Темный рай - Тэми Хоуг

Глава 13

Мэри медленно открыла глаза. Она лежала в своем доме, в своей спальне, в своей кровати, тесно прижавшись к Джею Ди Рафферти: щека ее плотно прижалась к его плечу, а одна нога сплелась с его ногой. Рука Рафферти небрежно обнимала Мэри. Свет в комнате померк, сгустились сумерки. За бревенчатыми стенами все еще шумел бесконечный дождь. Струи его стекали по стеклу светового люка в потолке. Шелест дождя был единственным звуком, наполнявшим тишину. Покой. Меланхолия. День перетек в ночь. Мэри понятия не имела, который сейчас час, сколько времени уже прошло. Она не знала, проснулся ли Рафферти. Дышал он глубоко и ровно. Джей Ди не произносил ни звука. Мэри согнула пальцы левой руки и прошлась ими по густым зарослям темных волос, растущих на мощной, мускулистой груди Рафферти. Сердце его билось медленно, ритмично.

О чем думал Джей Ди? Что чувствовал? Мэри не решалась спросить, поскольку страшилась возможного ответа. Она не хотела услышать от Рафферти произнесенные тем же черствым тоном слова, которые он употребил в ночь их первой встречи. Мы переспали с ней. Дружба здесь ни при нем.

Что все это значило для Джея Ди? Утоление похотливого зуда.

А хочет ли сама Мэри, чтобы это значило больше?

Тут стоял вопрос стоимостью в шестьдесят четыре тысячи долларов. Мэри на минуту задумалась, не заглядывая в будущее, о жизни с мужчиной, которого она едва знала. Уж они-то точно не были парой, предназначенной друг другу небесами.

Боль хлынула на Мэри, точно на старую, никогда не заживающую рану плеснули соляным раствором. Все, чего когда-либо по-настоящему хотела Мэри, — это чувство принадлежности. Все, чего она искала всю свою жизнь, — место, где она могла бы обрести это чувство. Джей Ди говорил, что Мэри здесь чужая. Он не позволит ей войти в его жизнь, хотя сал» по собственному желанию будет входить и выходить из ее жизни.

Сколько раз она твердила себе, что нужно жить настоящим моментом, плыть в этом странном состоянии неприкаянности, но ей никак не удавалось заставить себя жить подобным образом. В самой глубине души хотелось большего, всегда хотелось иметь все.

Мэрили, с тобой не соскучишься.

Охватившее ее одиночество леденило душу. — Ты замерзла? — Голос Джея Ди был глубок и мягок, как мятый бархат.

Мэри прикусила губу и кивнула, чувствуя, что вот-вот расплачется. Смешно! У нее никаких причин плакать. Мэри проглотила подкативший к горлу ком, как только Джей Ди укутал ее нлечи лоскутным покрывалом.

— Очень уж ты притихла, — пробормотал Рафферти. —

Слишком притихла.

Указательным пальцем он приподнял подбородок Мэри. Она села и отвернулась, но он все же успел заметить слезы, заблестевшие в ее прекрасных глазах. Вид их поразил Рафферти.

— Мэри Ли? Что случилось? Я был слишком груб? Я чем-то тебя обидел?

— Нет. — «Пока нет», — подумала про себя Мэри. Она встала, стоило только Рафферти прикоснуться к ней, так что его пальцы успели лишь скользнуть по ее обнаженной спине.

Мэри отыскала в куче валявшейся на полу одежды кирпично-красного цвета халат, подняла его и надела. Халат полностью укрыл ее, скрыв длинными рукавами даже запястья. Прекрасно! Мэри хотела запеленать себя в кокон.

Заправив волосы за уши, Мэри подошла к окну и уставилась на заливаемый дождем склон горы и сгущающуюся темень. Джей Ди с кровати наблюдал за ней. Она чувствовала на себе его напряженный, сильный взгляд, повелевающий обернуться. Когда же Мэри ему не подчинилась, Рафферти встал и подошел к ней, совершенно не стесняясь своей наготы.

— Я думала о Люси. — В душе у нее царили те же сырость и холод, что и за окном. — Интересно… вы когда-нибудь бывали вместе в этой комнате?

— Люси не имеет к нам никакого отношения.

— Ах, я ошиблась! — Мэри попыталась добавить в свой смех сарказма, но получилось так фальшиво, что она и сама поморщилась. — Я забыла. Там не было ничего личного. Только секс.

— Я уже говорил тебе, что Люси мне нравилась.

— Джей Ди, а как насчет меня? — Она взглянула на Рафферти — слишком гордая, слишком обиженная, с поднятым подбородком. — Ты будешь притворяться, что и я тебе ноавлюсь?

Рафферти невнятно выругался:

— Мэри Ли, к чему ты клонишь? Хочешь от меня каких-то обещаний? Приятных словечек? Тогда ты выбрала не того ковбоя.

Мэри покачала головой и снова взглянула в окно. Она не имела права просить у Джея Ди более того, что он уже дал ей. Мэри уже большая девочка. Она с самого начала знала, что нужно Джею Ди, — он более чем ясно давал это понять. И не его вина, что момент истины посетил ее с таким опозданием.

— Рафферти, дай мне передышку. Знаешь, эта неделька была для меня нелегкой, — тихо попросила Мэри.

Джей Ди повернул Мэри к себе спиной, обнял и крепко прижал к себе.

— Устала? — прошептал он, ласково целуя ее в висок. Из глаз у нее потекли горячие слезы. Джей Ди просто представить себе не мог, до чего же она устала! Устала постоянно быть странной чужачкой, все время испытывать неловкость, чувствовать себя не в своей тарелке. Мэри приехала в Монтану отдохнуть, освежиться, провести какое-то время с подругой. И вместо этого ей приходится выдерживать испытание на выносливость и силу.

— Знаешь, для некоторых отпуск становится сушим адом. — Слова Мэри были едва слышны за стискивавшими горло слезами.

— Иди ко мне, — прошептал Джей Ди, поворачивая Мэри к себе лицом. Прижав ее голову к своей груди, Рафферти погрузил пальцы в безнадежную путаницу ее волос. Он гладил Мэри по спине, и сердце его сжималось от жалости при звуках ее безутешных рыданий. Он не задавался вопросом, откуда в нем взялась эта болезненная нежность, — он игнорировал ее. Она не значила ничего. Просто мгновение во времени.

Мгновение, которое Джей Ди никогда не подарил бы Люси Макадам или любой другой женщине, что были у него до Мэри. Мгновение, которому не было названия, мгновение, которое какая-то одинокая часть его души хотела бы переживать вечно.

— Ты застала меня врасплох — без носового платка. Мэри фыркнула и рассмеялась, удивленная тем, что у Рафферти в такую минуту не пропало чувство юмора — то, что сейчас ей было всего нужнее. — Все в порядке. — Она утерла нос рукавом. — Это не мой халат.

Джей Ди ухватил кончик рукава и нежно вытер им слезы у нее на щеках.

— Подозреваю, что свой ты сожгла в качестве символического жеста, знаменующего протест против махровых тканей.

— Опять шутишь! Полегче, Рафферти: ты изменяешь себе. — Мэри устало взглянула в его глаза. — Сейчас ты ужасно хороший. Кто твой ангел-хранитель?

— Рассчитываю одолжить его у тебя, — ответил Джей Ди, будучи не так уж далек от истины. — Мой дядюшка стрелял в тебя. Тебе незачем было ездить в те места после моего предупреждения. Дел хочет одного: чтобы его оставили в покое. Война разрушила его изнутри, повредила разум.