Ведьмин круг (СИ) - Борисова Светлана Александровна

— Мой мальчик, я никогда в тебе не сомневался и знал, что кровь двергов даст о себе знать и рано или поздно ты займёшь трон, — тонко улыбнувшись, сказал эн-Огран и протянул своему венценосному собеседнику бокал с его любимым напитком.

— Спасибо, учитель. Думаю, при дворе никто кроме тебя уже не помнит, что моя мать из тёмных эльфов и я полукровка.

В присутствии старого наставника эльфийский владыка чувствовал себя раскованно и, мрачно нахохлившись, сгорбился на роскошном троне. Он сбросил маску и сейчас придворные не узнали бы в нём беззаботного щеголя. В прекрасном лице Оберона проступили тщательно скрываемые жесткие черты, выдающие кровь тёмных эльфов, фейри земли. В реальном мире их всех называли двергами, но на самом деле в подземном мире жили несколько рас, из которых самыми известными были прирождённые воины дроу или тёмные эльфы, прозванные так из-за пристрастия к некромантии, и мирные жители гномы — в подавляющем большинстве искусные ремесленники и талантливые изобретатели.

В истинном облике эльфийский владыка был не менее привлекателен, чем в облике фейри воздуха, но в нём сразу чувствовалась несокрушимая воля, внушающая уважение и… невольное опасение. Эн-Огран усмехнулся, почувствовав, как разом всколыхнулось беспокойство. Он уже подзабыл, какой бешеный вулкан страстей кроется за легкомысленной личиной. Но он быстро взял в себя в руки и успокоился. В свою бытность наставником юного Оберона ему с самого начала пришлось выдержать такой шквал его диких выходок, что он уже ничему не удивлялся.

В памяти эн-Ограна живо возник озлобленный дикий мальчишка, которого выдали ему на воспитание в статусе Лесного короля. Предыдущий эльфийский владыка вспомнил о нём, когда отчаялся завести ребёнка от эльфиек и выкрал своего бастарда у матери-дроу. Правда, из-за мальчишки разгорелось целое сражение, но победа осталась за эльфийскими воинами. К сожалению, Оберон, привыкший к вольнице подземного мира, изо всех сил рвался домой, и ему было глубоко наплевать на то, что он унаследует самое обширное королевство в мире фейри воздуха.

Ваэль эн-Огран немало намучился с воспитанником и ему пришлось приложить немало усилий, чтобы его приручить, но он никогда не жалел об этом. Оберон пришелся ему по душе и вдобавок оказался гением. Правда по молодости лет способностей у него оказалось больше, чем здравого смысла и вследствие одной из его шалостей появилась знаменитая Ордуэльская трясина. В конце концов, эн-Огран подобрал ключик к сердцу своенравного мальчишки-полукровки и очень гордился его успехами и тем, что сумел воспитать самого достойного правителя в плеяде эльфийских королей. Вот и сейчас он не замечал, что смотрит на Оберона с отеческой лаской и тот поспешно опустил голову скорей по привычке, боясь, выдать свою слабость и показать, насколько он растроган.

Эльфийский владыка пришёл в хорошее расположение духа и щелкнул пальцами. На его колени опустился крылатый пушистый котенок персикового окраса. Но глянув на хозяина, он распушился и, выгнув спину, громко зашипел. Оберон благосклонно посмотрел на храброго малыша, который не испугался его в истинном облике и чтобы не нервировать чуткого зверя, снова скрылся за маской фейри воздуха. Котёнок сразу же успокоился и, ластясь, оглушительно замурлыкал.

Наблюдающий за его метаморфозами эн-Огран, задумчиво заметил:

— Должен заметить, что маскарад удался.

— Да, — эльфийский владыка усмехнулся и, помолчав, тихо добавил: — С твоей подачи злобный задиристый подросток превратился в легкомысленного мальчика-одуванчика.

— Не тяжело? — осторожно спросил эн-Огран. — Может, пора отбросить маску?

— О, нет! Она слишком удобна и позволяет застать противников врасплох, — Оберон хищно осклабился. — До сих пор получаю ни с чем не сравнимое удовольствие, когда срабатывают магические поглотители, и я вижу их ошарашенные рожи при виде моего истинного облика.

— Действительно, бедняг остаётся только пожалеть. Такая смена декораций, зрелище не для слабонервных, — улыбнулся эн-Огран. — И всё же, — продолжал настаивать он. — Конечно, на первых порах придётся нелегко, но со временем окружающие приспособятся к твоему истинному характеру.

Синеглазый красавец томно потянулся и одарил собеседника обиженным взглядом.

— Не беспокойся, Ваэль, я не сорвусь. Ведь во мне произошли не только внешние изменения. Иначе я не сжился бы со своей маской и давно показал истинную сущность. Поверь, я больше не тот бешеный подросток, живущий эмоциями, а государственный острожный муж, умудрённый опытом и просчитывающий каждый свой шаг.

— Да? — эн-Огран смерил эльфийского владыку внимательным взглядом.

— Да! Я по-настоящему стал эльфом воздуха, а не земли и это в конечном итоге полностью твоя заслуга.

— Что ж, придётся тебе поверить.

— Спасибо за доверие, учитель, я польщён! — беззаботно засмеялся Оберон, но тут же примолк, и в его синих глазах появилось виноватое выражение. — Ваэль, прости, что я не смог уберечь Ренриса. Честное слово, хоть я всегда завидовал, что он твой сын, к его гибели я не имею никакого отношения.

— Я знаю, мой мальчик. Зря ты ревновал к Ренрису. Я столько с тобой намучился, что в моём сердце вы занимаете одинаковое место. Да и по крови нас связывают довольно близкие родственные связи.

— А как же Аталиса? — с любопытством спросил Оберон. — Извини, за бестактность, но мне очень интересно как ты сейчас к ней относишься.

— Внучка по-прежнему царица моей души. Ведь она вылитая Луана в молодости, — не сразу отозвался эн-Огран и, печально улыбнувшись, признался: — Если бы не надежда на встречу с ней, я уже давно ушёл бы в долины предков. Лишь Атуэль заставляет меня жить. Прежде чем умереть, я хочу устроить её судьбу.

— Ваэль, положись на меня, я сделаю для девочки всё возможное и невозможное.

Эльфийский владыка расстроился. До сих пор он не замечал, в насколько преклонном возрасте находится его любимый учитель. Заметив его неприкрытую тревогу, эн-Огран понял, чем она вызвана и у него потеплело на сердце.

— Мой мальчик, всё идёт своим чередом. Старики должны уходить, чтобы дать дорогу молодым. Что касается Атуэль, мы не в состоянии остановить колесо её судьбы. Остаётся только молиться богам, чтобы всё закончилось благополучно. Но ты будь добр придержи своего оболтуса, когда придёт время. Хорошо?

— Хорошо, учитель. И всё-таки я очень надеюсь, что девочка войдёт в состав моей семьи. Думаю, они с Раэтиэлем преодолеют возникшие недоразумения, и по-прежнему будут вместе.

— Оберон, для меня главное счастье Атуэль. Если она найдёт его с Лесным королём, я буду только «за».

Расстроенная Аталиса летела по коридорам дворца, позабыв о раздражающей охране, следующей за ней повсюду. «О, боги! Как я могла быть такой жестокой к бедному ребёнку? Она и так обижена судьбой и родными, а тут ещё избила незнакомая тётка! Нет мне прощения!» Девушка влетела в отведённые покои и бросилась к ларцу с драгоценностями. Остальные украшения были небрежно отброшены, и в её руках появилось жемчужное ожерелье, перевитое лотосами и несколько перламутровых раковин с огромными жемчужинами. Это были подарки речного бога и то единственное имущество, которое Аталиса считала своим в эльфийском дворце. Она сразу отложила раковины и прижала ожерелье к груди, борясь с сильнейшим нежеланием отдавать его в чужие руки. Жемчужины казались тёплыми на ощупь и льнули к её пальцам, как живые, мягко мерцая в рассеянном свете.

«Не сердись, Люцифер, у тебя останется раковины, среди них одна даже с голубой жемчужиной. Честное слово, она огромная и очень красивая, ничем не хуже ожерелья! Пойми, малыш, я должна отдать его девочке, чтобы загладить свою вину». С тяжёлым сердцем Аталиса опустила ожерелье в сумочку на поясе и бросилась на поиски Кариэль, пока окончательно не передумала. Девочку она нашла при помощи все той же охраны, когда сумела внятно объяснить старшему четвёрки неулыбчивых стражей, кто ей нужен. На стук никто не ответил, и Аталиса потянула дверь на себя. В уютной комнате оказалось темно и тихо. Немного опасаясь злобной выходки Кариэль, она подошла к кровати, но та никак не отреагировала на её появление. Она осторожно коснулась волос юной эльфийки. При виде того, как она вздрогнула, и сжалась в комочек, девушке стало нехорошо.