Разведчики времени - Роберт Асприн

Марго удивленно вытаращила глаза и уставилась на свое запястье.

— Бог ты мой.

Свен Бейли зловеще ухмыльнулся и отпустил ее руку.

— Ага. Разве это не здорово?

Марго рассмеялась:

— Я только представила себе, каким будет удар карате с этой штуковиной, зажатой в кулаке.

— Во-во. Ты, — Свен указал на нее кончиком тычкового кинжала, — научишься очень хорошо пользоваться им. Он особенно подходит для женщин, не имеющих большого опыта поножовщины, но к тому времени это уже не будет справедливо относительно тебя.

Марго злорадно усмехнулась:

— Нет, конечно, после того как вы кончите заниматься со мной.

— Верно. Ну а что касается тактики драки на ножах, то забудь все, что ты когда-либо видела в кино. Эти идиоты даже не начинали всерьез разбираться в подобных вещах. Киношная поножовщина — равно как киношная стрельба или мордобой — угробит тебя. Нападения с ножом — это грязные, опасные дела, затеваемые людьми, которым хочется вспороть тебе брюхо и выпустить твои кишки в грязь. Буквально. Если только ты не будешь очень осторожной и очень ловкой, ты умрешь от потери крови за несколько секунд, проиграв схватку на ножах. Главное, — он угрюмо улыбнулся, — прежде всего избежать драки. Но если это невозможно, то ты должна сделать все, чтобы кровью истек тот ублюдок, который нападет на тебя, а не ты. Поножовщина, если сравнить одну схватку с другой, куда опаснее, чем любая перестрелка. Если какой-нибудь негодяй подстрелит тебя, то твои шансы пережить это очень высоки.

— Что? Вы меня не разыгрываете? — потребовала ответа Марго, вспомнив все, что она узнала за свою жизнь из газет, журнальных статей и телевизионных новостей.

— Если только это не будет выстрел из обреза охотничьего ружья с близкого расстояния и если пуля не попадет в жизненно важный орган, то ты скорее всего не умрешь при более или менее грамотной медицинской помощи. Но если ты получишь ножевую рану, то болевой шок или кровопотеря быстро прикончат тебя. И когда я говорю «быстро», то это значит действительно быстро. За несколько секунд, если тебя ранят в подходящее место. Один хороший резаный удар, — Свен провел пальцем поперек ее предплечья, — рассечет мышцы до кости, перережет артерии, вены, может даже сломать саму кость. Если тебе перережут бедренную артерию, яремную вену или сонную артерию, то ты труп. Точка. То же самое верно для проникающих ранений грудной или брюшной полости в большинстве случаев. Ты истечешь кровью или умрешь от болевого шока прежде, чем дождешься медицинской помощи.

Марго сглотнула.

— Чудесно. А что же делать, если какой-нибудь тип внезапно накинется на меня?

Свена ничуть не смутила ее тревога.

— Ну, это просто. Ты никогда не должна позволять никому накинуться на тебя внезапно. — Он вовсе не шутил. — Следи за всем, что делается вокруг тебя, постоянно. Что может скрываться за этим кустом? За этим деревом, за этим углом, за этой дверью? А этот мужчина сзади — он просто прогуливается или преследует меня? А как насчет того парня, что развалился на ступеньках там впереди? «Будь внимательна». Если кто-то захватит тебя врасплох, то ты уже проиграла. Вспомни то упражнение, которое я давал тебе в качестве домашнего задания, прежде чем ты отправилась в Лондон. Замечать всех прежде, чем они заметят тебя.

Марго живо вспомнила нападение в Сент-Джайлзе. Если бы она так внимательно не наблюдала тогда…

— Хорошо, я поняла.

— Твое домашнее задание по выработке бдительности просто, но эффективно. Ты уже пробовала однажды делать это в течение дня. Теперь мы займемся этим серьезно. Всю следующую неделю запоминай всех, с кем ты встретишься. Незнакомых, людей, которых ты знаешь, людей, которые знают тебя. Как и раньше, подсчитывай, сколько раз они заметили тебя прежде, чем ты заметила их, и сколько раз наоборот. Всякий раз, когда кто-то видит тебя и успевает среагировать раньше, чем ты, — это потенциально опасная встреча, которая может для тебя плохо кончиться.

— Разве это не попахивает паранойей? Свен покачал головой:

— Это стандартная тренировка по самообороне на городских улицах, не говоря уже о военной обстановке. Твоя работа разведчицы прошлого сочетает в себе черты обеих этих ситуаций. Научись замечать все, что творится вокруг тебя. Бдительность — это половина успеха. Готовность действовать мгновенно — это его вторая половина. Ни секунды сомнений, колебаний, неуверенности. Стремись ограничиться калечащим ударом всегда, когда это возможно, но если дело дойдет до смертельной схватки, а ты не будешь готова убить какого-то ублюдка, чтобы остаться в живых… что же, значит, ты выбрала себе не ту работу, которая тебе подходит, дитя. Марго пожевала губу. Способна ли она нажать на спусковой крючок? Или перерезать кому-нибудь горло? Боевые искусства — это одно, они нацелены на то, чтобы вытворять черт знает что при минимальных повреждениях, а зарезать или застрелить кого-то — совсем другое дело. Ей явно придется как следует покопаться в себе.

— Тебя что-то смущает? — тихо спросил Свен. Этот вопрос заслуживал честного ответа.

— Возможно. Я не уверена. Я пережила схватку в Сент-Джайлзе, но меня это потрясло. Мне сегодня вечером придется крепко поразмыслить.

Свен кивнул:

— Отлично. Это очень важно. Если ты не подготовлена использовать смертоносную силу, а я имею в виду подготовлена и тут, — он похлопал себя по лбу, — и тут, — он похлопал себя по груди, — то ты не сможешь применить ее, когда начнется смертельная схватка. Тогда домой отнесут тебя. Подумай об этом. А тем временем мы можем приступить к обучению приемам.

Кит закончил дела в офисе «Нового Эдо» и посмотрел на часы. Марго пора отправляться на очередное занятие по огнестрельному оружию. После разговора с Малькольмом, от которого у него волосы встали дыбом, Кит решил лично присутствовать на каждой тренировке Марго по стрельбе. Он надел у порога туфли и направился в Общий зал, затем остановился у одного из уличных лотков, чтобы наскоро перекусить.

— Привет, Кит, — улыбнулся ему Кейко. — Что будешь есть?

Он поразмышлял, какой выбрать суп, оценивающе понюхал якитори и взглянул на здоровенный рыбный садок, из которого клиенты могли выбрать себе рыбу для суси, — живая рыба была лучшим способом гарантировать свежесть в таком месте, как Вокзал Времени. Садок пяти футов в высоту и восьми футов в длину был заполнен морской водой, в которой плавали деликатесные виды будущего суси.

— Вот эта молодая желтохвостка, — указал Кит на понравившуюся ему рыбу, — выглядит аппетитно.

— Сделаем!

Кейко повернулся, чтобы взять сачок, — и вскрикнул.

Какая-то тварь на кожистых крыльях промелькнула мимо, скользнула по поверхности садка и унеслась прочь с ленчем Кита. У японцев нет тех крепких выражений, которые доступны говорящим по-английски, но Кейко не испытывал недостатка в красочных проклятиях, которые он обрушил на головы таскающих рыбу и прочих зловредных тварей.

— Они проедают весь мой доход! — бушевал он, потрясая кулаком в сторону птеродактиля. Тот уселся на потолочных балках высоко над их головами, деловито заглатывая доход, о котором шла речь.

— Я, пожалуй, попробую якитори. — Кит поспешил успокоить Кейко, пряча ухмылку. — Поговори об этом с Буллом Морганом.

— Я уже говорил с ним, — мрачно ответил Кейко, готовя Киту ленч. — Он сказал, пусть они едят мою рыбу. Он мне заплатит за нее. Это не утешает моих клиентов, когда твари крадут рыбу и оставляют повсюду помет!

Насчет помета он был прав. Бумажные зонтики — особенно с изображениями морд отвратительных чудищ — стали самой характерной деталью облика Ла-ла-ландии. Кит взглянул через плечо на птеродактилей и доисторических птиц, деловито пикировавших и нырявших в богато украшенные рыбные пруды Ла-ла-ландии, облетавших кафе и продовольственные ларьки на открытом воздухе, и ухмыльнулся. У половины видимых ему пешеходов над головами покачивались раскрытые бумажные зонтики.

С другой стороны от ближайшего рыбного пруда очень пожилой японец без пары фаланг на пальцах (и, наверное, покрытый татуировкой по всему телу) стал осыпать проклятиями одного из ихтиорнисов, когда тот нырнул за золотой рыбкой, которой он любовался, и не только заглотнул ее в два приема, но еще и забрызгал, улетая, его костюм. Перья ихтиорниса были настолько промокшими, что примитивная короткохвостая птица сумела взлететь лишь на верхушку ближайшего куста, где и расправила свои перья посушиться, как это делают большие бакланы или пеликаны. Только одно отличие сразу бросалось в глаза — клюв, весь усаженный необычайно острыми зубами. Этот зубастый клюв, а также сердитое шипение заставили пожилого господина отказаться от своего намерения, когда он приблизился к птице, собираясь свернуть ей шею. Отступая, он очень старался выглядеть задумчивым и просто идущим по своим делам. Киту удалось удержаться от хохота. Ему никогда прежде не доводилось видеть головореза-якудза, улепетывающего от рассерженной птицы. Киту захотелось поаплодировать храброму пернатому.