Пограничники - Анатолий Марченко

Чтобы своевременно развернуть округ, всем пришлось изрядно потрудиться: и местным партийным и советским органам и штабу войск, который в конце мая возглавил выпускник академии имени М. В. Фрунзе майор Александр Лукьянович Прусский, и политотделу, и прежде всего самому полковнику Синилову.

В безветренный, по-осеннему тусклый день от пирса отвалил пограничный корабль под флагом начальника войск округа комбрига К. Р. Синилова. Осторожно маневрируя, корабль выбирался из порта на чистую воду. Мурманский рейд был забит десятками судов, над которыми развевались флаги чуть не всех стран мира. 1 сентября 1939 года в Европе началась война, и многие лесовозы, сухогрузы, пассажирские лайнеры, рыболовные траулеры, плававшие в Северной Атлантике, поспешили укрыться в нейтральном порту. Слева по борту от набиравшего скорость сторожевика осталась громада «Нью-Йорка», за ним «Бремена», самого быстроходного в мире пассажирского судна, обладателя почетной «Голубой ленты» за скоростные рейсы между Гамбургом и Нью-Йорком. Впрочем, скорость не спасла «Бремен». При попытке прорваться в Германию он был отправлен на дно Северного моря кораблями британского флота.

Вскоре корабль комбрига миновал Полярное — базу Северного флота. С брандвахты-сторожевика, охранявшего рейд и вход в Кольский фьорд, просигналили флагами.

— Дают нам «добро» и желают счастливого плавания, — доложил командир корабля Токмаков стоявшему рядом на мостике Синилову.

Комбриг с удовлетворением кивнул головой. Совсем недавно в обкоме шла речь о необходимости учредить в Кольском заливе брандвахту, и вот она уже действует.

— Входим в «кувшин», товарищ комбриг, — снова доложил Токмаков.

Пристально вглядевшись в открывшуюся даль залива, Синилов увидел узкую горловину, соединяющую залив с морем.

Берега залива и впрямь напоминали своими очертаниями стенки кувшина. Левый берег был отодвинут несколько дальше, чем правый, и образовывал небольшую бухту.

— В этой бухте и будет создана в ближайшем будущем база морских пограничников, — продолжал Токмаков.

Неожиданно по лицу Токмакова пробежала болезненная гримаса, живые глаза потухли, правая рука непроизвольно толкнулась за борт реглана, к сердцу.

— Что с вами, — встревоженно спросил Синилов, — вы больны?

— Ледовитый океан о себе напоминает… — виновато сказал Токмаков. — Да вы не беспокойтесь, товарищ комбриг, сейчас пройдет, не в первый раз…

— Давно плаваете на Севере?

— Двадцать с лишним лет, еще на «Ярославне» ходил, матросом… — И без паузы скомандовал в переговорное устройство: — Сбавить ход до малого! Входим в салму.

Взору стоявших на мостике командиров открылась панорама строительства по всему северному берегу бухты. Вглядываясь в незавершенные коробки, Синилов угадывал в них здание будущего штаба, и жилые дома, и склады, и мастерские. На местности оживал давно знакомый до мелочей план базы.

Корабль застопорил машины, загрохотали в клюзах якорные цепи. В наступившей тишине с берега отчетливо донеслось методичное уханье паровой «бабы», вгонявшей очередную сваю в основание будущего пирса. Здесь, на пустынном пока берегу маленькой бухты, создавалась самая северная в нашей стране база пограничных кораблей. Что ж, будет и у нас большой флот, оснащенный самыми современными кораблями.

К борту пристал подоспевший от берега катерок. Матросы спустили трап, и по нему поднялся капитан 1-го ранга Александр Иванович Дианов. Тоже полярный старожил. Бывший кочегар с крейсера «Аврора». Потом плавал старшим помощником на «Пурге». Ныне — командир самого северного отряда пограничных кораблей.

Четко прозвучали слова рапорта. Александр Иванович приглашает прибывших начальника и комиссара войск сойти на берег.

Синилов с сожалением отказывается: слишком много сейчас дел, начавшаяся европейская война внесла свои коррективы и в его планы, нужно побывать и в других точках побережья, поэтому разговор с Диановым состоится здесь, на борту сторожевика.

Еще засветло вышли из фьорда в открытое море. Океан встретил студеным дыханием Арктики и свежей волной. Справа открылся каменный пустынный остров Кильдин, который, по выражению Токмакова, морские черти тащили со дна океана, чтобы заткнуть горловину Кольского фьорда, да, обессилев, так и бросили перед самым входом в залив.

Этот морской поход имел и для Синилова, и для Скородумова важное значение. Они подолгу беседовали с командиром корабля и его помощником, командирами боевых частей, старшинами и матросами. Старались и себе уяснить, и личному составу разъяснить стратегическое значение театра, лежащего на стыке двух великих морских путей: международного, в Западную Европу, и внутреннего, на Дальний Восток.

Они интересовались условиями плавания в Баренцевом море летом и зимой, местами рыбной ловли и промысла морского зверя, которые также надо было охранять от непрошеных иностранных промысловиков. Комбриг и комиссар расспрашивали командиров о дальности и точности стрельбы корабельных орудий, об эффективности действия глубинных бомб в борьбе против подводных лодок, дальномерщиков — какую цель и на каком расстоянии можно разглядеть в дальномер, мотористов — какую максимальную скорость может развить корабль, если нужно настигнуть нарушителя, и т. п.

В походе, о котором речь, Синилов и Скородумов прошли на корабле свыше тысячи миль — от Мурманска до полуострова Рыбачий и от него до устья реки Поной на восточном берегу Кольского полуострова. Они посетили Териберскую и Иоканьгскую погранкомендатуры, побывали на некоторых заставах, проверили боевую и политическую подготовку пограничников, встретились с командирами, политработниками, бойцами, партийными и советскими работниками прибрежных районов.

В походе они изучали берег с точки зрения организации охраны границы. В цепкой памяти Синилова запечатлелись участки берега, особенно удобные для высадки десантов с моря, в уме он уже прикидывал необходимые меры для их прикрытия, отмечал мысы и высоты, на которых следует оборудовать дополнительные наблюдательные пункты, узкие безлюдные фьорды, где могут укрыться вражеские подводные лодки.

…Миновав мыс Корабельный, сторожевик вошел в горло Белого моря и взял курс на устье реки Поной, где предстояло высадить заставу. После полудня корабль вошел в залив и стал на рейде. Спустили шлюпки. В первую сели начальник погранвойск округа, комиссар и комендант участка. Причала здесь не было, высаживаться пришлось из шлюпок прямо на берег. У места высадки выстроились в две шеренги пограничники, одетые кто в шинели, кто в бушлаты. Когда Синилов ступил на берег, от строя отделился и пошел ему навстречу молодой командир в морском бушлате, резиновых, с подвернутыми выше колен голенищами сапогах. Остановившись, не доходя трех шагов, стал докладывать: