Поджигатели. Но пасаран - Николай Шпанов

В этот получас прогулки между вокзалом и министерством, еще принадлежавший ему, Флеминг имел право отдаться тому, что было подлинным смыслом его существования на протяжении последних лет, - мечте об акклиматизации на Британских островах великолепной гвинейской бабочки. Это было тем слабым местом Флеминга, какое существует в психике почти каждого человека. Будучи практиком и приверженцем реалистического взгляда на все явления жизни, там, где дело касалось бабочек, Флеминг сразу соскальзывал с почвы реальности. Он искренне полагал, что появление огромной черно-зеленой красавицы в садах Англии было бы событием.

По мере того как за серой сеткой дождя вырисовывались контуры правительственных зданий, служебные мысли начинали вклиниваться в приятные размышления о бабочках. И, раз уже переключившись на мысль о службе, Флеминг не возвращался к бабочкам. Он был исполнительный чиновник и старательно относился ко всякому делу, порученному ему начальниками.

Попав недавно в комитет, Флеминг без труда понял, что истинной целью представленных в нем правительств, кроме Советского, является такое ведение дел, которое не мешало бы генералу Франко одержать победу над республикой. Франция и Англия не составляли исключения, несмотря на все давление, какое массы этих стран оказывали на свои правительства. Повидимому, немалое влияние на ход дел в комитете оказывали и международные круги спекулянтов, спешивших нажиться на войне в Испании.

Все это быстро стало ясно Флемингу. Стало ему ясно и то, что в отношении Испанской республики все это было действительно вопиющей несправедливостью. Но ведь его послали сюда вовсе не для того, чтобы бороться за справедливость. Его обязанностью было создавать порядок в канцелярии комитета. И только. Даже если бы в душе его шевельнулось желание чем-нибудь помочь республиканцам, он легко подавил бы его. Впутываться в дела, которые его не касались, - за испанцев или против них, - значило рисковать служебной карьерой, а следовательно, и возможностью приватно заниматься бабочками...

Монти поймал мистера Флеминга уже совсем недалеко от подъезда министерства. Ему пришлось даже сделать несколько быстрых движений, чтобы пересечь Флемингу дорогу. Монти радостно хлопнул себя по лбу, словно неожиданная встреча с Флемингом заставила его что-то вспомнить.

- Как кстати я вас встретил!

Флеминг с равнодушным видом складывал зонтик.

- Да, это чрезвычайно удачно! - повторил Монти. - Кто-то говорил, будто вы занимались в колониях чем-то таким... - Монти щелкнул пальцами, вспоминая ускользнувшее слово: - энтомологией, о!

- Совершенно верно! - Флеминг с недоумением посмотрел на Монти: репутация брата председателя комитета была ему хорошо известна, но не думает же он, что бабочек можно разводить с целью дохода?!

- У вас есть труды по этой части? - спросил Монти.

- Да.

- Я имею в виду неизданные труды.

- Да.

- Я начинаю издательское дело... такая, знаете ли, серия: "Богатство фауны Британской империи".

В глазах Флеминга снова загорелся свет, погасший при приближении к служебному порогу.

- Да?

- Меня особенно интересует фауна наших заморских владений: Новая Гвинея и тому подобное.

- Моя работа касается бабочек Новой Гвинея, - скромно сказал Флеминг.

- Отлично! - воскликнул Монти. - Мы можем купить вашу рукопись! Вы слышите: мы покупаем ваш труд, мы платим деньги!

- Это интересно, - неуверенно произнес Флеминг.

Монти удивленно посмотрел на него. Он в первый раз в жизни видел человека, который при слове "деньги" колебался или думал о чем-то другом. Теряя терпение, он сказал:

- Несите вашу рукопись - и завтра же чек!

- Да, да... Это очень интересно.

Флеминг приподнял шляпу и исчез в подъезде.

Завернув за угол, Монти остановился. Совершенно новая идея пришла ему на ум: чек Флемингу он, конечно, выпишет завтра же, но рукопись... да, рукопись он не станет печатать: он ее законсервирует. Это будет отличный способ воздействовать на Флеминга! Может быть, даже не понадобится дарить ему испанские бумаги.

16

Один из добровольцев, здоровенный детина, лежавший слева от Даррака, с интересом, в котором сквозило легкое презрение, следил за тем, как тот в третий раз принимался устраивать себе прикрытие. Француз делал это, подтягивая к себе кирпичи и аккуратно складывая их в дыре, пробитой снарядом.

- Послушай, Луи, - сказал доброволец, - ты, верно, воображаешь, что это коробки с шоколадом?

Добровольца звали Айком Стилом. Он был американец, когда-то строительный рабочий, потом авиационный механик, превратившийся теперь в пехотного солдата. У республики было слишком мало самолетов, чтобы использовать около них всех, кто умел с ними обращаться. Не было ничего мудреного в том, что Айк лучше скрипача знал, как обращаться с кирпичом.

Айк боком подполз к Дарраку и, сдвинув вместе два больших обломка стены, устроил надежный бруствер.

- Можно подумать, что вы занимались этим всю жизнь, - вежливо проговорил Даррак.

- Отец мне всегда толковал, что никакая наука не пропадет даром. А этому я научился двадцать лет назад, когда нас приволокли в Европу такими же цыплятами, как ты сейчас. Вот и выходит, что мой старик был прав - наука не пропала.

Гулкий удар мины под самой стеной заглушил конец фразы Стила. Все прижались к полу.

Стил стряхнул с себя осыпавшуюся со стены известку.

- Все это было бы пустяками, если бы мародеры не стреляли по нас из американских минометов!

- Хорошо, если бы только из минометов... - проворчал кто-то рядом. Говорят, у них все иностранное: от пушек до рубашек. А раз так, наверно, уж не дали маху ни ваши американские, ни всякие другие товарищи.

Даррак молча слушал, глядя поверх бруствера на небо, на видневшиеся впереди деревья Каса дель Кампо и на развалины домов между этими деревьями и тем строением, которое занимала их собственная рота.

Вероятно, еще недавно тут помещалась факультетская библиотека. Вороха книг с шорохом и стуком сыпались за спинами бойцов при каждом близком разрыве. Шкафы разваливались от сотрясения; ни в одном из них давно не было стекол.

- Мир - удивительная штука, - сказал англичанин Крисс. - Идет оживленная торговля всем, чем можно: на американские деньга покупают немецкое оружие для франкистов; французы делают к этим пушкам снаряды, чтобы стрелять в нас же, французов.

- Уж это ты брось, - послышался голос эльзасца Лорана, - французы не станут делать снаряды для этой сволочи!

Стил протяжно свистнул.

- Чем французский фабрикант лучше нашего? Одна шайка. Одна во всем свете. Особенно эти, которые делают оружие!

- Только не французы, - упрямо заявил из своего угла Лоран.

- Да что они тебе дались, словно у тебя самого оружейная фабрика! - со смехом крикнул боец, устраивавший себе ложе из книг.

- Честное слово, Лоран, ты меня удивляешь, - терпеливо сказал Стил. Ты что, приехал сюда как адвокат фашистов?

- Я приехал, чтобы еще раз набить морду бошам. Вот и все, - сказал Лоран.

- Тогда тебе предстоит еще очень многое понять. Но ты не...

- Да ты не отчаивайся, Лоран, - со смехом перебил новый боец, - тут ты все скоро поймешь. Ребята из разведки говорили, что вчера напоролись на склад снарядов у батареи башибузуков. Снаряды имели клеймо Шнейдера.

- Крезо? - недоверчиво спросил Лоран.

- А то какого же?

Лоран все еще недоверчиво покачивал головой:

- К немецким пушкам?..

- По маленькому открытию каждый день... - начал Стил.

- ...и ты уедешь отсюда профессором, - закончил другой боец.

- Хотел бы я знать, - в раздумье произнес Лоран, - какого чорта они тянут там, в Комитете по невмешательству.

- Он для того и создан, чтобы тянуть, - вставил замечание Даррак.

- Ты был там? - насмешливо спросил Лоран. - А я был в Париже, когда Блюм предложил его, это самое невмешательство. У него были честные намерения.

- Честные намерения старой шлюхи, - сказал Стил.

- Но, но! Блюм все-таки наш, социалист.

- Банкирский сынок-то? Знаем мы таких социалистов. Вроде лейбористов из лордов... Знаем, - веско проговорил англичанин, до сих пор слушавший молча. - Скажи, дружище, сам ты кто, из рабочих?

- А то кто же, - обиженно ответил Лоран, - жестянщик я и, говорят, не из последних... Только не везет мне в жизни, давно сижу без работы.

- Значит, не по пути тебе с Блюмом, товарищ, послушай лучше коммунистов, - сказал Крисс.

Грохот нового разрыва заглушил ответ Лорана. Это уже была не мина. Снаряд разорвался, ударившись в стену следующего дома.

- Наше счастье, что они стреляют, как сапожники. А то с их запасом снарядов...

Звук резкий, свистящий и очень быстро удаляющийся снова пронизал пространство. Так же мгновенно, как возник, он разрешился хлещущим отрывистым ударом разрыва где-то далеко позади библиотеки.