Таинственный всадник - Марша Кэнхем

— Я знаю это. Поверьте, месье, я знаю, — проговорила Рене слабым голосом.

Тайрон Харт закрыл глаза. Кровь кипела в венах и стучала в висках. Он чувствовал, как ее горячие требовательные руки скользили по его телу, как они гладили его грудь, не пропуская ни одну мышцу.

— Рене, черт побери… я изо всех сил пытаюсь быть благородным человеком, но, клянусь Богом, если вы прикоснетесь ко мне…

— Здесь? — прошептала она, приникая губами к его груди.

Когда ее язык коснулся соска, Тайрон Харт закрыл глаза и не смог удержаться от стона. Он наклонил голову и зарылся лицом в шелковистой гуще ее волос, а ее неутомимые руки устремились вниз, расстегивая пуговицы на рубашке, одну за другой…

— Ты, должно быть, моя смерть.

Ее пальцы стали прохладными. Рене помогла ему освободиться от рубашки, снять бриджи.

Тайрон потянулся к Рене, чтобы снять пеньюар. Под ним оказалась просторная полотняная сорочка, чопорно стянутая у горла тонкими розовыми лентами. Он развязал все — по одной, потом скользнул под ткань и положил руки ей на груди. Он укачивал их в ладонях, словно в колыбели, эти зрелые прекрасные плоды. Ее соски опять стали тугими, от прикосновения к ним он задрожал, и ночная рубашка присоединилась к одежде, лежащей на полу.

Великолепная в своей наготе, предстала перед ним Рене. Ее кожа была белая, как сливки, волосы падали на плечи золотым водопадом. Ее глаза, все еще темные от желания, светились невинным доверием, и Тайрон внезапно осознал, что это дивное создание способно разрушить железные правила, которым он заставлял себя повиноваться в течение долгих лет.

А Рене, думая, что он колеблется по иным причинам, наклонила голову и прикусила нижнюю губу.

— Если это невозможно… я пойму. Я не хочу, чтобы вы навредили себе, месье.

Он засмеялся:

— Если уж вы так красноречивы, то знайте: это было бы возможно и вчера, если бы вы не поспешили со снотворным.

Губы их соединились, Тайрон упал на постель, увлекая ее за собой. Повинуясь настойчивости его рук, Рене скользнула вперед. Он только улыбнулся, погладил ее бедра и подтолкнул ее легонько вперед, потом назад, пока они не соединились.

Когда она могла, то приподнималась медленно, выравнивая дыхание. Тайрон закрыл глаза и лежал неподвижно, как каменный. Потом он стал наблюдать за каждой вспышкой света в ее глазах; он видел, как дрожь пробегала по ее лицу, и ожидал, чтобы она привыкла к его неподвижности. Ее тело дрожало от нетерпения, но он не смел двигаться, пока не обрел полную уверенность, что способен сдержать надвигающийся шторм.

— Я умру, Тайрон, я умру! — шептала она страстно.

Она беспомощно смотрела на него сквозь упавшие на лицо золотистые пряди; он улыбнулся и снова взял ее груди в ладони, как в чаши. В ее горле стоял крик. Тайрон притянул ее к себе, накрывая ртом соски, словно дитя, припавшее к груди. Рене чувствовала мощные мускулы под собой, внутри ее что-то расширялось, увеличивалось. Его тело выгнулось и задрожало, и в следующую секунду она почувствовала, что теряет сознание. Острое, пронизывающее каждую клетку ее тела наслаждение потрясло ее. Она впилась в его плечи, выкрикивая его имя, ее тело отчаянно затрепетало, потом она рухнула, обессиленная, ему на руки.

Прошло несколько минут, прежде чем пульс Тайрона немного выровнялся; он отодвинул прядь волос, которая упала на лицо Рене, и закрутил светлую гриву узлом на затылке. Он услышал легкий стон обиды и улыбнулся:

— Могу ли я предположить, что вы все еще живы, мамзель?

Теплое дыхание омыло его шею, и Рене оторвалась от его плеча. Стараясь избегать его глаз, чтобы не увидеть в них нежную насмешку, она перевела взгляд на повязку.

— Вам больно?

— Если вы и причинили мне боль, мамзель, то я не заметил.

Она раздраженно передернула плечами.

— Вам из всего надо сделать шутку?

— Я не шучу. Нисколько. Кровать могла бы загореться, а я бы не заметил. Рос и его драгуны со штыками наперевес могли ворваться в комнату, я бы и их не заметил. А знаете, моя маленькая, вы хорошо поработали. Я вел себя как настоящий жулик: я лежал и пожинал плоды удовольствия.

Она посмотрела на Тайрона с опасением — нет ли на его лице осуждения, и вообще, что он думает о ней, о ее непристойном поведении, но ничего, кроме восторга, она не увидела в его глазах.

— Вы, — шептал он, — такая же прекрасная и волнующая, как лунный свет. — На столь неожиданный и необычный комплимент тело Рене немедленно отозвалось нежной дрожью. — Не пытайтесь убеждать меня, что никогда прежде вам не говорили об этом.

— Мне говорили, — призналась Рене. — И много раз.

— Но вы не верите этому?

В ответ на удивление, прозвучавшее в его голосе, она тихонько вздохнула.

— Я верю. Я живу с таким лицом всю жизнь, но иногда мне хочется быть похожей на мисс Носарь.

— На кого? — изумленно спросил Тайрон Харт.

— На мисс Энтвистл, — краснея, призналась Рене.

— О Господи, да почему же?

— Потому что тогда я не была бы просто красивой игрушкой. Люди хотели бы поговорить со мной о чем-то дельном и не думали бы, что мои познания и интересы ограничиваются лентами и оборками, а мои мысли заняты лишь тем, каким пером украсить свою прическу.

Тайрон протянул руки и обнял Рене.

— Должен сказать вам, что, с моей точки зрения, вы вовсе не похожи на эксперта по перьям и, право, я никогда не думал, что вы можете служить украшением для кого-то. И если хотите знать, у вас полно недостатков. — Тайрон умолк на секунду, позволяя Рене осознать сказанное. — Во-первых, у вас кривоват нос.

— Нос?

— Да, именно нос. Он чуть-чуть отклонился влево. У вас также есть привычка закусывать губу, когда вы возбуждены или сердитесь. Я уверен, что в детстве вы грызли ногти, и у вас шрам на виске…

Рене потрогала кончиком пальца то место, где остался шрам после падения на розовый куст — ее поранил шип. Тогда ей было три года, и она почти забыла о происшествии, да и шрам стал почти незаметен с годами, только при ярком дневном свете его можно было увидеть.

— Слишком высоко. — Тайрон опустил ее руку пониже, помогая найти на ощупь неровность на коже. То, что он заметил такую мелочь, лишило ее дара речи, а когда их пальцы переплелись, а потом коснулись его губ, она снова почувствовала пронзительную нежность к этому человеку.

— Я… я должна возвращаться, уже… — проговорила Рене запинаясь.

— Но я хочу, чтобы вы остались, вы должны остаться…

Рене посмотрела на него удивленно. Чтобы предупредить все возможные попытки Рене отказаться, Тайрон вытянул руки и они скользнули по ее бедрам. Она выгнулась, раскачиваясь от сладостной истомы, ее волосы растрепались.