Кровавое евангелие - Джеймс Роллинс

— А как же тогда нам защищаться? — спросил Джордан.

— Я полагаю, что вы будете относиться к стригоям, как к животным, — сказал кардинал. — Для того чтобы завалить их, вы, как это ни прискорбно, должны ранить их из обычного оружия, как любых других животных.

Эрин посмотрела на Руна, который никак не прореагировал на то, что его назвали животным.

Падре молча достал свой кинжал и полоснул им по ладони.

Эрин невольно вскрикнула, часто моргая. Глаза Корцы не отрывались от ее лица, а кровь растекалась по столу.

— Вы должны полностью во всем разобраться, — сказал он.

— То, что вы сделали, причинило вам боль? — не могла не спросить она.

— Многое мы чувствуем сильнее, чем люди. В том числе и боль. Так что, отвечая на ваш вопрос, скажу: да, это причинило мне боль. Но посмотрите на рану.

Он показал ей раскрытую ладонь. Кровотечение из пореза внезапно прекратилось, словно кто-то перекрыл невидимый кран. Даже кровь, собравшуюся по краям раны, втянуло обратно в руку.

— А вы показываете нам этот крутой фокус для того, чтобы… — не досказал Джордан.

— Секрет заключается в нашей крови. Она самостоятельно обеспечивает и регулирует кровоток по нашим телам, являясь как бы живой силой. А это значит, что кровотечение из нанесенных нам ран останавливается почти мгновенно.

Эрин наклонилась ниже над его ладонью.

— Так, значит, для того, чтобы гнать по телу кровь, вам не требуется сердце? Кровь сама регулирует свой ток?

Рун склонил голову в знак благодарности за ее понимание сути дела.

Эрин задумалась над тем, что может из этого следовать. Не это ли лежит в основе легенды о живых мертвецах? Стригои кажутся мертвыми потому, что они холодные и у них нет бьющихся сердец?

— Ну, а как насчет дыхания? — спросила она, ожидая подробного объяснения.

— Мы дышим лишь для того, чтобы обонять и говорить, — объяснил Рун. — Поскольку в других жизненных функциях дыхание не участвует. Мы способны задерживать дыхание на бесконечно долгое время.

— Более приятная новость, — пробормотал Джордан.

— Надеюсь, теперь вы поняли? — заключил Рун. — Как только что предостерегал вас кардинал Бернард, если вы нанесли колотую или резаную рану стригою, не останавливайтесь, продолжайте резать и колоть его. Ни в коем случае не думайте, что он смертельно ранен, потому что такого не бывает. Будьте все время наготове.

Джордан кивнул.

— Слабым местом стригоев является воздействие на них огня, серебра, солнечного света, а также нанесение им ран настолько серьезных, при которых они не могут достаточно быстро остановить кровотечение.

Джордан, склонив голову, внимательно рассматривал выложенное на столе оружие. По его виду было заметно, что сейчас он более встревожен, чем за минуту до этого.

— Спасибо за ободряющую установку, — пробурчал он.

Кардинал обвел своей одетой в перчатку рукой несколько разложенных на столе кинжалов и ножей.

— Все это оружие покрыто серебром и освящено церковью. Я думаю, вы сочтете их более эффективными, чем нож, который вы носите возле лодыжки, сержант Стоун.

Джордан брал в руки каждый клинок, осматривал его и, качая на вытянутой руке, прикидывал вес. Выбрав нож с костяной рукояткой и лезвием длиной не меньше фута, он внимательно осмотрел его.

— Да это же американский нож «Боуи».[49]

— Подходящее оружие, — согласился Рун. — Он изготовлен и использовался во время Гражданской войны, а сюда его принес один из братьев нашего Ордена, который погиб в сражении при Антиетаме.[50]

— Одного из самых кровопролитных сражений нашей войны, — добавил Джордан.

— После этого его лезвие было покрыто серебром, — произнес Рун, глядя на Джордана. — Пользуйся им умело и с достоинством.

Стоун кивнул, с грустью подумав о прежнем владельце кинжала.

Эрин припомнила сражение на ножах в усыпальнице. Теперь она никогда бы не стала беспомощно прятаться в саркофаге.

— Мне тоже нужен такой же. А пистолет?

— А вы умеете стрелять? — поинтересовался кардинал.

— В подростковом возрасте я охотилась — но никогда не убивала того, кого не намеревалась съесть.

Джордан снова улыбнулся ей своей насмешливо-презрительной улыбкой.

— А сейчас думайте о том, как застрелить того, кто намерен съесть вас.

Эрин через силу улыбнулась, все еще не в силах прийти в себя от мысли, что ей предстоит убивать кого-то, пусть даже стригоев. Ведь они выглядят как люди; они и были когда-то людьми.

— Они без колебания убьют вас или поступят с вами куда хуже, — сказал Рун. — Если вы не сможете подготовить себя к тому, что вы должны лишать их жизни…

— Хорошо, хорошо, Рун, — прервал его кардинал. — Но ведь не всем предстоит солдатская работа. Доктор Грейнджер будет путешествовать в качестве ученого. Я уверен, что вы с сержантом Стоуном обеспечите ее безопасность.

— Лично я не разделяю вашей непоколебимой уверенности в наших способностях, — скептически заметил Рун. — Она должна быть готова к тому, чтобы защищать себя.

— Я к этому и готовлюсь.

Свой выбор Эрин остановила на пистолете «ЗИГ-Зауэр».

— Отличное оружие, — похвалил ее выбор кардинал, передавая ей несколько коробок с посеребренными боеприпасами.

Она положила пистолет в наплечную кобуру, представляя себе, как нелепо та выглядит на ее длинном платье — словно наряженная для роли в шоу в стиле «Дикий Запад».[51]

— Я могу купить здесь джинсы?

— Я прослежу за этим, — обещал Бернард, а затем показал на одежду, развешанную на плечиках по стене: два длинных кожаных плаща. — Кстати, это тоже для вас.

Джордан подошел ближе и пощупал пальцами более длинный плащ.

— Из чего он сшит?

— Из волчьих шкур богопротивных тварей, — шутя, ответил кардинал. — Такая кожа непроницаема ни для ножа, ни для пули.

— Похоже на бронежилет, — одобрительно заметил Джордан.

Эрин выбрала плащ меньшего размера, явно предназначенный для нее. Он был как минимум вдвое тяжелее нормальной куртки. Хотя по внешнему виду плащ не отличался от куртки, материал был похож на дорогую кожу. Джордан натянул свой плащ на плечи. Цвета молочного шоколада, он сидел на нем безукоризненно. В нем Стоун выглядел даже лучше, чем в камуфляже.

Эрин надела свой плащ, чуть посветлее, чем у Джордана. Он доходил ей до колен, но не мешал движению. Круглый воротник, доходивший спереди ей до подбородка, сзади прикрывал шею.

— Я хочу дать вам еще и это.

Рун вложил ей в руку серебряное ожерелье — цепь с висящим на ней православным крестом.

Много лет назад Эрин ежедневно надевала на себя крест — пока в конце концов не сбросила его с себя, когда лошадь уносила ее на своей спине из постылого дома. После многих лет, в течение которых отец вколачивал в нее Бога, он преуспел лишь в том, что напрочь выбил Бога из ее сознания.

— И какая от этого польза? — поинтересовалась она. — Кардинал сказал, что священные предметы не имеют большой силы против стригоев.

— Это не простое оружие, — Рун говорил так тихо, что ей пришлось напрягать слух, чтобы расслышать его слова. — Это символ Христа. А он сильнее оружия.

Эрин пристально посмотрела в его искренние глаза. Пытался ли он этим снова вернуть ее в лоно Христово? Или это было нечто большее?

Не обращая внимания на то, что он видел в ее взгляде, Корца все-таки повесил крест ей на шею.

— Спасибо.

В ответ Рун слегка поклонился ей и передал такой же крест Джордану.

— Не рано ли украшать себя драгоценностями? — спросил Стоун.

Рун смущенно сдвинул брови.

Эрин улыбнулась — и ее улыбка пришлась как раз вовремя.

— Не принимайте его всерьез. Он шутит над вами, Рун.

Джордан вздохнул, похлопал себя по бедрам и задал последний вопрос:

— Так когда мы отправляемся?

— Прямо сейчас, — без колебаний ответил Бернард.

Часть III

Восходят до небес, нисходят до бездны; душа их истаевает в бедствии.

Глава 28

27 октября, 03 часа 10 минут

по центральноевропейскому времени

Оберау, Германия

До рассвета оставалось еще невесть сколько времени, и Джордан старался поудобнее устроиться на сиденье черного седана «Мерседес S600». Из окна автомобиля он пристально вглядывался в темноту баварского леса, в котором еще властвовала ночь. Рядом с ним расположилась Эрин, а впереди за рулем сидел Корца, ведя машину настолько ловко и умело, словно специально демонстрировал им навыки использования сверхъестественных рефлексов, которыми он обладал.

Марио Андретти[52] в колоратке.