Уроки зависти - Анна Берсенева

Через месяц такой жизни Люба поняла, что есть только один способ избавиться от этого кошмара.

Она должна убить Сигурда Яновского.

Именно для этого судьба придумала такое феноменальное совпадение – чтобы на всем огромном земном шаре этот человек выбрал для жизни именно ту точку, в которой оказалась и она, притом оказалась самым непредсказуемым образом.

Этот знак судьбы был слишком явственен, чтобы его можно было не заметить и не понять.

Оставалось только продумать, как осуществить свое намерение.

И в общем-то это было не так уж трудно. Если Сигурд Яновский появился в Берггартене один раз, то появится и второй, и третий. Почему бы Клаусу опять не пригласить в семейный дом своего нового приятеля? Так что надо просто этого дождаться. А до тех пор решить только одну задачу: заполучить любое Бернхардово ружье из специального шкафа, в котором они хранятся.

Эта задача, конечно, была не совсем уж простой, потому что шкаф являлся сейфом и всегда был заперт; Бернхард скрупулезно выполнял правила хранения оружия. Прежде Любе и в голову не приходило выяснять, где он держит ключ от этого шкафа. Но раз уж ей этот ключ теперь понадобился, то нет ничего особо сложного в том, чтобы это выяснить.

Она знала, что сделать это следует поскорее. Может, интуиция у нее была и не такая, как у мамы, но это она знала точно: Сигурд Яновский появится в Берггартене в ближайшее время.

И все-таки, когда он появился, Люба растерялась. То есть все у нее было готово к его появлению, все продумано и рассчитано. Но ей казалось, это произойдет как-то иначе. Не так, что однажды вечером она вернется домой из Баденвайлера, куда ездила за пайетками для рождественских костюмов, и увидит у крыльца его машину.

Она смотрела на эту машину, как на инопланетный корабль. Как может такое быть, что он ездит на этой сверкающей «Ауди», что к заднему стеклу прицеплена смешная обезьянка, которая дружески помахивает лапкой? Как все это может быть… после всего?

Любина растерянность длилась минут пять – ровно это время стояла она у крыльца, делая вид, что не может отцепить сумку от багажника своего велосипеда. Да, она ездит в Баденвайлер на велосипеде, но недавно Бернхард сказал, что подарит ей ко дню рождения машину, и у нее уже давно есть права, и надо, пожалуй, взять несколько уроков экстремального вождения, после этого, говорят, обыкновенное вождение дается совсем легко…

«О чем я думаю? – оборвала себя Люба. – Он приехал. Он здесь. Все!»

Бернхард, Клаус и Сигурд Яновский сидели в гостиной; оттуда доносились их негромкие голоса, там играла музыка. Люба узнала – Моцарт, «Маленькая ночная серенада». Хоть эту часть своих музыкальных способностей папаша ей передал – слышать и чувствовать музыку. Правда, и тут судьба над ней посмеялась: слышать-то она музыку слышала и чувствовала очень сильно, но какие бы то ни было собственные музыкальные таланты у нее отсутствовали, и это доставляло ей неизмеримую досаду и в очередной раз заставляло завидовать Сашке Иваровской.

– Ты, Либхен? – громко спросил из комнаты Бернхард.

– Я! – крикнула она – тихий голос он не услышал бы из-за музыки. – Сейчас переоденусь и приду к вам.

Люба отнесла коробочки с пайетками на третий этаж в мастерскую, потом спустилась этажом ниже, потихоньку прошла к Бернхарду в кабинет, благо он был рядом со спальней.

Ключ лежал в верхнем ящике стола. Люба его давно уже обнаружила, да Бернхард особо и не прятал – зачем, если в доме нет детей, а есть только вполне вменяемые взрослые люди?

Она достала ключ, открыла оружейный шкаф. Здесь тоже все давно уже было исследовано. Люба достала штуцер. Она выбрала именно это ружье, потому что оно было короткоствольное и предназначалось для стрельбы в крупного зверя с близкого расстояния. Бернхард намеревался ходить с ним на кабана. Он купил штуцер недавно, покупка была дорогая, готовился он к ней долго и так же долго о ней говорил, поэтому Люба знала характеристики этого оружия. Человека из него убить можно было наверняка.

Что делать со штуцером после того как он выстрелит, Люба продумала тоже: сразу же утопит его в ручье, который течет между скалами неподалеку от дома, и забросает камнями, ей на это хватит пяти минут, потом пойдет в гостиную, а при первой возможности достанет штуцер, изломает и закопает по частям. Нет оружия – невозможно доказать, что выстрел был сделан именно из него.

Голова ее работала холодно и ясно. Руки не дрожали. Она делала то единственное, что можно и нужно было сделать, что диктовали ей ненависть и правда. Самое сильное, что есть на свете.

Патроны к штуцеру тоже были уже отобраны среди тех, что имелись в сейфе. Люба вложила их в ствол, поставила щтуцер на предохранитель.

По лестнице она спустилась тихо, как индеец. Штуцер, который она повесила на плечо, заставлял держать спину прямо.

Она вышла на улицу через заднюю дверь, которая вела не на въездную дорогу, а в лес. Дом стоял к лесу спиной, как в сказке про Бабу-ягу.

Туда же, на лес, выходило и окно гостиной. Люба прошла вдоль дома, остановилась под этим окном. Оно было довольно высоко над землей и над ее головой – этого, продумывая свои действия во всей их последовательности, она не учла. Да она ведь и не знала, где именно окажется Сигурд Яновский.

«Дура! – зло подумала Люба. – Могла бы сообразить!»

Ну где, в самом деле, с наибольшей вероятностью может оказаться гость? В гостиной!

Она огляделась. Вот! Судьба на ее стороне, подает ей знак за знаком. Пару дней назад Бернхард нанял для работы в Берггартене новых рабочих, они занялись очисткой леса от упавших деревьев. Одно из этих деревьев, столетнюю пихту, распилили на десяток чурбаков и сложили здесь, на заднем дворе дома.

Люба подкатила под окно один чурбак, другой, третий. Поставила их рядом. Попробовала – они стояли крепко, не шатались. Только бы, когда она будет стрелять, руки не задрожали от напряжения, все-таки катить чурбаки было нелегко.

Она взобралась на чурбаки, осторожно заглянула в окно. Сигурд Яновский сидел удачно: чуть сбоку, так, что для выстрела ей можно не появляться в центре окна, а целиться из-за наличника.

Люба сняла штуцер с плеча, сдвинула предохранитель. Прижала приклад к щеке. Странно – стреляла она только в школе на уроках по военной подготовке, и хоть и метко, но все же из обычной пневматики. Как стрелять из настоящего оружия, она знала лишь теоретически, но все необходимые действия выполняла сейчас как привычные. Тоже, наверное, папочкино казачье наследство. Немало, видно, врагов постреляли ее предки в донских степях!

Или это ненависть ее вела, подсказывала каждое следующее движение?

Неважно! Люба прищурилась, прицелилась. Крупная седеющая голова Сигурда Яновского видна была отчетливо, как пламенем прорисованная. Он смотрел на Клауса с Бернхардом и жизнерадостно хохотал. Палец коснулся спускового крючка… И тут она почувствовала, что какой-то непонятный и сильный рывок сшибает ее с чурбаков, валит на землю!