Ветеран - Фредерик Форсайт

Недель через шесть я понял, что дело это безнадежное. Никто никогда не слышал о моей девушке, и уж тем более — не видел ее. Она приходила в этот двор три ночи подряд двадцать четыре года тому назад. Она вытирала лица умирающих солдат, утешала и успокаивала их. Она прикасалась к их ранам, и все они выжили, все до одного. Возможно, она была наделена редчайшим даром излечивать человека одним прикосновением. А потом исчезла столь же таинственно, как появилась, и никогда уже не появится больше. Я от души желал ей добра и счастья, кем бы там она ни была, но знал, чувствовал, что мне ее никогда не найти.

— Но вы же сказали, что нашли, — заметил американец.

— Я сказал «в каком-то смысле», — поправил его хирург. — Я уже собирался уезжать, но вдруг решил последний раз попытать счастья. В городе выходили две газеты: «Курьер ди Сиена» и «Ла Газетта ди Сиена». В каждой из них я напечатал объявление на четверть странички. Прилагался даже рисунок. Я изобразил крест, что был на ее одеянии, внизу прилагался текст с описанием девушки. В нем также предлагалось вознаграждение за любую информацию относительно этого странного рисунка. Газеты вышли в то утро, когда я уже собирался уезжать.

Я находился в номере и складывал вещи, как вдруг мне позвонили снизу, из холла, и сообщили, что меня хочет видеть какой-то человек. Я спустился вниз с чемоданами. Такси должно было приехать через час. Но я так и не воспользовался этой машиной и опоздал на свой рейс. Внизу меня ждал маленький сухонький старичок с серебристым пушком волос на голове и в монашеском одеянии. На нем была темно-серая ряса, перехваченная в талии веревкой, на ногах сандалии. В руке он держал газету, открытую на странице с моим объявлением. Мы прошли с ним в кафе при гостинице и сели за столик. Он говорил по-английски.

Он спросил, кто я такой и почему поместил это объявление? Я сказал, что ищу женщину из Сиены, что первая наша встреча состоялась четверть века тому назад, что эта женщина мне очень помогла. И тут он сообщил мне, что имя его Фра Доменико и что пришел он в Сиену из монастыря, где послушники проводят дни в постах, молитвах и учении. Оказалось, что сам он посвятил всю свою жизнь изучению истории Сиены и ее разнообразных религиозных орденов.

И еще мне показалось, что он страшно взволнован. Старик попросил меня подробно рассказать о том, где и как я впервые увидел этот знак на одежде молодой женщины. О, это очень долгая история, ответил я ему. Ничего, время у нас есть, заметил старик. Пожалуйста, расскажите мне все, это очень важно. И я рассказал уже известную вам историю…

Огромная площадь взорвалась дружным криком — первая лошадь пересекла финишную прямую на полголовы раньше бегущей следом. Члены девяти контраде издали стон разочарования, в то время как сторонники десятой, контраде под названием «Истрис», или «Дикобраз», разразились радостными криками. На вечерних собраниях проигравших вино будет литься рекой, под печальные вздохи, качание головами и нравоучительные разговоры о том, как надо было действовать. Собрание «дикобразов» грозило вылиться в буйную праздничную гулянку.

— Продолжайте, — попросил американец. — Что вы ему сказали?

— Я рассказал ему все. Он настаивал на этом. Поведал всю историю с начала до конца. Все, вплоть до мельчайших подробностей. Приехало такси. Я отпустил машину. Но я забыл упомянуть в своем рассказе одну важную деталь. И вспомнил о ней лишь в самом конце. Руки, руки этой девушки. И в самом конце сказал монаху, что видел в лунном свете темные пятна на тыльных сторонах каждой из ее ладоней. Монах побелел как полотно, пальцы его судорожно перебирали четки, глаза были закрыты, губы беззвучно шевелились. Сам я в ту пору был лютеранином, перешел в католичество позже. И вот я спросил его, что он делает.

«Молюсь, сын мой», — ответил он. «За что, брат?» — спросил я его. «За свою бессмертную душу и твою тоже. Потому что мне кажется, ты стал свидетелем исполнения воли божьей», — ответил он и снова умолк. И тогда я стал умолять его, чтоб он рассказал мне все, что знает. И монах поведал мне следующее.

Рассказ Фра Доменико

— Что вам известно об истории Сиены? — спросил он меня.

— О, — ответил я, — почти ничего.

— Она очень долгая, эта история, — сказал он. — Насчитывает много веков и еще продолжается. Знал этот город мир и процветание, но видел и войны, кровопролитие, диктаторов, феодалов, голод и чуму. Худшие для Сиены времена длились два столетия, с 1355 по 1559 год.

То были столетия бесконечных, бессмысленных и разорительных войн. Внутренних междоусобиц и борьбы с иноземными захватчиками. Город подвергался непрестанным нападениям мародерствующих торговых компаний, так называемых кондотьери, а правительство было слабое и не могло защитить своих граждан.

Вы, должно быть, знаете, что никакой Италии в нынешнем понимании этого слова тогда просто не было. Была земля, поделенная на княжества, герцогства, мини-республики и отдельные города, присваивавшие себе статус государства. И все эти образования пребывали в состоянии почти непрерывной войны. Сиена была городом-республикой и находилась под тайным покровительством герцога Флоренции, что впоследствии привело к печальным последствиям. Флорентийцы сдали нас, и мы попали под власть Косимо Первого из клана Медичи.

Но этому событию предшествовал самый страшный период в истории города, с 1520 по 1550 год. О нем и пойдет речь. Правительство города Сиены находилось в состоянии растерянности и хаоса, им управляли пять кланов Монти, которые в конце концов окончательно передрались между собой, это и погубило город. Вплоть до 1512 года здесь доминировал один представитель этого рода, Рандолфо Петруччи. Он был настоящим тираном и правил железной рукой, зато сохранялся хоть какой-то порядок и стабильность. Но после его смерти в городе восторжествовала анархия. Предполагалось, что управление городом должен осуществлять постоянный совет магистрата Бальи, умным и безжалостным председателем которого был Петруччи. Но каждый член Бальи являлся одновременно членом одного из соперничавших кланов Монти. И вместо того чтобы объединиться и успешно и мудро править городом, они только и знали, что боролись друг с другом. И в Сиене наступил полный развал.

В 1520 году в семье одного из отпрысков дома Петруччи родилась дочь. Хотя самого Рандолфо уже не было в живых, представители этого клана входили в магистрат. Но когда девочке исполнилось четыре годика, дом Петруччи потерял всякую власть в городе. И борьбу продолжили представители четырех кланов Монти.