Пора свиданий - Жюльетта Бенцони

После осторожного умывания — ей казалось, что за последнее время кожа и корни волос посветлели, — она оделась в чистое, но скромное платье из серой бумазеи, рубашку из тонкого полотна и косынку с нагрудником. Белый чепчик украсил голову. И, наконец, подпоясалась поясом, на котором висел большой кожаный тяжелый кошель.

По всей видимости, Ла Тремуйль хотел, чтобы она ничем не отличалась от многочисленных служанок и не привлекала внимания жителей замка. Пристраивая кошель к поясу, Катрин немного волновалась. Она сгорала от любопытства, но плотная кожа не позволяла прощупать руками содержимое. Ей пришлось усилием воли заставить себя не раскрывать кошель. Увидев, что ей еще полагается широкая накидка из тонкой шерсти, она набросила ее на плечи и знаком показала Криссуле, что готова к прогулке.

Старуха открыла дверь и пошла впереди Катрин через огромную, богато обставленную комнату главного камергера — настоящий дворец из золота, где даже занавеси у кровати и подушки на скамейках отливали волшебным блеском благородного металла. Потом они вышли на узкую лестницу донжона. Здесь было темно, и руки Катрин под накидкой торопливо изучили содержимое кошеля: там лежал носовой платок, четки, несколько монет. Потом она нащупала трубочку пергамента и, наконец, предмет, заставивший ее руки затрястись от радости, они вместе еще раз ощупывали его, чтобы убедиться, что это был кинжал с гербом Монсальви, который она оставила вместе с костюмом пажа. Сердце Катрин наполнилось горячей благодарностью к Тристану. Он все предусмотрел, обо всем подумал! Этот человек действительно заботился о ней и догадался, что она хочет первой нанести удар…

Катрин легким шагом спустилась по последнем ступенькам, идя сзади Криссулы, семенившей, славно мышка.

Она была свободна! Свободна в выборе жить или умереть, убить или помиловать. Выйдя во двор, Катрин посмотрела на небо, залитое солнечным светом. Теперь она имела в руках оружие, чтобы разделаться с противником, нанести карающий удар! И последствия не имели для нее никакого значения.

И все же Катрин не совсем потеряла голову от радости и по-прежнему сгорала от нетерпения узнать, что было написано на кусочке пергамента. Наверняка Тристан сообщал важную новость. Но как же прочитать записку? Может быть, сказаться больной и вернуться назад? Нет, еще рано! Это покажется подозрительным. Лучше подождать. На полчаса раньше или позже, это не имело никакого значения.

В просторном дворе замка было многолюдно. Отряд лучников направлялся на обзорную тропу вокруг крепостной стены, солнечные лучи блестели на их железных шлемах. На крутом подъеме, ведущем к широкой арке ворот, где уже была поднята решетка, появились повозки, груженные дровами. Они медленно тянулись в направлении высоко приподнятого двора. Им навстречу шли к реке прачки, гордо неся на головах корзины с бельем. Около величественного, но мрачного королевского дома собралась группа охотников на лошадях. На руках в толстых перчатках они держали соколов, головы которых были накрыты колпачками, и, судя по всему, ожидали охотника высокого ранга. Словно стайка болтливых попугаев, группа придворных дам в высоких головных уборах направлялась в сад. Катрин, сопровождаемая старой Криссулой, побродила среди этой толпы, вкушая удовольствие от тепла ласкового солнца.

Май был в самом разгаре, буйствовал в цветении садов, раскинувшихся на широкой террасе высоко над рекой. Казалось, что природа сбросила наконец зимний кошмар, что омертвевшая земля королевства пыталась взять реванш за все разрушения, кровь и слезы. Катрин с изумлением открыла, что в тени крепости росли розы. Ей так давно не приходилось их видеть! Привлеченная свежей зеленью сада, она медленно направилась к нему, когда несколько придворных дам, сопровождаемых пажами, появились на ее пути. Самые молодые из них с венками на распущенных волосах были одеты в одинаковые светло-голубые платья. В их окружении шла важная красивая дама. Великолепное платье из оранжевой парчи с золотом, казалось, было сделано из того же материала, что и ее пышные волосы. Оно придавало ее гордой красоте еще более царственный вид.

На декольтированной шее и высоком, как шпиль церкви, хеннене сверкали изумруды. Прохожие уступали ей дорогу и почтительно кланялись.

Можно было подумать, что это сама королева, но Катрин узнала женщину. Сердце ее

забилось и готово было выскочить из груди. Ноги вросли в пыль двора, глаза загорелись ненавистью. Она смотрела, как приближалась в окружении грациозных фрейлин госпожа Ла Тремуйль, та самая, которая домогалась любви Арно и приказала мучить его, когда он отверг ее притязания, та самая женщина, которой Катрин желала только смерти.

Она почувствовала, как забеспокоилась Криссула, тянувшая ее за накидку, но не могла сдвинуться с места. Никогда еще Катрин не испытывала такого желания убить эту женщину. Ее неподвижность привлекла внимание госпожи Ла Тремуйль, которая нахмурилась и сказала повелительно:

— Эй! Девица! Подойди сюда!

Ничто не могло сдвинуть Катрин с места, она стояла как окаменевшая. Только ее гневный взгляд говорил, что она живая. А за спиной от страха тряслась Криссула. Одна из молодых фрейлин узнала старую гречанку и что-то шепнула на ухо своей хозяйке, красивые губы которой изогнулись в пренебрежительной улыбке. Пожав плечами, она заявила:

— Ах! Понятно! Еще одна из этих веселых девок, в которых мой супруг находит отраду! Якшается со всяким сбродом!

И блестящая кавалькада, забыв о Катрин, удалилась в королевскую резиденцию.

Старуха снова принялась тормошить ее, да так настойчиво, что она сдвинулась с места и, больше не сопротивляясь, поплелась в башню, думая о том, что в день, когда она покончит с Ла Тремуйлем, найдется время заняться и этой особой.

Вместе с охранницей она вошла под низкую арку, хотела открыть дверь, но та раскрылась сама. В дверном проеме Катрин увидела человека — это был Феро, переодетый в крестьянский костюм. Она инстинктивно вскрикнула, увидев перекошенное лицо цыганского предводителя.

— Я шатаюсь вокруг этого замка уже несколько дней и захожу в этот двор в надежде увидеть тебя, узнать о тебе! Наконец-то я тебя нашел!

— Уходи, Феро! Тебе нельзя оставаться здесь! Цыганам запрещено входить сюда без разрешения. Если тебя схватят…

— Мне все равно! Я не могу жить без тебя! Я отравлен любовным ядом, Чалан, он горит во мне, в моей крови… Это ты дала мне яд любви.

В его любовной страсти нельзя было ошибиться, глаза Катрин видели это, и она испугалась еще больше, заметив, как старуха пытается оторвать руки Феро и беззвучно раскрывает рот, пытаясь кричать.