Дневник (1918-1919) - Евгений Харлампиевич Чикаленко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если обстоятельства сложатся так, что Германия оккупирует Украину или посадит своего короля, то и такое положение Украины будет безмерно лучше объединения с Россией, потому что Германия, хотя бы и захотела, не сможет посягнуть на нашу душу, то есть, на наш язык, на нашу национальность. Во втором поколении германские капиталисты, инженеры и разные квалифицированные рабочие, которые поселятся на Украине, перенимут украинский язык и сделаются украинцами, как они сделались когда русскими, и даже русскими патриотами; как англичане делались в Ирландии борцами за ирландскую автономию и т.д. Опасения, что германцы онемечат нас, как онемечили когда-то пруссов, а недавно — поляков в Познани и Силезии, не имеют оснований, поскольку пруссы были полудикарями, не имели даже своей азбуки, а поляки в Познани и Силезии не только не онемечились, а наоборот — настолько повысились культурно, что по мнению варшавских поляков представляют собой надежный элемент для формирования польского государства, так как Познань и Силезия теперь лучший рынок для польской литературной продукции, и национальный момент у них гораздо интенсивнее, чем у крестьян русской Польши, которые громко говорят: «Мы не хотим в школах учить польскую историю, а хотим учить свою — русскую, потому что русский царь дал нам землю, отобрав от польских панов, русское начальство всегда отстаивало нас и защищало от эксплуатации польскими панами». Тем более немцы не смогут онемечить нас, потому что как-никак, а у нас уже есть своя литература, пресса, а через какое-то время будет и своя школа, и территория наша не граничит с Германией, и нельзя ожидать массового переселения немцев в нашу страну, и наоборот: у немцев есть теперь тенденция переселять своих старых колонистов с Украины в Познань и в Силезию, чтобы таким образом за счет польского населения расширить свою чисто немецкую территорию. Кажется, в этих записках я приводил еще один аргумент за то, что лучше быть даже рабом немецким, чем товарищем русским. Мордва, чуваш, черемис и другие финско-литовские племена, хотя и имели равные права с русскими крестьянами, а под российским режимом до сих пор полудикари, не имеющие своей грамоты и не знающие христианства, а их родственники — эсты и латыши, которых освободили в 1812 году без земли и поставили в положение рабов, под влиянием баронской культуры сделались самыми культурными нациями в России; они переняли от немцев лютеранство и немецкий алфавит, выучили немецкий язык, но не потеряли свой, а наоборот развили свою прессу, литературу, а главное — то, что научились ненавидеть своих угнетателей, а потому национальный момент в борьбе с немцами у них преобладает над социальным, и они борются с ними не столько за землю, сколько за национальную свободу, потому что они все осознают свою национальность. Если обстоятельства сложатся так, что украинцы попадут в положение немецких рабов, то они в борьбе с немцами примут у них и орудие борьбы т.е. культуру, как переняли ее эсты, латыши в России и чехи в Австрии, тогда украинцы научатся ненавидеть своих угнетателей и впоследствии освободятся от них. А если украинцы снова попадут в положение «братьев» к великороссам, то народ украинский надолго останется темным, не осознающим своей национальности, с приметами парии, то есть пьяницы, вора и матерщинника, которому далеко и в социальном, и в национальном отношении до немецкого раба -эстонца, латыша, не говоря уже о чехе.
9 августа[68]
Сегодня газеты принесли печальную весть: в Полтаве, на улице, какие-то бандиты убили И.М.Стешенко. Он приехал ночью в Полтаву с 15-ти летним сыном Ярославом, чтобы ехать на свой хутор, близ Диканьки, и, не найдя извозчика, пошел с сыном пешком в город, и вдруг выскочили из Павленковской улицы какие-то грабители и выстрелами из револьвера прострелили И. Матвеевичу голову, а Ярко от неожиданности и испуга упал и тем спасся. И так не стало Ивана-Воина, как мы его называли на протяжении почти 20 лет за его воинственный нрав, который он проявлял в обществе. Когда я, переехав в 1889 году в Киев, избран был членом Совета всеукраинской организации{303}, то И.М. тоже был членом того же совета от какой-то мифической группы социал-демократов, которая тоже, по словам Стешенко, входила тогда в эту организацию. Тогда же членами Рады были В.П.Науменко{304}, В.Л.Беренштам{305}, Б.Д.Гринченко, с которым особенно воевал И.М., но война та велась не на принципиальной почве, а всегда на почве оскорбленного самолюбия. И.М., одаренный выдающимся ораторским талантом, любил произносить речи и в тесном кругу Совета организации, но всякий раз в тех речах, кроме красивых слов и ораторских жестов, не было никакого смысла, и Гринченко, зачастую для смеха, стенографически записывал речь И. М-ча и наглядно показывал, что в ней, кроме набора громких фраз, нет ничего. Но больше всего И.М. обнулял, или, лучше сказать, высмеивал Н.Витальевича Лисенко{306}, который был почетным членом организации и неизменным членом Совета. Н. Витальевич, как музыкант-художник, часто во время обсуждения каких-либо вопросов, витал где-то в своих музыкальных композициях и когда доходило до голосования, то нерешительно смотрел на всех и часто голосовал невпопад, то есть наперекор своим убеждениям; в таких случаях Иван-Воин начинал высмеивать старика и всякий раз в такой грубой форме, что даже деликатный, воспитанный Николай Витальевич однажды не удержался и назвал поведение Стешенко «хамским». Вообще И.М. не знал меры в насмешках и высмеивании своих товарищей по
