Копье и кровь - Алексей Корепанов

Мхитарян задумчиво потер нос и молча кивнул.

Так и шагали они по тротуарам, минуя квартал за кварталом, поворачивая то за один угол, то за другой – и в голове у Габлера наконец все стихло. Столица жила обычной вечерней жизнью, но на глаза то и дело попадались полицейские уникары. Бывшие сослуживцы приближались к очередному перекрестку, когда Граната вдруг замер на месте, словно перед ним разверзлась пропасть. Крис прошел чуть дальше и обернулся:

– Что такое?

– Ф-фу-ух… – облегченно выдохнул Мхитарян. – Как будто соринка из глаза выскочила!

– В смысле? – не понял Габлер.

– А ты ничего не чувствуешь?

– Да нет вроде…

– Значит, еще почувствуешь, – заверил Граната и тронулся вперед.

И уже через квартал Крис понял, что имел в виду его спутник. Словно лопнула какая-то невидимая пленка, и Габлер остро осознал, как мало было у Низы шансов на успех. Сейчас просто диким казалось, как это он, взрослый и достаточно опытный человек, не сивил какой-нибудь, а файтер и твинсер, мог восторгаться планами беллизонки и быть уверенными в их осуществлении. Да, жрица подгорного храма могла заставить других выполнять то, что ей требуется. Но эти чары не распространялись на технику! Невозможно заколдовать охранные системы! Ему представилась такая картина: Низа идет по коридорам Октагона и заставляет персонал открывать перед ней все двери. Добирается до скрытого неизвестно в каких глубинах помещения, где хранится Копье Судьбы. Заходит туда – и дверь автоматически запирается. И бесполезно принуждать тех, кто находится вместе с ней, открыть дверь, потому что они понятия не имеют о том, как это сделать…

Хотя нет, так просто попасться она не могла. Скорее всего, Низа рассчитывала на то, что у нее хватит сил снести все преграды. Возможно, она сумела сконцентрировать невероятную мощь, достаточную для того, чтобы расплавить, распылить, разнести на атомы дверь хранилища. Но эта мощь ударила не только по двери, но и по Копью Судьбы. И оно отреагировало на это воздействие и световым столбом ушло в космические дали. А Низа… А Низы больше не было в этом слое фии, Габлер был уверен в этом. Она повела себя слишком самоуверенно. Решила стать главной фигурой, четырьмя тузами сразу – и исчезла из колоды. Насколько же крепко опутали его, Габлера, ее колдовские узы, если он не то что начал видеть все в розовом свете, а просто погрузился в какой-то розовый параллельный мир. А теперь этот мир исчез, потому что исчезла его создательница…

Как он мог не понимать этого?!

– Что, прозрел наконец? – словно откуда-то издалека донесся до него голос Гранаты.

Габлер вновь начал воспринимать окружающее. Оказалось, что он стоит посреди тротуара, и Граната смотрит на него. А прохожие огибают их и тоже смотрят; кто – с недоумением, кто – с любопытством.

– Блип! – сказал Крис. – Вот это да…

«Может, даже и лучше, что она погибла, – подкралась незваная мысль. – Она бы такое могла натворить… При ее-то мощи…»

– Это ты хорошо сказал, – заявил Мхитарян. – Кратко, емко и исчерпывающе. Понял, во что мы вляпались? Прикидываешь, какие могут быть последствия?

– По-моему, надо выпить, – ответил Габлер, крепко ухватив себя за подбородок.

– Надо, – кивнул Граната. – И чем быстрее, тем лучше.

Он завертел головой, рассматривая прохожих, и шагнул наперерез бородачу в усеянном блестками свитере чуть ли не до колен. На боку у бородача болталась небольшая, тоже в блестках, сумка.

– Приятель, подскажи, пожалуйста: где тут ближайший кабак?

«Приятель» призадумался, роясь в бороде. Впрочем, ненадолго.

– Два… нет, три квартала прямо, – он повернулся и показал рукой, – а потом направо, в сквер. Во всяком случае, еще летом там кабак точно был.

– Спасибо, приятель! – поблагодарил Мхитарян и посмотрел на Криса. – Пошли?

– Постой минуточку, Гамлет.

Габлер отошел к стене монументального здания, вздымающегося над улицей Альба-Лонга, и вынул из кармана унидеск. Граната остался стоять посреди тротуара, нетерпеливо притоптывая ногой.

«Гели, – начал набирать текст Габлер. – Здешний Небесный Коготь улетел в небеса. Сообщи, что ты видела». – Он отправил послание в путь к Нова-Марсу.

Нет, он не сомневался в том, что Анизателла погибла, но хотел точно знать, как это случилось.

– Кому это ты? – поинтересовался лавлиец, когда они, теперь уже целеустремленно, продолжили путь в указанном бородачом направлении.

– Гелисинийре, – ответил Крис. – У нее с Низой была внутренняя связь.

Некоторое время они шли молча, а потом Граната сказал, рубанув рукой вечерний воздух:

– Хрень все это! Я бы на месте Босса не стал делать из этого трагедию. С Копьем ли, без Копья – Ромка непоколебима!

Габлер искоса взглянул на него и промолчал. Меньше всего ему сейчас хотелось думать о переживаниях мистера Сюрре и положении Империи. Нужно было думать о себе. О своем ближайшем будущем. А это будущее не то чтобы выглядело как-то уныло, а вообще не просматривалось.

Бородач не подвел – через несколько минут линия домов справа оборвалась, уступив место кустам и деревьям. Поднявшись по ступеням, Габлер и Мхитарян вошли в сквер и без труда отыскали там приземистое круглое строение с бегущими по кольцу разноцветными светящимися надписями. Все они состояли из одних и тех же слов: «Лупа Капитолина»[38]. Это наименование было Габлеру знакомо по родному Супергольму. Да и на других планетах Империи, несомненно, имелись кабаки с таким истинно древнеримским названием.

– Хороша «Капитолина», льется водка там и вина… – пробормотал Граната, заметно ускорив шаг.

«Он, наверное, и перед собственной смертью от рифмоплетства не откажется, – подумал Крис, едва поспевая за ним. – Из него же, блип, это просто автоматически выскакивает…»

Нельзя сказать, что в большом круглом зале дым стоял коромыслом, однако и музейной тишиной кабак похвастаться отнюдь не мог. Все-таки центральный район столицы, вечер – желающие посидеть за рюмкой вне дома или отеля всегда найдутся. Но свободные места в кабаке имелись. Габлер и Мхитарян уселись за столиком неподалеку от стены и принялись просматривать красочные многостраничные меню. Плащ Низы Габлер пристроил у себя за спиной. В зале играла довольно громкая музыка, но Крис решил эту проблему одним движением пальца над столешницей, создав вокруг столика этакий изолирующий колпак. Слышать музыку они не перестали, но теперь она доносилась словно издалека и не могла служить помехой общению. До развеселых плясок дело еще не дошло, и светящийся изнутри круг танцпола пустовал. У края его, поставив кресла кольцом, сидели лицом друг к другу четыре старательно накрашенные девушки. Наметанный глаз мог без труда распознать в них хошек.

– Вот! – сказал Граната, постучав ногтем по строчке меню. – Водка «Рея Сильвия». Не пробовал, но, по-моему, будет как раз в тему, – он кивнул на возвышающуюся посреди зала фигуру легендарного зверя. – Грамм по четыреста, да? Или сразу литруху?

– Не многовато ли получится? – усомнился было Крис, но тут же махнул рукой. – Ладно, давай.

– А закуску сам выберешь. – Мхитарян бросил меню на стол. – Мне все равно, лишь бы мясо было, да побольше. Не то что у этой, – он опять показал на скульптуру Капитолийской волчицы.

Кормилица Ромула и Рема хоть и была здоровенной, но под шерстью явно проступали ребра. Два устроившихся у нее под брюхом маленьких брата-крепыша, задрав головы к набухшим сосцам волчицы, вовсю пили молоко. А что поделать, если они остались без матери – Реи Сильвии? Наверное, Ромул и Рем были единственными в этом зале, кто довольствовался безалкогольным напитком.

«А потом они подросли, и Ромул убил Рема», – меланхолично подумал Габлер.

Определившись с закуской, он вызвал серва. Обслуживающий персонал этого кабака был облачен в лилово-черные римские туники. При молчаливом согласии Гранаты Крис заказал две порции фрикаделек «по рецепту Апиция», как значилось в меню. Из того же меню он узнал, что Марк Габий Апиций – это римский гурман и чревоугодник, растративший на кулинарные диковинки все свое богатство. А для разминки, под первые рюмки, Габлер выбрал салат из морепродуктов «Тиррено». Еще он взял себе традиционный кофе. Мхитарян же, вновь полазив по меню, остановился на мульсуме – винном напитке с медом, который, как следовало из текста, любил попивать некий римлянин Ромилий Поллион, доживший до ста лет. Правда, вряд ли этот старец пил мульсум после водки, но Граната был из тех, кто коньяк запивает пивом и всегда готов смешать портвейн с виски.

Водка «Рея Сильвия» показалась Габлеру очень даже неплохой. Ее градусы были обильно приправлены какими-то травами, вероятно, из тех, что росли когда-то на древнеримских просторах. Три ее рюмки, вперемежку с салатом, канули в желудок, вызвав приятное жжение. Вскоре в голове у Криса поплыл легкий туман, точнее, призрак тумана, однако настроение не улучшилось. Судя по лицу Гранаты, лавлиец тоже не пребывал на вершинах блаженства.