«Флоту – побеждать!» - Вячеслав Коротин

И остался жив. Как и большинство его подчиненных: японские авизо не сильно пострадали сегодня в крейсерской баталии, не особо были нужны для поиска и минных атак русских кораблей этой ночью, но вот в качестве спасательных судов они очень даже пригодились: «Тацута» и «Яейама» весьма активно выхватывали из волн моряков с торпедированного «Микаса», на «Тацуту» умудрились поднять из воды даже командующего флотом, а когда взрывом в ночи обозначилась еще одна жертва, «Яейама» немедленно взял курс в соответствующем направлении.

Даже в июньском Желтом море температура воды чувствительно ниже, чем у человеческого тела, поэтому у любого, оказавшегося за бортом, вода всей своей чудовищной теплоемкостью немедленно начинает отжирать калорию за калорией. А новых взять негде. Возможность заизолировать себя от самого жадного до тепла вещества в природе тоже отсутствует. Так что зачастую гибнут от переохлаждения люди даже в самых теплых морях…

Адмирала Того, только что выхваченного из волн, бил озноб. Но даже не успев переодеться, прямо на палубе «Тацуты», стоя в луже стекающей с его одежды воды, он в первую очередь стал сыпать распоряжениями:

– Радиотелеграф у вас в порядке? Отлично! Передайте: «Асахи» и крейсерам следовать к Чемульпо. Минным силам стараться перехватить противника на пути к Порт-Артуру».

Адмирала шатнуло.

– Ваше превосходительство! – немедленно забеспокоился командир корабля. – Очень прошу вас пройти в мою каюту. Сейчас туда доставят сухую одежду, горячий чай и саке.

– Лучше рому или коньяку, – мрачно бросил адмирал. – О любых новостях докладывать мне немедленно.

Уже в каюте, приняв спиртного внутрь и растираемый спиртом снаружи, адмирал выслушал доклад, что на «Тацуту» принято из воды сто тридцать семь моряков с «Микасы», в том числе шестеро офицеров. Среди них его адъютант, капитан-лейтенант Нагата. Сколько-то спасла «Яейама». Сколько – пока неизвестно.

Отпустив как делавшего доклад офицера, так и судового фельдшера, терзавшего массажем адмиральское тело, приказал последнему разбудить себя перед рассветом, Того впервые за сегодняшний день получил возможность относительно спокойно обдумать все то, что произошло. Сражение проиграно. Вчистую. Даже если миноносцам удастся сотворить чудо и они потопят или повредят минами пару русских броненосцев, то все равно артурская эскадра стала хозяином Желтого моря. Надолго. Очень надолго. А значит, проиграно не только сражение – вся война. Экспедиционная армия на континенте не сможет получать регулярно ни подкрепление, ни оружие, ни боеприпасы. Ни «просто припасы» в виде провианта, например… А к Куропаткину все это приходит регулярно и постоянно. Пусть по «тонкой ниточке» Транссибирской магистрали, но РЕГУЛЯРНО И ПОСТОЯННО. И очень скоро он задавит армию маршала Оямы просто своей численностью.

Единственное, что можно сделать сейчас, это постараться уменьшить высоту падения Японии в ту пучину позора, в которую она рухнет по результатам этой войны, – максимально сохранить те остатки флота, которые еще представляют из себя реальную силу. Не дотянуть сейчас не только до Сасебо, но и до Такесики. Да и до Мозампо не дойти – и угля может не хватить, и пробоины наверняка такие, что долгого перехода корабли могут не выдержать… Путь один – в Чемульпо. Там хоть начерно можно будет подремонтироваться, а потом идти к своим базам…

Кроун приказал затопить отсеки междудонного пространства, за исключением носовых. Эффект был поразительным: «Пересвет» вновь обрел свои мореходные качества. В слегка подсвеченной луной ночи броненосец восьмиузловым ходом двигался в направлении Дальнего.

– Разумно ли, Николай Александрович? – Вирен оказался не очень доволен решением командира корабля. – В Талиеванском заливе мин больше, чем блох на барбоске, не пройти нам его ночью.

– Разумеется, Роберт Николаевич, – тотчас же отозвался Кроун. – Но мы туда и подойдем с рассветом. А тогда уже и сориентируемся. Карты минных полей у нас имеются. А до Артура можем и не догрести.

– Неужели все так серьезно? – удивленно выгнул бровь адмирал.

– Более чем серьезно, ваше превосходительство, – ответил из-за спины только что поднявшийся на мостик Дмитриев.

– Что там, Аполлон Аполлонович? – мгновенно повернулся к своему старшему офицеру командир «Пересвета».

– Уже принято около трехсот тонн воды, и она продолжает прибывать. Помпы не справляются. Дифферент на нос увеличивается. Медленно, но увеличивается…

– Факелы слева! – прервал беседу на мостике крик сигнальщика.

– Факелы справа! – немедленно отозвался другой.

Четвертый отряд истребителей, отозванный недавно от эскадры Камимуры, все-таки сумел найти в ночи раненый «Пересвет».

Японских миноносников обуревала жажда мщения за позор сегодняшнего поражения главных сил, и они до жути хотели покарать проклятых северных варваров за свои погибшие корабли. Не жалея ни своих истребителей, ни себя. И когда в лунном свете заметили силуэт большого корабля, то сразу было ясно, что это либо русский броненосец, либо крейсер.

Отряд разделился, «Хаядори» и «Харусаме» стали заходить на вражеский корабль с левого борта, а «Мурасаме» с правого. «Асагири» слегка поотстал. Намеренно поотстал.

– Не открывать огонь! – нервно крикнул Кроун, когда был получен доклад о факелах с обеих сторон.

Лейтенант Черкасов пожал плечами, но все-таки продублировал приказ командира в башни и казематы. Сам он ни секунды не сомневался, что его подопечные, комендоры «Пересвета», прекрасно усвоили урок майского сражения и начнут стрелять либо по команде, либо в случае минного попадания. Ошибся. Несмотря на полученный приказ, когда с обеих сторон вспыхнули огни прожекторов, которые очень быстро выхватили из темноты борт броненосца, офицерам, командующим группами орудий, стало ясно, что японцы уже не выпустят из этих пучков света «Пересвет» – спрятаться в ночи возможности уже нет. Поэтому казематы загрохотали выстрелами, не дожидаясь приказа. И правильно сделали.

Броненосец бил с двух бортов всеми оставшимися в строю пушками среднего и противоминного калибра. Даже кормовая башня успела три раза шарахнуть по прожекторам сегментными снарядами. Плотность огня оказалась чувствительной: «Мурасаме» потерял ход, а флагманский «Хаядори» вообще разнесло в клочья. Казалось, что «гиенам» дали понять: «Слишком рано вы пришли за плотью раненого льва»…

– Миноносец под кормой! – резануло криком с боевого марса грот-мачты.

Да. Три эсминца Четвертого отряда просто отвлекали на себя внимание и огонь, чтобы расчистить дорогу для «Асагири», заведомо приносили себя в жертву ради его атаки. И капитан-лейтенант Исикава не оплошал, его истребитель успел. Успел выпустить обе торпеды, прежде чем получил два попадания шестидюймовыми снарядами из кормового каземата «Пересвета». Одна прошла мимо. Зато вторая в борт гиганта все-таки угодила.

Рвануло почти в середине правого борта. Здорово рвануло. На мостике все, кто в данный момент не держался хоть за что-то надежное, покатились кубарем. Одновременно броненосец задрожал как рессорная коляска, едущая по булыжной мостовой. Старший штурман Тихминев, поднявшись с палубы, быстро схватил спасательный круг и бросился за борт. Его примеру последовали сразу несколько матросов.

– Не авралить! – внезапно охрипшим от напряжения голосом заорал Кроун. – Броненосец еще плывет! Всем по местам!! По боевому расписанию!!!

Вирен тоже быстро поднялся, но почему-то в первую очередь стал старательно чистить колени практически и не испачканных брюк. Кроун удивленно посмотрел на адмирала, но встревать не посмел, ибо понимал, что «потрясение» произошло не только физическое, но и психологическое, а в такие минуты человеческая психика способна и не на такие выверты.

Четкие распоряжения командира сделали свое дело – паника прекратилась, снова заговорили пушки, добивая «Асагири» и «Мурасаме», но «Пересвет» накренился уже очень серьезно. Стало понятно, что дойти не удастся не только до Порт-Артура, но и до Дальнего. Затапливаемая корма вроде бы даже слегка выправляла дифферент на нос, но крен на правый борт нарастал угрожающе. Трюмный дивизион опять-таки сделал контрзатопление, но было совершенно ясно, что «Пересвет» до родного порта не довести.

– Предлагаю брать курс на берег, Николай Александрович. – Вирен пришел в себя и снова стал адекватен.

– Уже сделано, – хмуро отозвался Кроун. – Только ближайший берег здесь – Эллиотский архипелаг.

– Но там же японцы!

– Почти наверняка. А у нас есть выбор? Сразу скажу, ваше превосходительство: я не позволю топить «Пересвет» посреди моря, если есть хоть какая-нибудь возможность добраться до берега. Пусть даже и до вражеского. Пока броненосцу не угрожает пленение, я буду стараться сохранить каждую жизнь на его борту. И вообще, давайте сначала хоть на какую-нибудь мель выбросимся, а потом поговорим о том, что делать дальше.