Русские идут! - Пантелей

Война начнётся? Из-за бабки? Точно, что нет. Ещё год назад началась бы, а сейчас британцы проглотят это молча и смиренно. В их политическом одиночестве, мы им последняя надежда. Мы единственные не угрожаем их колониям и не посягаем на сложившийся миропорядок. Не осуждаем посягающих, но и охранителей не осуждаем. Мы всё понимаем, у всех свои интересы и занимаемся своей страной. А вот к нам лезть не позволим. Ответная акция устрашения будет очень громкой. Если понадобится, мы весь спецназ в ваш грязный Лондон отправим, увидите русских самураев. Начнёте войну? А, давайте. Не всё к ней ещё готово, но заделы уже хорошие. Пусть и с бОльшими потерями, но мы своего добьёмся, и вы это уже понимаете. Так что проглотите молча, а следствие виновных не найдёт, или назначит ирландцев.

За Марианские острова Николай велел министру Финансов рассчитаться с испанцами. Витте поглядывал оценивающе настороженно – уж не тронулся ли Николай умом. Зачем платить за то, что и так уже наше? Но Государь настоял, причём отправил лично графа фон Витте в Мадрид, с наказом – заплатить в пределах разумного, а если согласятся потратить эту сумму на товары из России, то ещё и накинуть процентов двадцать. Почти всё они потратят на оружие для Филиппин, а нам ведь куда-то нужно сбывать старьё. У нас старых калибров, снятых с вооружения, на целую армию запасено, куда его ещё девать?

Глава 24

Армия перевооружалась. План Николая предусматривал полную унификацию калибров союзников, чтобы, если что, иметь возможность манёвра боеприпасами. Микадо и Кайзер с этим согласились, и военные начали согласование. Русский патрон семь и шестьдесят две сотых миллиметра был забракован. Русская армия переходила на германский (7,92 мм) и японский (6,5 мм) калибры. Германские калибры приняли и для артиллерии – 88 мм для пушек и 150 мм для гаубиц. Отличные у Круппа получились орудия, аналогов им у британцев и французов нет и появятся они очень нескоро. Морские боеприпасы – понятно, шесть, восемь, двенадцать и четырнадцать дюймов – они и так у всех стандартные (русского стандарта с начинкой из тринитротолуола и порохом Менделеева), а вот боеприпасы для крупнокалиберных пулемётов и автоматических пушек Максима-Норденфельта приняли русские – пять, шесть и десять линий. Производство своих калибров организовали в России сами немцы и японцы. За патенты на лак для жестяных гильз. Круппу, за организацию производства орудий и снарядов пришлось заплатить, но рассчитались с ним головами поляков. Зато за наши товары все платили наличкой. За турбины и станции радиотелеграфа (никто так и не смог найти лазейку в патентном праве), за пулемёты и автоматические пушки, за боеприпасы к ним, за порох и взрывчатку и многое другое.

Короче, старья скопилось ровно на армию старого образца по мобилизации (на два с половиной миллиона штыков). Винтовки Мосина ещё можно расстрелять, обучая личный состав (в том числе и Трудармии), но куда девать артиллерию и снаряды? Утилизировать самим – пустая трата денег. Чистый минус. Даже просто подарить выгоднее. А если это ещё как следует организовать и подать… Мы к Испании с полным уважением, она за уважение берёт пушками и снарядами (ну, и немного наличкой, все мы люди, все мы человеки, порочные со времён Адама и Евы), весь мир восхищается нашим благородством, а американцы умываются кровью на Филиппинах и закупают у нас оружие уже за наличку. Так что мыслите масштабней, дорогой Сергей Юльевич. В Мадрид, граф, в Мадрид!

Маман вполне успешно боролась за права пролетариев. Представленный ей замом по этим вопросам статский советник Сергей Васильевич Зубатов организовывал «профсоюзы» на частных предприятиях. На казённых их ввели указом Императора и вот, по образу и подобию, теперь внедряли среди буржуев. На заводы, где у Зубатова встречались трудности, прежде чем озадачивать Узкий круг и привлекать Дурново с Сипягиным, вдовствующая Императрица и министр Социальной защиты Её Императорское Величество Мария Фёдоровна Романова приезжала сама. И вдумчиво разбиралась. Не все разборки удовлетворялись в пользу рабочих, но счёт был где-то тридцать на семьдесят в их пользу.

Пролетариат получил свою деву Марию, матушку-заступницу. Нет, иногда она карала, но всегда справедливо. В городах народ нёс в церкви её портреты, вырезанные из газет, за маман теперь молились миллионы, и она это оценила. Вспомнила тот разговор в Париже и добровольно прошла на коленях в ворота Соловецкого монастыря, где провёл последние полтора года жизни отец. Вот же хитрющая баба!

– Теперь я вам должен, маман. Просите. Чем смогу…

– Ничего больше, Грозный Царь, всего хватает, поставленные тобой задачи выполняются. – улыбнулась Вдовствующая Императрица, – Мне очень приятно иметь тебя в должниках, побудь им, Ники. Мы, женщины, такие ветренные, что неизвестно, что нам понадобится завтра.

– Вы ведьма, маман! – улыбнулся в ответ Государь, – Оказывается это не сказки и суеверия. Если я вас переживу, непременно введу в России инквизицию. Считайте это даже не комплиментом, а грубой лестью. Я прямо сейчас готов встать перед вами на колено.

– Не нужно на колено, Ники, так дёшево ты от меня не откупишься. Будь должен, мне нужно подумать. Данию ты под российскую корону точно не примешь?

– Это исключено, маман. И дело даже не в наших договорённостях с Вилли, его бы я смог убедить, лукавить не буду. Ваша Дания уже неизлечимо больна. Весь ваш запад смертельно болен. Это как чума, только болеют ей гораздо дольше, иногда в нескольких поколениях. Но результаты болезни страшные. Вы ведь не думаете, что я продал короны Финляндии и Польши за деньги?

– По правде говоря, ничего другого мне в голову не приходило.

– Потому что мою голову пытались разрубить катаной?

– Фу, Ники. Я теперь тебе хоть и всего лишь министр, но всё таки мать. И все эти реплики тебя понижают. Не до нашего уровня, конечно, ты у нас теперь античный олимпийский Бог, но такими широкими шагами ты спустишься к нам с Олимпа очень быстро. Ты ничего мне не должен, сын. Неужели ты думаешь, что я сделала это ради выгоды? Дурак ты! Я это для себя сделала. Это был мой переход на сторону правды. Так что успокойся и пригласи кого-нибудь на танец. Ты отлично танцуешь мазурку, мне нравится на это смотреть. Считай это моим желанием, Грозный Царь.

«Балы, красавицы, лакеи, юнкера…»

Понятно, что на намеченном пути Николая, вся эта