Эволюция архитектуры османской мечети - Евгений Иванович Кононенко

Евгений Кононенко

Эволюция архитектуры османской мечети

Государственный институт искусствознания

Издание осуществлено при финансовой поддержке Российского фонда фундаментальных исследований по проекту № 21-112-00068

Рецензенты:

И.В. Палагута, доктор исторических наук, Санкт-Петербургская государственная художественно-промышленная академия им. А.Л. Штиглица

А.Е. Гриц, кандидат искусствоведения, Государственный институт искусствознания

This book which is a sequel to the monograph Anatolian Mosque of the 11th – 15th Centuries, accurately considers the architecture of Moslem cult buildings from the 14th to the early 20th century. Special attention is paid to formation and development of the architectural type of the Great Ottoman mosque, which has become sort of an identification card of the whole Ottoman culture. The authors analyze the place of Sinan’s architectural workshop in the history of the Ottoman and Moslem cult architecture as a whole, how the Ottoman architecture of the 18th – 19th centuries adapted European samples, what the searches of national style looked like in the building practice of the last decades of the Ottoman Empire. Many of the monuments considered are attracted to the investigation of the history of the Ottoman cult architecture for the first time.

The book is addressed to historians of architecture and fine arts, orientalists, researchers of the culture of the Islam civilization, to readers interested in the culture of the Orient.

В издании использованы иллюстрации из личных архивов

Е. Кононенко, А. Абишева, М. Асхадуллиной, М. Бутырского, Е. Гончарова, О. Евдокименко, П. Коротчиковой, Н. Лаврентьевой, А. Малько, И. Митрофанова, И. Поповой, Е. Рухадзе, Е. Чеховской, Л. Ботеча, Ю. Вурмаза, Ш. Сахиноглу

© Кононенко Е.И., автор, 2021

© Прогресс-Традиция, 2022

Предисловие

Данная книга должна была стать частью большой работы «Очерки истории турецкой архитектуры», в которой я предполагал охватить под одной обложкой всю историю мусульманского зодчества на территории современной Турции, очертить основные проблемы, описать наиболее значимые памятники, выделить крупные фигуры и события, поделиться впечатлениями от отдельных культовых ансамблей, прикрывая субъективность отбора материала и его интерпретации самим жанром очерков.

Однако в процессе работы стало понятно, что историю архитектуры мусульманской Анатолии нельзя начинать со знаменитых памятников Конийского султаната: сооружениям, возведенным в XIII в. по заказу Сельджуков Рума, предшествовала архитектурная традиция тюркских княжеств – Артукидов, Данишмендидов, Салтукидов, в свою очередь опиравшаяся на культовое зодчество Великих Сельджуков, включивших Восточную Анатолию в состав Аббасидского Халифата. Исследовательская честность заставила рассмотреть влияние омейядских мечетей на формирование мусульманской архитектуры Анатолии, а сельджукских памятников XI–XII вв. – на возникновение самостоятельных типов культовых зданий в землях Артукидов, Данишмендидов и т. д. В свою очередь немногие дошедшие до нас памятники тюркских княжеств позволили реконструировать формирование особого архитектурного типа – «официальной сельджукской мечети» – в Конийском султанате к середине XIII в. Угасающая после монгольского завоевания, но по-прежнему авторитетная сельджукская традиция повлияла на сложение архитектурных школ в княжествах-бейликах, составивших в XIV в. конкуренцию периферийному государству Османов, и рассматривать становление раннеосманской архитектуры без учета «анатолийской альтернативы» было бы несправедливо…

Таким образом, первоначальный замысел разрастался, обрастал «протуберанцами» и превратился в работу, завершенную в 2014 г. и опубликованную под названием «Анатолийская мечеть XI–XV вв.»1 Верхней границей рассмотренного материала стало взятие Константинополя в 1453 г. – это событие принципиально важно для сложения «имперской идеологии», восприятия османами себя как преемников Второго Рима и основателей новой мировой Империи, формирования «стамбулоцентричности» османского мира. Падение Византии маркировало вступление Османского государства – и архитектуры этого государства, – в стадию зрелости.

Но «великолепный век» оказался вне объема и задач «Анатолийской мечети». В «Заключении» я, надеясь на продолжение работы, наметил некоторые необходимые темы новых очерков: формирование архитектурного типа «большой османской мечети», творчество Синана, распространение столичной архитектурной традиции на окраинные территории Империи, реакция османской культуры на европейскую моду, «эпоха тюльпанов» и запоздалое «османское барокко», обращение к европейскому опыту в XIX в. и поиски национального стиля… Именно эти заранее сформулированные темы и предопределили содержание новой книги, посвященной собственно османскому культовому зодчеству.

Логично было бы продолжить рассмотрение материала с момента, на котором закончилась «Анатолийская мечеть», т. е. с середины XV в.; однако стало очевидным, что необходимо изложить предысторию и обрисовать контекст становления архитектуры «стамбульского периода». Предполагать непременное наличие предыдущей книги под рукой у читателя было бы самонадеянно, просто сослаться на опубликованную монографию показалось недостаточно, поэтому две первые главы в настоящей работе резюмируют сказанное ранее, – но лишь настолько, насколько это необходимо, чтобы избежать необходимости «смотреть подробнее», постоянно заглядывая под другую обложку.

Следует оговорить, что данная монография – первый опыт изложения истории архитектуры османской мечети от ее появления до распада Османской империи. Прекрасное исследование типологии мечети, предпринятое А. Кураном2, прервалось на публикации раннеосманского материала. Авторы фундаментальных обобщающих работ ограничиваются определенным периодом, регионом, группой памятников или сосредотачиваются на конкретной научной проблеме (особенно это характерно для диссертаций)3. Попытки написать «большую историю» всего османского зодчества (включающую не только культовые комплексы, но и дворцы, административные сооружения, жилые здания) предоставили огромное количество фактов, однако само разнообразие рассматриваемых объектов зачастую вынуждало оставлять изложение этих фактов без выводов. Кроме того, авторы хрестоматийных «историй османской архитектуры» оговаривали подчинение своей работы некоей основной проблеме: для Г. Гудвина таковой стало выявление закономерности появления и творческого потенциала «османского барокко» XVIII в.4, Дж. Фрили ограничился периодом существования собственно Османского государства и лишь северо-восточной территорией современной Турции5; Д. Кубан стремился раскрыть прежде всего социальные связи османского зодчества, уделяя особое внимание документированным особенностям конкретного заказа и его исполнения6, при этом отталкиваясь от фигуры Синана, деятельность которого была положена им в основу периодизации материала.

Данная работа не должна восприниматься как претензия на полную и последовательную историю архитектуры османской мечети. Я пытался обозначить и проанализировать основные направления и проблемы формирования и развития различных типов и форм культового зодчества, зачастую объединяемых расплывчатым представлением о «турецкой мечети». Особое внимание уделено архитектурному типу «большой османской мечети», ставшему квинтэссенцией планировочных, конструктивных и композиционных поисков придворных мастеров7. Особенности и эволюция этого типа ранее явились предметом диссертационного исследования8; но любое расширение контекста предполагает новый взгляд. Необходимое привлечение иного материала, выделение других проблем и групп памятников – архитектурных типов («малых мечетей» Синана, «павильонных мечетей» XIX в. и т. д.), результатов частного заказа, стилистических поисков в последний век существования Османской империи – заставило значительно дополнить текст, пересмотреть некоторые собственные оценки и выводы, осознать и заполнить имеющиеся лакуны.

Очевидная неполнота данной монографии, возможные неточности, спорные суждения должны рассматриваться как стимул для продолжения исследований. Это же касается целого ряда вопросов, безусловно важных для понимания архитектуры, но вторичных (на мой взгляд) для формообразования либо же требующих иной авторской компетенции – например, материалов, архитектурного декора, росписей (как правило, поздних), проблем освещения, оформления михрабов, минбаров, лоджий и т. д.: постановку и решение этих вопросов я оставляю