Заражение (СИ) - Андрей Ковалев

Ситуацию удалось переломить лишь капеллану, который с трудом произнес несколько слов — и на голову старика рухнул огромный молот, сотканный из яркого света. Чернокнижник покачнулся и рухнул на землю. Цверг, который уже успел прикончить пятерых монахов, рухнул следом, с головы до ног утыканный острыми арбалетными болтами.

— Сильный был старикан, — заключил Анри, рассматривая учиненный чернокнижником погром.

— Угу, — кивнул головой Ватрикс. — Мастер заклятий. И как только он умудрился достичь таких успехов в деревенской глуши? Вот таких исчадий тьмы уничтожает Инквизиция, делая для деревень доброе дело, спасая людей от проклятий и…

Он не успел договорить, как на улицу, словно из ниоткуда высыпало полсотни оборванных перемазанных с головы до ног сажей селян. В руках они держали рогатины, топоры и вырванные из изгороди колья.

— Это же Френсис, наш деревенский травник, — протянул один из селян, рыжебородый широкоплечий детина, который крепко сжимал в руке плотницкий топор. — Он от неурожая деревню спасал, от хворей лечил, дождь в засуху призывал, да темных духов от поселка отгонял.

— И Трыма, друга его болотного убили, — поддакнул второй, вертя в руке вырванный из изгороди кол. — А он заплутавший в лесу разыскивал, да обратно в деревню приводил.

— А когда он всех в погребе старосты покойного упрятал, когда в деревню мертвые пожаловали? — взвыл третий, всматриваясь в кровавую маску, в которую превратил лицо чернокнижника Молот Света. — А теперь алые убили его.

Капеллан вышел было вперед, обращаясь к селянам на резком гортанном наречии Громланда. Он поднял руки в усмиряющем жесте, но его слова утонули в возмущенном гвалте толпы:

— Инквизиторы сестру мою сожгли по обвинению в ведьмовстве, — крикнул широкоплечий бородач, указав топором на капеллана. — А она ни в чем неповинна была.

Глаза деревенского детины загорелись яростным огнем. Остальные тут же зло подхватили:

— У меня брат в застенках пропал! — выкрикнула какая — то женщина в сером сарафане и с перемазанным сажей лицом.

— Прикончим их! — рявкнул третий, метнув в капеллана остро заточенный кол. Удивленный такой недружелюбной встречей инквизитор не успел закрыться магическим щитом, и тут же рухнул на колени, роняя в дорожную пыль алые капли крови.

— За Френсиса — травника, убитого изуверами, — зло загомонила толпа, бросаясь вперед.

— За павших родичей, — вторили задние ряды деревенских.

Анри, сидевший в укрытии, недовольно поморщился. Вот он — инстинкт толпы. Стоит сказать пару слов разъяренной толпе, как она готова бросаться голой грудью на острия копий, презрев опасность и наплевав на смерть. И теперь инквизиторам не поздоровится — их порвут в клочья те, кто затаил на них злобу.

Растерявшихся целителей в серых монашеских рясах разъярённая деревенская орда смяла на раз. Только кровь брызнула в разные стороны. Арбалетчики попятились, спешно перезаряжая оружие и навскидку стреляя по бегущей толпе еретиков. Однако продержаться им удалось немногим дольше. За щиты рыцарей удалось уйти лишь двум — трем стрелкам. Рыцари попятились назад, сомкнув щиты и отбиваясь мечами. Но долго не выстояли и они. Сначала упали укушенные, выронив щиты и тяжело оседая на землю. Разъяренная толпа тут же вклинилась в бреши, круша всех направо и налево. Бой закончился спустя десять минут, оставив в дорожной пыли всех до единого бойцов «Несущих Покой» и пару десятков впавших в боевое безумие селян. Озлобленные местные ходили меж трупов, без жалости добивая тех, кто подавал хоть какие — то признаки жизни.

— Вот так — то, — победно произнес Эццио, обращаясь к гусару. — Инквизиция уничтожила того, кто считался еретиком — чернокнижником. Но для местных он был спасительной дланью, которая лечила, отводила беды и спасала от неурожая. Чернокнижник делал то, до чего инквизиции не было никакого дела. А теперь они прибили старика, посчитав, что сделали доброе дело. И за это их покарали те, кому помогал старик. Так где здесь добро и зло, гусар?

Ватрикс не ответил, лишь зло сжал губы и уставился на место побоища.

— Думаю, деревню лучше обойти стороной, — заключил Анри, и, развернувшись, направился прочь от наблюдательного поста. В сторону дремавшей Мари и пасущихся лошадей.

Заслышав приближавшиеся шаги, задремавшая Мари вскочила, как спущенная арбалетная пружина, уставившись на отряд и сжимая руку на эфесе сабли. И Анри, который хотел, было отчитать девушку за сон на посту, лишь махнул рукой: все — таки умудрилась среагировать.

— Ну, что там было? — тут же полюбопытствовала Мари, вопросительно уставившись на отряд.

— Отряд «Несущих Покой» нарвался на мертвецов, — не вдаваясь в подробности, ответил Ватрикс.

— И? — не отставала Мари.

— И отбились, — сказал Анри. — Но затем попались чернокнижнику.

— Какому еще чернокнижнику? — удивленно переспросила Мари.

— Высокому такому, — с сарказмом ответил Эццио. — Седоволосому. И дико злому.

— И что потом? — удивленно захлопала ресницами девушка.

— Прибили чернокнижника, — хмуро произнес Ватрикс.

— Ничего не понимаю, — замотала головой Мари. — Так в деревне теперь инквизиторы?

— Нет, их перебили добрые горожане, — со злостью произнес гусар.

— Зачем? — не поняла Мари.

— За то, что инквизиторы убили чернокнижника, — терпеливо ответил Анри.

Мари замотала головой, пытаясь вникнуть в разговор. Затем попятилась на пару шагов назад, наступив каблуком сапога в неглубокую яму, скрытую высокой травой. Нога подвернулась, и девушка тут же села на землю.

— А чернокнижник тут причем? — удивленно спросила она, вставая с травы и потирая ушибленную пятую точку.

— Он, оказывается, был травником в деревне, которую посетили инквизиторы, — принялся объяснять Анри. — Жрецы Вигхарда успели перейти старику дорогу когда — то в прошлом. Теперь он решил свести счеты, прихлопнул пару десятков «Несущих Покой», и помер от молота капеллана. А деревенские, которых он укрыл от пришедших мертвяков, перебили оставшихся инквизиторов.

— Тьфу ты! — сплюнула Мари, со злостью уставившись на Эццио и гусара. — Так бы сразу и говорили. А то говорите загадками.

— Но… — начал было фиорентиец.

— Я не собиралась играть с вами в угадайку, — зло отрезала девушка, отвязывая своего коня. — Хорошо, милорд Анри все разъяснил. Айййя, с кем я связалась!!!

Мари с легкостью вскочила в седло:

— Ну что, поехали? В деревню, как я понимаю, заезжать не будем?

Все отрицательно замотали головами, быстро седлая коней.

Деревню обошли стороной, заночевав в амбаре в нескольких десятках лиг к западу. К амбару некогда прилагалась еще и деревня, но теперь от огромного поселка остался лишь пепел. Лишь у черного провала, ведущего в поселок, криво висела надпись: «добро пожаловать в Ривервелл». Ворот не было: одна створка лежала на земле, разбитая на несколько частей, другая болталась на одной петле, зияя дырами выбитых и размочаленных досок.

Амбар, в котором некогда хранили зерно, стоял почти на берегу Ручья Убийц, рядом с руинами пары водяных мельниц, от которых остались лишь огромные жернова, да каменные основания. Мельничные колеса висели на надломленных осях, уткнувшись в неглубокое каменистое дно бурной реки, готовые вот-вот оторваться и унестись вниз, подхваченные быстрым течением. Остальное торчало обгоревшими обломками, которые сложились шалашиком.

— Неплохой пожар, — одобрительно кивнул головой Ватрикс, рассматривая руины. — А мертвяков нет. Значит, успели сбежать.

— Это хорошо, — прохрипел Анри.

Гусар равнодушно пожал плечами и хмыкнул:

— С ними через реку наверняка переправилась уйма зараженных. Так что хорошо это или плохо — еще большой вопрос.

Дощатые двери амбара тут же заложили толстым брусом, запирая вход. Теперь преграда вполне сдержала бы натиск мертвяков. А мародеров бояться не стоило: в деревне было нечего брать, от домов осталось лишь пепелище.

— Ривервелл, — пробормотала Мари, удобно устроившись на расстеленном на пыльном полу плаще. — Что стало с огромной деревней?

— Ривервелл и вправду был когда — то большой богатой деревней, — медленно ответил Ватрикс. — Расположившись на Ручье Убийц, небольшое поселение, основанное беглыми каторжниками Бретавии, быстро обросло огромными ржаными полями. На берегу неглубокой реки, которая быстрым течением несла свои воды во Внутренне Море, быстро появились мельницы. А затем кузница, кожевенная мастерская и множество ферм. Поселение быстро росло и ширилось, превратившись в огромную деревню, через которую пролегает Торговый Тракт.

Брови Эццио поползли на лоб от удивления. Бывший актер аж водой поперхнулся: