Таинственный всадник - Марша Кэнхем

— Вор, который играет на фортепьяно так, что может заставить и ангелов плакать, — пробормотала она, вставая, — человек, который пьет прекрасный бургундский кларет и изображает клоуна, чтобы удовлетворить свое чувство юмора? Если это все, на что вы способны, кем вы можете быть… тогда мне жаль вас, месье, потому что в ваших глазах я увидела гораздо больше возможностей. — Рене повернулась и медленно пошла к двери.

— Это еще одна серьезная ошибка, мамзель, — думать, будто вы узнали меня. Или хотите изменить меня.

Его голос остановил Рене, она оглянулась и посмотрела туда, где лежал Тайрон Харт, словно упавший с неба архангел.

— Нет, месье. — Она грустно улыбнулась, — Я никогда не совершу такой ошибки. Обещаю вам.

Глава 20

Рене захлопнула дверь, как вдруг поняла, что не взяла свечу. Она подумала, не вернуться ли ей, но, выйдя с такой победой из комнаты, так эффектно произнеся последнюю фразу, девушка не могла переступить гордыню: Тайрон наверняка встретил бы ее насмешливой улыбкой.

Рене поднималась и опускалась по лестнице много раз за последние несколько дней, поэтому изучила уже каждый поворот, каждую ступеньку. Она была уверена, что Антуан оставил горящую свечу в одном из подсвечников у подножия лестницы. Но при каждом повороте свет истончался, словно бледный туман, и наконец Рене оказалась в полной темноте. Еще чернее было у поворота, который вел к зубчатым стенам крыши.

Рене стремительно спускалась, муслиновая длинная юбка то волочилась, словно хвост, то вздымалась белым облаком. Почти не дыша, она летела по знакомым ступенькам и вдруг наткнулась на высокую темную фигуру.

Она завопила так, что испугала Финна не меньше, чем если бы к нему с лестницы спустился белый призрак. Он поднял повыше тонкую свечу, прикрыв ее рукой, чтобы они смогли рассмотреть друг друга и убедиться: это они, а не затеявшие игры призраки.

— Мадемуазель Рене, — сказал с облегчением старый камердинер. — Я полагаю, это весьма опрометчивая затея — одолеть такую лестницу в темноте.

Ее сердце все еще колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит наружу. Рене приложила руку к груди и привалилась плечом к стене.

— Вас не было в комнате, когда я пришел за вами, и господин Антуан предположил, что вы можете быть здесь. — Он сделал паузу, чтобы отдышаться. — Коляски прибыли, мадемуазель. Ваши тетя и дядя с господином Винсентом уже тут, и много других людей — я не стал выяснять, кто они.

— Но… они не должны были появиться до завтра.

Рене вжалась в стену спиной, чтобы сохранить равновесие, и откуда-то из отдаленного уголка памяти явилось вульгарное ругательство, которое она и произнесла; Финн снова поднял повыше свечу и прищурился.

— Я понимаю, что вы и молодой господин слишком много времени провели в компании этого жулика. — Он поднес свечу к лицу Рене. — Он чем-то расстроил вас?

— Нет-нет. — Рене нахмурилась и покачала головой. — Но он дал мне богатую пищу для размышлений.

Без всякого предисловия Рене изложила Финну все, что услышала от Тайрона Харта о ее дяде, Росе и Эдгаре Винсенте.

— Честно сказать, мадемуазель, я никогда не любил вашего дядю, очень не любил, — объявил он Рене.

Рене долго сидела молча, ее взгляд блуждал, и Финн наклонился, чтобы попытаться поймать его.

— Мадемуазель?

— Да, — откликнулась она. — Я слышу тебя, Финн.

— Ну, — Финн вздохнул, — тут я должен согласиться с бандитом. Сейчас у нас нет никакого выбора, кроме как принять поражение и оставить это злосчастное место при первой возможности.

— Или украсть рубины самостоятельно, — медленно проговорила Рене.

— Прошу прощения?

— Мы сами могли бы украсть рубины, — повторила она и повернулась к Финну лицом.

— Украсть рубины самостоятельно? Вы надышались камфарой и разными травами? Вы провели в этой атмосфере слишком много времени? Или сама атмосфера башни виновата — она влияет на: ваши мысли? — Финн осторожно огляделся вокруг. — Говорят, все роялисты были слегка безумны — бросить вызов Кромвелю в сердце Англии!

— Возможно, я слишком долго стараюсь освободиться от боязни собственной тени, — сказала Рене запинаясь.

— О Мария и Иосиф! — пробормотал Финн. — Откуда у вас такой абсурд в голове? Да вы храбры безмерно!

— Я должна действовать смело и решительно с такими, как Рос и Винсент, — настаивала Рене, — но я испугана.

— Ну, милое дитя мое, все мы колеблемся и дрожим внутри перед лицом беды. С каждым человеческим существом происходит подобное. Даже он, — Финн энергично кивнул в сторону, — вероятно, чувствовал, как сердце трепещет в груди, раз или два уж точно, я уверен.

Она с сомнением посмотрела в темноту.

— Однако, Финн, если мы ничего не сделаем и просто снова убежим, я боюсь, что мы проведем так весь остаток жизни, постоянно будем убегать.

— Но… что вы предлагаете, мадемуазель?..

— Что я предлагаю? Мы должны обмануть их в их собственной игре. Вы говорите, у нас нет никакого способа доказать, что они украли драгоценные камни. Но если у нас есть рубины, то есть и доказательство, не так ли? Когда он дал мне в Лондоне камни, он совершил большую ошибку, позволив носить их публично, потому что я знаю, что некоторые французы, такие, как графиня де Трувиль, узнали гарнитур. Если их свидетельств недостаточно для английских властей, то агентов французского правительства это могло бы заинтересовать; их мало заботят английские суды и законы.

— Вы имели бы дело с такими людьми? С теми, кто преследовал ваше семейство и выгнал нас из дома?

— Если это единственный способ заставить заплатить за преступления — да.

— Вы предлагаете опасную игру, мадемуазель, — спокойно сказал Финн.

— Жизнь полна опасностей, Финн, — тихо заметила Рене.

— Кое-что затрудняет наше дальнейшее пребывание здесь, мадемуазель. Свадьба, смею вам напомнить, которая предстоит всего-навсего через три дня.

— Ты увел мою мать от алтаря за час до начала церемонии, — напомнила ему Рене. — Во всяком случае, мы теперь знаем выход из Гарвуд-Хауса.

Слабое шипение привлекло внимание Финна к фонарю. Свеча была не больше окурка, когда старый камердинер зажег ее, а они уже долго сидели на лестнице.

— Почти девять вечера. А ведь меня послали сообщить вам, что вас и вашего брата ожидают к ужину.

Она кивнула и поднялась, Финн тоже вскочил.

— Мистер Харт должен знать, что они уже здесь, — сказал камердинер, подавая ей фонарь. — Будьте особенно осторожны, когда спуститесь вниз. Наверняка там суетятся горничные и слуги. Смотрите не появитесь перед ними прямо из каменной стены.

— Я подержу свечу, пока ты поднимешься.