и отправились в западный сектор.

Меня удивило отсутствие Берлинской стены, но это говорило лишь о моем плохом знании истории. Мне было просто неизвестно, что по рекомендации совещания секретарей коммунистических и рабочих партий стран Варшавского договора было принято решение возведения Берлинской стены, которое началось 13 августа 1961 года. Зачем? Для того чтобы прекратить повальное бегство противников коммунистического режима. Я не знал, что между 1945 и 1961 годами на Запад сбежало до 3,5 миллиона восточных немцев. Немалую роль здесь сыграла разница в качестве и доступности продуктов и товаров народного потребления между Западной и Восточной Германией.

После проверки документов мы пересекли демаркационную линию и оказались на территории Федеративной Республики Германии, после чего сразу поехали в отель, который был нами заранее забронирован.

Я так никогда и не узнал, что через два часа после того как мы пересекли границу, в берлинский аэропорт и немецким пограничникам восточного сектора пришла телеграмма-«молния»: задержать до особого распоряжения американского гражданина Майкла Валентайна.

Поздно вечером в кабинете начальника собралась оперативная группа. Перед тем как собрать сотрудников, Зарубин минуть десять держал окно открытым, наполняя кабинет морозным воздухом. Причем это было сделано не столько из-за табачного дыма, сколько из-за того, что ему чертовски хотелось спать. В коммуналке, где он занимал комнату вместе с женой, ближе к ночи напился один из соседей, бывший старший лейтенант артиллерии, орденоносец, а ныне инвалид, Терехин Матвей Степанович. До войны он был настройщиком музыкальных инструментов, которого уважали и ценили как большого профессионала, но после тяжелого ранения у него стало совсем плохо с левой рукой. Он долго не мог устроиться на работу и только полтора года назад сумел наняться сторожем на промтоварной базе. Это был тихий человек, деливший комнату с женой и двумя дочерьми. Вот только раз в два-три месяца он напивался вдрызг, а затем ходил по соседям, рассказывая им, как он несчастен. Иван Ильич мог бы вызвать наряд и отправить нарушителя спокойствия на пятнадцать суток, но, как и все, жалел порядочного человека, которого война лишила любимого дела. Только к двум часам ночи удалось успокоить соседа, после чего коммуналка, наконец, заснула.

Закрыв окно, Зарубин потер виски, в который раз подумал, что пора бросать курить, но при этом прекрасно осознавал, что никогда не бросит. Спустя пару минут открылась дверь, и на пороге появился Коля Васик:

– Можно, Иван Ильич?

– Заходи, – сердито буркнул начальник.

Еще спустя пять минут вся оперативная группа сидела за столом в полном составе. Начальник оглядел всех, потом достал папиросу закурил, пару раз затянулся и затушил ее в пепельнице.

– Час тому назад наше начальство мне сказало, что начало сомневаться в моей компетенции как начальника отдела, – в его голосе прозвучало плохо скрытое раздражение. – Как вы думаете, мне это было приятно слышать?! Еще мне сказали, что мои сотрудники то ли совсем разленились, то ли разучились работать, как положено работникам государственной безопасности, поставленным охранять незримую границу нашей социалистической родины. Как бы то ни было, именно мы, это мне так сказали, дали возможность вести разрушительную работу против нашей советской страны нашим врагам, наймитам американского империализма. Мне хоть и обидно было слышать эти слова, но я был вынужден признать, что в них немало правды.

Начальник снова взял папиросу, прикурил. Выпустил сизый дым, затянулся, тем самым давая своим подчиненным время для осознания ими ошибок в работе. Сотрудники отдела молчали, курили, стараясь не смотреть на хозяина кабинета и только изредка переглядываясь между собой. Никому не хотелось попадать под горячую руку начальства.

– Молчите. Ну-ну. Руководство вашему начальнику холку мылит, а они тут в молчанку играют, – в голосе начальника было полно злого ехидства. – Хорошо, тогда я вам скажу: выходные вы у меня не скоро увидите. Я вам это обещаю. Крепко обещаю.

Начальник обвел всех грозным взглядом, потом взял папку, лежавшую перед ним, и с силой шлепнул ей по столу.

– Вот это пришло к нам