Рубин - Кристина Скай

– Намного. Спасибо. Но я... я думаю, что теперь лучше будет вернуться.

Страдание в этом прерывающемся голосе заставило Пэйджена молча выругаться. Он осторожно натянул рубашку на ее обнаженные плечи. Он старался доставить ей лишь небольшое удовольствие, а вместо этого причинил сильные страдания. Что-то подсказывало Пэйджену, что это было не в последний раз, когда он причинит ей боль.

В полном безмолвии он стянул рубашку на ее груди и принялся застегивать пуговицы. Он скорее почувствовал, чем услышал приглушенное сдавленное рыдание.

– Не надо, Циннамон. Не сдерживайся. Это только больше повредит тебе.

Пэйджен обнял ее плечи. Он говорил исходя из собственного опыта жестоких переживаний и не хотел, чтобы ее постигла та же участь.

Она покачнулась, и Пэйджен гладил ее волосы, бормоча слова утешения и поддержки. Но слезы продолжали капать, горячие и тихие, пока ему не показалось, что их причиной была не только боль в спине.

С каждым прикосновением ее напряженных сосков к его груди, с каждым мягким толчком ее бедер огненные когти желания пронизывали его тело. Он скрежетал зубами, подавляя дикий голод. «Итак, теперь ты возвращаешь мне долг, искусительница. Теперь ты заставляешь меня почувствовать вкус моей собственной страсти, пульсацию моего собственного мучения». Jo hoga, so hoga.

И все же Пэйджен смутно понимал, что, несмотря на его неутоленное желание, он не согласился бы ни с кем поменяться местами хотя бы на один миг, не в силах расстаться ни с ее гордыми грудями, трущимися о горящую кожу, ни с ее стройными бедрами, прижатыми к его ногам. Он не хотел ничего другого. И если суждено умереть, пусть будет так.

Она задрожала и прижалась мягкими теплыми губами к его шее. Пэйджен застонал, его желание увеличилось в десятки раз.

«Думай о чем-нибудь другом, дурень! Думай о чем угодно, только не о том, как совершенно ее тело и как бы тебе хотелось всегда держать ее в своих объятиях».

Он подавил резкий вздох. Каждый бархатный дюйм ее тела причинял ему мучение. При его резком движении она ослабила свою судорожную хватку и подняла голову.

– Пэйджен? Что-то не так? Я сделала что-то не то... я причинила тебе боль?

«Ах, Циннамон, если бы ты только знала! Как сильно я хочу, чтобы ты причинила мне еще более сильную боль: кожа к обнаженной коже, в то время как я проникаю в твое лоно, полный желания и страсти, пока ты не станешь жаждать любви и близости со мной. Пока мы оба не насладимся вдоволь, пока мы не превратимся в раскаленные огни и наши тела сгорят дотла в пылу страсти. Возможно, тогда я мог бы забыть...»

Беззвучно ругаясь, англичанин справился с опаляющими волнами желания и постарался стереть все признаки внутренней борьбы со своего лица.

– Причинила боль? Пустяки, я это переживу, Angrezi.

Он быстро застегнул оставшиеся пуговицы на рубашке и отодвинулся от нее, хотя для него это было самым трудным испытанием. Все еще не полностью контролируя себя, он повернулся и запустил длинные мозолистые пальцы в свои буйные волосы, оглядывая берег.

– Черт побери! Где я оставил свою винтовку?

Но он не видел ни винтовки, ни даже белого песка под ногами. Он видел только ее растерянный взгляд, слабый проблеск желания, которое заставило ее вздрогнуть. Кем бы она ни была до катастрофы, теперь она уже наверняка не была опытной соблазнительницей, мрачно решил Пэйджен.

Теперь она была только упрямой и прекрасной невинной женщиной, в которой пробуждались первые признаки страсти. Господи, как бы ему хотелось быть тем, кто научит ее всему остальному.

Но в этот момент внимание Пэйджена привлекло что-то еще: какой-то шум, едва слышный в ритмичном шорохе прибоя и шелесте ветра. Слишком поздно Пэйджен распознал этот звук. Это было осторожное шуршание ног по песку, и оно предупредило Пэйджена, что они были не одни на этом берегу.

Глава 21

Их было трое, все как один – большие, мускулистые и уверенные. Профессионалы, подумал Пэйджен, наблюдая, как они развернулись широким треугольником вдоль берега. И как последнего дурака, его застали совершенно беспомощным, без оружия. Его взгляд метнулся вправо и влево, отыскивая возможность для маневра. Но его шансы равнялись нулю. С ним была женщина. Он мог бы увернуться от них, отделавшись одной-двумя царапинами, но ей это не по силам.

– Твои друзья?

– Хотелось бы, – ответил он шепотом. – Мне бы этого очень хотелось.

Пэйджен казался спокойным. Внезапно он прищурился. Он рассмотрел свою винтовку точно там, где бросил ее, – в тени валуна. К счастью, люди на берегу еще не видели ее.

– Послушай, Циннамон, дело может оказаться довольно жарким. Если они схватят меня, ты должна...

Внезапно Пэйджен остановился. Почему он должен переживать из-за нее? Они были людьми Ракели. И это означало, что она была вне опасности. Только он. Но страх в ее широко открытых глазах показал Пэйджену, что его спутница не понимала этого. И, возможно, он мог использовать этот факт в своих целях.

– Не поворачивайся, – приказал он спокойно. – Когда я скажу, начинай потихоньку двигаться к тому валуну.

Говоря это, он быстро расстегнул две пуговицы на ее груди и развел полы, чтобы открыть побольше гладкой матовой кожи: маленькие штрихи могут быть очень важными.

– Что ты делаешь?

– Только добавляю чуть-чуть больше подлинности, Angrezi. Нет, не смотри на них. Я постараюсь выиграть время.

Он обнял ее за спину и прижал к себе ее тело, демонстрируя грубое мужское обладание. Но его следующие слова составили резкий контраст с его страстными движениями:

– Ты знаешь, как обращаться с винтовкой, Циннамон?

Даже когда он это говорил, его руки крепче прижимали ее бедра к его паху, и он снова ощутил жаркие толчки страсти.

– С винтовкой? Я... я не думаю, – недоуменно произнесла она.

Кто мог бы обвинить ее, подумал Пэйджен, в очередной раз проклиная Ракели за то, что тот вовлек в борьбу женщину. В конце концов, это не имело значения, умела ли она обращаться с винтовкой или нет, решил он. Просто вид женщины, поднявшей оружие, способен был заставить самого храброго мужчину встать на колени от испуга. Пэйджен опустил голову и приблизил свои губы к ее шее в кажущемся порыве страсти.

– Просто возьми винтовку в руки, – хрипло прошептал Пэйджен, – и прицелься в того верзилу в центре. Он выглядит главным. И, ради всего святого, не стреляй. Я хочу, чтобы кто-то остался в живых и ответил мне на несколько вопросов потом.

Потом? Женщина в его руках растерянно заморгала, пытаясь понять замысел Пэйджена. Позади нее трое неторопливо продвигались по пляжу.

– Теперь постарайся выглядеть сердитой. Тебе это не составит труда, – мрачно добавил Пэйджен. – Некоторое время мне придется говорить тебе не совсем приятные вещи, Циннамон. Когда я закончу, я хочу, чтобы ты подобралась к оружию, глядя на меня со всей яростью, на которую ты способна. – Его губы изогнулись в улыбке. – Как ты частенько смотришь на меня на самом деле. Готова?