Мир от Гарпа - Джон Ирвинг

Взяв зеленый перец, Гарп поместил его в самый центр газовой горелки. На большом огне стручок скоро начал темнеть. Когда станет совсем черный, Гарп остудит его, соскоблит обгоревшую кожицу и внутри окажется нежная печеная мякоть. Соединив ее с уксусом, растительным маслом и щепоткой майорана, он получит дивную приправу к салату. Но главное, почему он ее готовит, — в кухне долго держится его любимый запах печеного перца.

Гарп перевернул перец щипчиками. Как только поверхность стручка обуглилась, схватил его и отправил в мойку: перец сердито зашипел.

— Шипи, шипи, пока цел, — сказал ему Гарп. — Все равно песенка твоя спета…

Сегодня вечером ему явно не по себе. Стряпая, Гарп не любил отвлекаться, отгонял прочь посторонние мысли. Но сегодня заколебалась его вера в свои возможности — неужели не суждено ему стать советчиком заблудших семейных пар?

— По-моему, заколебалась твоя вера в писательский талант, — сказала Хелен, входя на кухню с еще более решительным, чем всегда, видом: свежевыструганные бруски торчали у нее из-под мышки, подобно дробовикам.

— У папочки что-то сгорело, — изрек Уолт.

— Сгорел перец. Что и было задумано, — ответил Гарп.

— Обрати внимание, когда тебе не пишется, ты всякий раз выкидываешь какую-нибудь глупость, — откомментировала Хелен. — Хотя, надо признать, в прошлый раз глупость была гораздо хуже.

Гарп ожидал, что Хелен готовится нанести удар, но зачем же такой сокрушительный? Прошлый раз Гарп пожелал стать „почасовой няней“.

Гарп глубже погрузил деревянную ложку в кипящий томатный соус; и тут за окном раздался пронзительный звук переключения скоростей и завизжавших на повороте шин — опять какой-то идиот на бешеной скорости повернул за угол возле их дома. Визг отозвался в его ушах воем попавшей под колесо кошки. Гарп инстинктивно бросил взгляд на Уолта — слава Богу, этот стоит в кухне живой и невредимый.

— Где Данкен? — спросила Хелен, шагнув к двери, но Гарп опередил ее.

— Пошел к Ральфу, — ответил он. На этот раз можно не беспокоиться, промчавшаяся машина не сбила Данкена. Но Гарп давно взял за правило догонять лихачей и вести с ними душеспасительные беседы. Улицы в предместье, где жили Гарпы, шли параллельно, пересекаясь под прямым углом, и на каждом углу стояли стоп-сигналы. Так что Гарп легко догонял нарушителя, если тот подчинялся предписаниям дорожных знаков.

Выбежав из дому, он завернул за угол, вслед за уходящей машиной. Иногда приходилось бежать три-четыре квартала. Это если уж водитель действительно шпарил на всю катушку. Раз он пробежал пять кварталов и так запыхался, догнав машину, что сидевший за рулем любитель быстрой езды подумал: уж не убийство ли случилось где-то поблизости и Гарп либо спешит сообщить о нем, либо сам и есть убийца.

На большинство водителей Гарп производил неотразимое впечатление; даже если потом они и поносили его, с ним вели себя вежливо, обещали исправиться и никогда больше не превышать скорости в этом предместье. Намерения Гарпа не оставляли сомнений: он в отличной борцовской форме. Лихачами были, как правило, старшеклассники, которые легко тушевались. Они либо гоняли на бешеной скорости со своими девочками, либо выпендривались перед подружками, оставляя следы дымящихся шин перед их окнами. Конечно, Гарп не обольщался, пай-мальчиков он из них не сделает, да это ему и не надо, лишь бы не ездили как сумасшедшие мимо его дома.

На сей раз возмутителем спокойствия оказалась женщина (догоняя ее у стоп-сигнала, Гарп заметил блеск сережек в ушах и на руке браслеты). Она собиралась уже тронуться с места, как вдруг подбежавший Гарп забарабанил деревянной ложкой по боковому стеклу; ложка была в томатном соусе, как будто ее окунули в кровь.

Гарп подождал, пока женщина опустит стекло, и уже открыл было рот („простите, я наверное испугал вас, но у меня есть к вам одна личная просьба… — обычные его вступительные фразы), и тут до него дошло, что перед ним — мать Ральфа, печально знаменитая миссис Ральф. Данкена и Ральфа в машине не было; она ехала одна, и Гарп сразу увидел, что она всю дорогу плакала.

— А в чем дело? — спросила женщина; по ее тону нельзя было понять, признала ли она в нем отца Данкена.

— Мне очень жаль, я, наверное, испугал вас… — начал Гарп и тут же осекся.

Что еще он мог ей сказать? Зареванное лицо, явно после стычки с бывшим мужем или теперешним любовником; бедняжка наверняка страдает от неизбежного расставания с молодыми годами, которое, очевидно, не за горами; во всем ее облике есть что-то жалкое, скомканное, глаза — покрасневшие и затуманенные от слез.

— Мне очень, очень жаль, — промямлил он. Ему действительно было жаль ее, жаль всю ее несуразную жизнь. Да разве мог он сейчас взять и сказать ей — пожалуйста, не превышайте скорость.

— Так что же случилось?

— Я… отец Данкена, — пролепетал Гарп.

— Знаю, — ответила она. — А я — мать Ральфа.

— Знаю, — сказал он и улыбнулся.

— Отец Данкена знакомится с матерью Ральфа, — ехидно заметила она. И разрыдалась, упав головой на руль, отчего клаксон загудел, как сигнал тревоги. Затем резко выпрямилась, задев руку Гарпа, лежавшую на полуопущенном стекле машины; от неожиданности он разжал пальцы, ложка с длинной ручкой полетела ей на колени, и оба они молча уставились на пятно от томатного соуса, расплывшееся на смятой бежевой юбке.

— Вы, конечно, считаете, что я никудышная мать, — сказала миссис Ральф.

Гарп, у которого было обостренное чутье на любую опасность, протянул над ее коленями руку и выключил зажигание. Ложку он решил пока не трогать. Проклятье, опять он не сумел скрыть свои чувства в присутствии незнакомого человека; это какой-то рок, стоит ему о ком-то плохо подумать, тот сейчас же каким-то чудом об этом догадывался.

— Понятия не имею, какая вы мать, — отозвался Гарп. — Ральф, по-моему, очень приятный мальчик.

— Ну да. Знали бы вы, какой он бывает ужасный.

— Может, вы не хотите, чтобы Данкен у вас ночевал? — спросил Гарп с тайной надеждой. Ему показалось, что мать Ральфа понятия не имеет, кто у кого сегодня ночует.

Ничего не ответив, миссис Ральф опять взглянула на ложку, лежавшую на коленях.

— Это томатный соус, — сказал Гарп. К немалому его удивлению, миссис Ральф подняла ложку и облизала ее.

— Вы готовите? — спросила она:

— Да. И очень это люблю, — ответил он.

— Пальчики оближешь, — и миссис Ральф протянула ему ложку. — Мне нужно было выйти замуж за такого, как вы, — чтоб нигде не терялся — ни в постели, ни у плиты.

Гарп про себя сосчитал до пяти и предложил:

— Я буду рад увести ребят к себе. Пусть ночуют у нас. Вам, наверное, хочется побыть одной.

— Одной? — вскрикнула она. — Да я и так всегда одна. Наоборот, я люблю, когда Ральф с Данкеном у меня дома. И они, между прочим, тоже. — Миссис Ральф озорно поглядела на Гарпа. — А знаете почему?

— Почему? — спросил он.

— Им нравится подсматривать, как я принимаю ванну. В двери есть щелка. И они смотрят. Правда, очень мило, что Ральфик показывает свою старенькую мамочку приятелям?

— М-да, — произнес Гарп.

— Вы это не одобряете, мистер Гарп? — спросила она. — Вообще меня не одобряете, как я вижу.

— Мне очень жаль, что вы так несчастны, — сказал Гарп.

Рядом с ней на сиденье в этой захламленной машине лежала тоненькая книжка в мягкой обложке — „Вечный муж“ Достоевского. Гарп вспомнил, что миссис Ральф до сих пор учится.

— Какая у вас тема? — глупее вопроса, кажется, не придумаешь. Просто память опять подсказала ему — мать Ральфа уже сто лет на последнем курсе, никак у нее не вытанцовывается диплом.

Миссис Ральф покачала головой:

— А вы действительно чистоплюй. Сколько лет вы женаты?

— Скоро одиннадцать.

Эта цифра не произвела на миссис Ральф особого впечатления, сама она была замужем двенадцать лет.

— Можете не волноваться, вашему мальчику в моем доме ничего не грозит, — вдруг проговорила миссис Ральф с внезапным раздражением: похоже, она и в самом деле читает его мысли. — Я совершенно не опасна для детей. И в постели я не курю.

— Я уверен, мальчикам даже полезно подглядывать за вамп в щелку, — ответил Гарп и тут же смутился, хотя на сей раз он действительно сказал то, что думал.

— Не уверена, — отозвалась она. — Моему мужу, во всяком случае, особой радости это не приносило, а он-то разглядывал меня не один год. — Миссис Ральф посмотрела на Гарпа, а у того уже губы онемели от вымученной улыбки.

„Да погладь ты ее по щеке или по руке похлопай, на худой конец, скажи чего-нибудь“, — уговаривал он себя. Но Гарп не умел быть добреньким, а дешевый флирт ему претил. И он кое- как выдавил из себя:

— Да, мужья народ странный. Думаю, они часто сами не понимают, чего хотят.