Эволюция архитектуры османской мечети - Евгений Иванович Кононенко

так же можно увидеть обращение к планировкам синановских куллие в Стамбуле и Эдирне, но в данном случае даже султанская гробница оказалась вынесена не за стену киблы мечети, а на отдельный участок, примыкающий к северо-восточному углу теменоса. Д. Кубан счел план куллие Ахмедие самым беспорядочным из всех «имперских комплексов», но попытался объяснить подобную иррегулярность планировки некоей неочевидной сложностью рельефа местности27. Фасады построек куллие были обращены не к мечети, а к окружавшей застройке; вопреки всей османской (да и в целом мусульманской) традиции, комплекс не замкнут сам в себе, оказываясь изолированным «городом в городе» (что особенно подчеркивалось Синаном в куллие Сулеймание), но ориентирован «наружу», демонстрируя совершенно иное понимание градостроительных задач. Проход на участок, в центре которого воздвигнута мечеть, возможен только с севера, со стороны Ипподрома, и с востока, от Айя-Софии и находящихся за ней Баб-и Хумаюн (Врат Повелителя, ведущих в Первый двор дворцового комплекса Топкапы)28.

Султанахмед-джами. План (по Айверди)

Султанахмед-джами. Интерьер. Квадрифолий полукуполов

Очевидно, что Седефкар Мехмед-ага не собирался конкурировать с Синаном – все количественные параметры его творения уступают Сулеймание-джами. Располагая мечеть Ахмеда I в непосредственной близости от Айя-Софии и «обрекая» новую культовую постройку на конкуренцию с великим храмом, архитектор избегал возможности прямого сопоставления композиций двух построек, отказавшись от боковых нефов и расположенных над ними люнетов, прорезанных рядами световых проемов. Если строитель Баязид-джами демонстрировал усвоение и освоение византийской конструкции, а Синан, возводя новый Templum Solomonis, отважился на прямую конкуренцию с бывшей византийской святыней, то последующим поколениям зодчим следовало либо превзойти Сулеймание-джами, либо заведомо «выбыть из соревнования», считать возможности развития данной архитектурной темы исчерпанными и обратиться к другим источникам.

Султанахмед-джами. Интерьер: вид с севера

Планировка и конструкция мечети Ахмеда I в целом воспроизводят Шехзаде-джами – молитвенный зал (51 х 53 м) перекрыт куполом диаметром 23,5 м, поддерживаемым четырьмя полукуполами, и предварен двором, площадь которого равна залу. Наиболее заметным отличием композиции от предшествующих культовых зданий является постановка шести минаретов – четыре (с тремя балконами, высотой 64 м) по углам объема зала, два немногим меньших (с двумя балконами) – на северных углах двора. Эту композицию можно представить как «смешение» Сулеймание-джами и эдирнской Селимие, а сочетание композиционного квадрифолия с минаретами на углах зала заставляют видеть в Голубой мечети реализацию реконструируемого первоначального замысла Шехзаде как триумфальной, а не мемориальной мечети.

Заимствовав отработанную Синаном балдахинную конструкцию опорных столбов и перпендикулярных стенам контрфорсов, принимающих распор четырех полукуполов, поддерживающих центральный купол значительно большего, чем в Шехзаде-джами, размера (23,5 против 18,42 м), Мехмед-ага дополнил и усложнил ее, опирая каждый из полукуполов на конхи – две у южного полукупола, по три – у трех остальных рукавов квадрифолия. Если в Шехзаде полукупола опирались на исключительно пристенные контрфорсы, оформленные как входные порталы, то в Голубой мечети потребовались дополнительные опорные столбы. Полутораметровое расстояние от столбов до боковых стен позволило оставить узкие проходы и вынудило зодчего вводить в интерьере узкие двухъярусные галереи на тюдоровских арках, «полосатое» оформление архивольтов которых схоже с северными галереями в эдирнской Селимие-джами.

Композиция интерьера мечети Султанахмед демонстрирует полное усвоение ее архитектором уроков Синана. Заимствуя планировку квадрифолия у Шехзаде-джами, а конструкцию полукуполов и конх на закрытых сталактитами парусах – у Сулеймание, зодчий уже не нуждался в «диагональных» столбах на углах подкупольного квадрата и заменяет их огромными (диаметром 5 м) круглыми в сечении столбами, оформленными как пучки вертикальных тяг и воспринимаемыми как каннелированные колонны, легко огибаемые взглядом. Отсутствие каких-либо членений передних плоскостей второго яруса боковых галерей приводит к оптическому расширению средней части интерьера – аналогичный эффект в эдирнской мечети был достигнут за счет лоджий верхнего яруса. Освобождение галерей от аркад позволило направить свет из двух ярусов проемов в люнетах непосредственно в рукава квадрифолия, дополнительно освещая подкупольное пространство. Хотя размеры зала по всем параметрам уступают Сулеймание-джами, предельная ясность конструкции, освобождение интерьера, отсутствие в зале скрытых или затененных мест, высоко поднятые арки с широкими пролетами и наполненность светом, отражаемым облицовкой изникскими изразцами29 (давшей прозвище Голубой мечети), легко формируют убеждение в непревзойденной грандиозности мечети Ахмеда I.

Султанахмед-джами. Интерьер. Фото А. Фререса, 1890 гг.

Хотя легко реконструируемая модульная сетка планировки зала Голубой мечети не отличается от Шехзаде (5x5), Мехмед-ага отказался от подчеркивания центричности интерьера поперечной осью боковых входов, расположенных на середине восточной и западной стен. Архитектор не воспользовался и приемом Синана, реализованным в мечетях Сулеймание и Селимие, открыв проходы в южной части зала вдоль стены киблы. Единственная поперечная ось проходов сдвинута к северной стене, как это было сделано на 200 лет ранее в Эски-джами в Эдирне. Таким образом, внутри молитвенного зала входящему предоставляется единственный маршрут движения – с севера на юг, к стене киблы, что облегчало зодчему расчет точек зрения на интерьер.

Как и в синановских «больших османских мечетях», большая часть юго-восточной ячейки перекрыта поднятым на просторных аркадах хункар-мафилем. В отличие от Селимие-джами «царская ложа» в стамбульской мечети оказалась открытым балконом с ажурной решеткой, позволявшей видеть молящегося султана и не оставлявшей возможности уединиться.

Эта возможность предоставлена высокородному заказчику появлением дополнительного сооружения – примыкающего к южной секции восточной стены павильона (hünkâr kasrı), предназначенного для отдыха и общения с духовенством30. Павильон не просто соединяется с мечетью – он позволял монарху подняться на хункар-мафиль по удобному пологому пандусу, не заставляя карабкаться по узким ступенькам внутри контрфорсов. Практика сооружения таких павильонов, обеспечивавших патронам дополнительный комфорт, будет продолжена в более поздних «больших османских мечетях» – например, в Йени Валиде в Ускюдаре и Нуросмание. Очевидно, что пристройка павильона нарушает цельность архитектурного объема мечети, но, с одной стороны, низкое здание не отвлекает на себя внимание, а с другой – сам рельеф местности затрудняет обход Голубой мечети со стороны киблы, так что «царский павильон», примыкающий к ограде теменоса, продуманно закрывает проход к расположенному у подножия платформы базару-араста.

По образцу Селимие-джами в мечети установлен муэззин-мафиль – правда, не в центре зала, а у юго-западного опорного столба, и оформлен проще, в виде платформы на граненых столбах. Очевидно, в стамбульской культовой постройке для муэззин-мафиля была важна не столько парадная, сколько ритуальная функция, но тем не менее на платформе могут разместиться несколько десятков молящихся.

Введение в интерьер боковых галерей между контрфорсами, смещение единственной поперечной оси входов в северную часть зала и перенос муэззин-мафиля из центра подкупольного пространства к опорному столбу демонстрируют, что архитектора, обратившегося к плану-квадрифолию Шехзаде-джами, не интересовала достигнутая в ней симметрия по двум осям. Композиция центрического здания с крестообразным