Берег динозавров - Кейт Лаумер

Эпилог

Я проснулся от утреннего света, такого яркого и насыщенного, каким он бывает, когда мир кажется молодым и прекрасным. На высоких окнах колыхались паутинки занавесей, сквозь которые я видел, как по небу плывут белые облака.

Я повернул голову. Рядом стоял Фостер, одетый в короткую белую тунику.

— Что за идиотская одежонка, Фостер? Однако на тебе она неплохо смотрится. Хм, а ты, я гляжу, постарел, тебе никак не дашь меньше двадцати пяти.

Фостер улыбнулся.

— Добро пожаловать на Валлон, мой друг, — сказал он по-английски.

Я обратил внимание, что он запнулся, произнося слова, словно давно уже не пользовался этим языком.

— Валлон, — повторил я. — Выходит, это все не сон?

— Пусть все остается сном, Легион. Твоя жизнь начинается сегодня.

— Что-то мне надо было сделать, — задумчиво произнес я. — Не помню. Да и не важно. Я ощущаю себя как новорожденный.

Возле кровати появился еще один.

— Гоп, — сказал я, но потом заколебался. — Ты ведь Гоп, верно? — спросил я уже по-валлонски.

Тот засмеялся:

— Да, меня так звали, но мое настоящее имя — Гвенн.

Я осмотрел свое тело и увидел, что на мне такая же туника, как на Фостере, только голубая.

— Кто меня так одел? — спросил я. — Где мои джинсы?

— Это одеяние тебе больше подходит, — ответил Гоп. — Вставай, поглядись-ка в зеркало.

Я поднялся и шагнул к высокому зеркалу.

— Да это же не я, ребята. — И замолк.

На меня из зеркала смотрело отражение могучего черноволосого атлета. Я двинул рукой, и тот последовал моему примеру. Я резко обернулся.

— Что… как… кто?

— Смертное тело, бывшее Легионом, погибло от ран. Но память твою мы записали. Нам пришлось ждать много лет, прежде чем смогли вернуть тебе жизнь.

Я снова посмотрел на отражение. Молодой гигант в свою очередь ошеломленно взирал на меня.

— Я помню, я помню… нож, рыжеголового, доменьера доменьеров…

— За свои преступления, — вставил Гоп-Гвенн, — он был отправлен в изгнание, пока не наступило время трансформации. Долго нам пришлось этого ждать.

Я снова глянул в зеркало и теперь только узнал две знакомые физиономии. Одна из них маячила где-то внизу у самых ног и принадлежала кошке, известной мне как Итценка. А вторая — моя, как я теперь видел, принадлежала Оммодураду, молодому и полному энергии.

— На его пустое сознание мы просто нанесли твою матрицу, — пояснил Гоп.

— Он расплатился с тобой за твою гибель.

— Наверное, как маленький капризный ребенок, я должен был бы закатить хорошую истерику и потребовать, чтобы мне вернули мое собственное тело, — произнес я медленно, и так и этак поворачиваясь перед зеркалом. — Но штука в том, что мне нравится походить на господина Вселенной.

— Твое земное тело было заражено вирусами старости, — откликнулся Фостер. — Но теперь-то ты можешь не беспокоиться о ранней смерти.

— Однако пошли, — сказал Гоп-Гвенн. — Валлон ждет. — И он подошел к высокому окну.

— Твое место всегда рядом со мной, — произнес торжественно Фостер. — Все Двумирье открыто для тебя.

Я выглянул в окно и увидел бесконечное покрывало зеленой травы, тянущееся через холмы до самого края леса. По нему двигалась процессия рыцарей в сияющих доспехах. Они гордо восседали на животных, как две капли воды похожих на единорогов.

Я устремил взгляд туда, где яркое солнце отражалось от голубых плит высоких башен. Где-то гремели фанфары.

— Заманчивая перспектива, — согласился я. — Ну что ж, будь по-вашему.

МАШИНА ВРЕМЕНИ ШУТИТ

(перевод В. Кемова, В. Кузьминова)

Посвящается Дженис

Глава 1

По колпаку аэрокара текли струйки дождя, мешая разглядеть, что происходит внизу, на земле. Честер В. Честер Четвертый перевел машину в режим зависания и прижался носом к холодному пластику, вглядываясь в неясное пятно на фоне серо-зеленого луга. Он различил в этом пятне скопление коричневых палаток и желтых автомобилей Межконтинентального ваусеровского аттракциона чудес. Слева блестящий от дождя купол главного шатра колыхался под порывами ветра, а рядом с ним Честер заметил маленькие фигурки людей, облепивших длинную палатку, где размещался зверинец. Вдоль пустынной аллеи безжизненно обвисли мокрые от дождя флаги.

Вздохнув, Честер стал полого снижать кар в направлении открытой площадки, расположенной около бокового павильона. Он посадил его рядом с тяжелой старомодной машиной, выделявшейся цветными занавесками на маленьких квадратных иллюминаторах. Честер спустился на землю и побрел по чавкающей грязи к приспособленному под жилое помещение грузовому вертолету, постучал в дверь. Откуда-то донесся печальный органный звук.

— Эй, — окликнул кто-то.

Честер обернулся. Человек в мокром комбинезоне высунул голову из стоящего неподалеку кара.

— Если вам нужен мистер Малвихилл, то он на главном входе.

Честер небрежно кивнул, поднял воротник своей строгого покроя спортивной куртки цвета лаванды, перевел регулятор температурного режима в среднее положение. Затем, морща нос от тяжелого запаха, доносившегося из зверинца, сгибаясь под порывами ветра, он двинулся через стоянку, миновал павильон из пластика и вышел к главному входу.

Под полосатым навесом, прислонившись к опорному столбу, стоял толстый, высокий человек с огненно-рыжими волосами и огромными усами, в клетчатом костюме и ковырял в зубах. При виде Честера он встрепенулся, стукнул об пол тростью с золотым набалдашником и пророкотал:

— Ты как раз вовремя, друг! Тебя ждет кресло, откуда ты увидишь самое удивительное, изумительное, фантастическое и шокирующее зрелище, которое удовлетворит твои самые изощренные вкусы и…

— Не краснобайствуй, Кейс, — прервал его Честер, подходя ближе, — это всего лишь я.

— Честер! — вскрикнул рыжий. Широко улыбаясь, он сбежал по ступенькам вниз и дружески стал хлопать Честера по спине. — Что тебя сюда принесло? Почему ты, черт побери, не дал мне знать заранее?

— Кейс, я…

— Извини за погоду. Юго-Западная служба управления обещала мне попридержать этот дождь до завтра, до четырех утра…

— Кейс, есть нечто…

— Я им звонил и устроил скандал, они дали слово прекратить его к трем. Между тем, знаешь, как медленно все сейчас делается… Боюсь они обманут, Честер. А ведь зритель сейчас не тот, что раньше: чуть-чуть заморосило, и он уже носа наружу не высунет, привязанный к экрану своего тридивизора.