Бесконечная свобода - Джо Холдеман

– Конечно. Все изменяется. – Правда, я не был уверен, что этот постулат сохраняет силу и после того, как Человек завладел миром. Зачем тогда нужен весь этот беспорядок с совершенствованием рода?

Она кивнула и побрела наверх, в свою спальню. Я вымыл посуду, хотя в этом, пожалуй, не было особого смысла. Вряд ли, пока я жив, здесь вновь появятся обитатели.

Я расстелил свою постель перед очагом, предварительно запихнув в него здоровенное полено, которое должно было гореть всю ночь, лег и уставился в огонь, но не мог заснуть. Возможно, я выпил лишнего; такое со мной иногда случается.

Почему-то меня преследовали миражи войны. Не только воспоминания о кампаниях и той паре стычек, в которые пришлось вступить мимоходом. Я зашел и дальше, во времена обучения, к порожденным тренажерами вымышленным битвам, в ходе которых я убивал фантомы при помощи самых разнообразных средств, начиная от камня и кончая нова-бомбой. Я подумал было о том, чтобы выпить еще вина: может быть, это поможет прогнать видения. Но назавтра мне предстояло вести машину и просидеть за рулем по меньшей мере половину долгого дня.

Сара с полузакрытыми глазами, посапывая, спустилась вниз со своей подушкой и одеялами.

– Холодно, – сказала она. Затем она устроилась рядом со мной – точно так же она ложилась под боком, когда была маленькая, – и уже через минуту начала чуть слышно похрапывать. Знакомый теплый запах дочери прогнал демонов, и я тоже заснул.

Глава 9

Через некоторое время после нашей поездки другие предприняли экспедиции в Торнхилл, Лейклэнд и на Черный берег, чтобы так же, как и мы, подобрать там остатки утраченного прошлого. Никаких новых данных, которые помогли бы понять суть происшедшего, найти не удалось, зато общежитие приобрело более домашний вид и заполнилось вещами, которые они привезли с собой.

К концу весны мы начали расширяться, хотя скорее этот процесс напоминал медленное деление амебы. В городе все еще не было никаких централизованных предприятий коммунального хозяйства и не предвиделось еще в течение значительного времени, так что отделявшимся пришлось воспроизвести в миниатюре все то оборудование для производства энергии, водоснабжения и тому подобного, которое было создано в университетском городке.

Девять человек переехали в центр города, в здание, носившее гордое название «Обитель муз», где прежде жили художники, музыканты и писатели. Там до сих пор находились материалы для их занятий, хотя, конечно, кое-что погибло от холода.

Бренда Десой, любовница Элоя Каси, взяла с собой незавершенную маленькую скульптуру, которую Элой дал ей перед тем, как мы покинули «Машину времени»; она хотела сделать инсталляцию на основе этой работы, Кроме того, она знала, что Элой в молодости однажды провел в «Обители муз» глубокую зиму, обучаясь скульптурному мастерству и занимаясь творчеством. Она нашла еще восемь человек, которые тоже хотели переехать туда и начать снова заниматься искусством и музыкой.

Не последовало никаких возражений; честно говоря, большинство из нас было готово отнести Бренду туда на руках, лишь бы избавиться от нее. В космопорте мы нашли целый склад, полный панелями солнечных батарей и вспомогательным оборудованием, так что с электроснабжением здания проблем возникнуть не могло. Этта Беренджер смонтировала солнечную электростанцию на крыше «Обители муз» за несколько дней. Она также сконструировала для деятелей искусства утепленную уборную в изящной беседке, соединенной со зданием крытым переходом, хотя возможность выкопать выгребную яму предоставила им самим.

Благодаря образованию нового поселения в общежитии освободилось шесть комнат. Мы перетасовали людей так, чтобы полностью освободить западный конец здания для интерната Руби и Роберты и для тех семей, которые сами растили детей. Для детей было хорошо находиться с другими детьми, ну а для детей и для взрослых было просто изумительно, что западное крыло имело единственную дверь – несокрушимую противопожарную дверь, – за которую дети не могли выйти без сопровождения.

Этта, Чарли и я вместе с разными специалистами, которых мы время от времени призывали на помощь, каждый день тратили по нескольку часов на разработку планов оживления Центруса. Мы могли начать с маленьких колоний наподобие «Обители муз», чтобы в конечном счете вновь превратить наше поселение в настоящий город.

Это было бы не слишком сложно сделать на Земле или какой-нибудь другой планете с более ласковой природой. Но многомесячные периоды яростного мороза резко усложняли дело. Даже сохранение зданий от разрушения и то составляло проблему. В Пакстоне мы помогали электрическому отоплению каминами и печами, но там у нас были специальные посадки «топливных» деревьев – быстрорастущих местных деревьев, у которых ежегодно отпиливали изрядные куски стволов на топливо. Центрус тоже был окружен холмами, заросшими местными деревьями, но их губчатая «древесина» плохо горела, а если бы мы принялись за массовые вырубки, то вызвали бы эрозию почвы и, вероятно, наводнение во время весеннего таяния снегов.

Окончательно разрешить эту проблему можно было бы, отыскав и вернув на орбиту один из энергетических спутников. Но сделать это к ближайшей зиме мы явно не успевали. Дело было не только в том, что с окончанием лета резко холодало, главной бедой было одновременное уменьшение выработки электроэнергии солнечными электростанциями. Мы превращались в жертвы не только пресловутого закона обратных квадратов – когда солнце удалится вдвое дальше, мы будем получать в четыре раза меньше энергии, – но и нарастающего количества пасмурных дней. В прошлом значительную часть облаков разгоняли спутники управления погодой.

Поэтому единственным выходом были дровяные печи. В Лейклэнде было достаточно леса для того, чтобы обогревать нас на протяжении нескольких десятков зим. Обычно топливные деревья на плантациях держали «обезглавленными», так что они никогда не вырастали выше человеческого роста. Ну а теперь, после восьми сезонов без вырубки, эти плантации превратились в густые джунгли возобновляемого топлива.

Под навесом рядом с химической фабрикой неподалеку от Центруса мы нашли сотни стальных барабанов емкостью по 100 и 250 литров, оказавшихся идеальными для изготовления печей-буржуек. Я неплохо умел сваривать металл и за час смог научить двоих парней прорезать в барабанах нужные отверстия. Алиса Бертрам тоже владела искусством сварки, и мы с ней вдвоем приделали к печам металлические трубы. А потом в общежитии и в «Обители муз» народ принялся импровизировать, выводя трубы в окна или пробивая отверстия в стенах.