Узы крови - Сидни Шелдон

– Сержант! – прокричал констебль Хиллер. – Двадцать румбов по правому борту какая-то огромная рыбина. То ли акула, то ли еще чего.

Дизельный мотор в сто лошадиных сил натужно взревел, и катер начал замедлять ход. К Хиллеру подошел сержант Гаскинс.

– Где она? – спросил он.

Неясный белесый предмет словно растаял под дождем.

– Была там.

Сержант Гаскинс тоже хотел побыстрее добраться домой. И тоже сначала не хотел связываться с этой идиотской рыбиной.

– Она что, такая большая, что помешает судоходству? – на всякий случай спросил он.

После короткой, но яростной борьбы с самим собой констебль Хиллер потерпел поражение.

– Да, – сказал он.

Патрульный катер развернулся и медленно направился к тому месту реки, где впервые им был замечен странный предмет. Он выплыл из темноты прямо по курсу катера так же неожиданно, как и в первый раз, и оба они застыли от удивления на своих местах. Это был труп молодой светловолосой девушки.

На ней ничего не было, кроме красной ленты, повязанной вокруг шеи.

39

В то время как констебль Хиллер и сержант Гаскинс выуживали из Темзы тело девушки, в десяти милях от них в другой части Лондона инспектор Макс Хорнунг входил в отделанный серо-белым мрамором вестибюль нового здания Скотленд-Ярда. Его распирало от гордости при одной мысли, что он входил под порталы столь знаменитого учреждения. И тем не менее и он сам, и все, кто нес службу в этом здании, были членами одного великого братства полицейских. Ему нравилось, что телеграфный адрес Ярда шел под кодом «Наручники». Макс весьма уважительно относился к англичанам. Его только немного коробило их неумение членораздельно общаться: диву даешься, до чего же они странно говорят на своем родном языке!

Дежурный полицейский учтиво спросил его:

– Чем могу служить, сэр?

– У меня назначена встреча с инспектором Дэвидсоном, – обернулся к нему Макс.

– Имя, сэр?

Медленно и раздельно Макс произнес:

– Инспектор Дэвидсон.

Дежурный с интересом взглянул на него.

– Вы инспектор Дэвидсон?

– Нет, мое имя Макс Хорнунг.

Дежурный сказал извиняющимся тоном:

– Простите, сэр, вы хоть немного говорите по-английски?

Пять минут спустя Макс все же попал в кабинет инспектора Дэвидсона, тяжеловесного увальня средних лет с пунцовым лицом и большими, желтыми, неровными зубами. Типичный англичанин, радостно подумал Макс.

– По телефону вы сказали, что вам нужны данные на сэра Алека Николза как одного из подозреваемых в убийстве.

– Да, одного из шестерых.

Инспектор Дэвидсон вопросительно уставился на него.

– А что, у него действительно рыльце в пушку?

Вздохнув, Макс еще раз медленно, чеканя каждое слово, повторил сказанное.

– Та-ак, – задумчиво произнес инспектор Дэвидсон. Затем после короткого молчания сказал: – Сделаем вот что. Я вас направлю в четвертый отдел банка криминальных данных. Если у них на него ничего нет, попробуем одиннадцатый и тринадцатый отделы – банки засекреченной криминальной информации.

Ни по одному из отделов сэр Алек Николз не проходил. Но Макс знал, где теперь искать нужную информацию.

Еще до прихода в Скотленд-Ярд, утром, Макс успел обзвонить нескольких финансистов, которые работали в самом Сити, финансовом центре Лондона.

Их реакция была однозначной. Когда Макс объявил, кто говорит, они почувствовали себя одинаково неуютно, так как у любого из работающих в Сити всегда есть что скрывать, а слава Макса как финансового цербера докатилась и до Лондона. Но едва Макс сообщил им, что ему нужна информация на кого-то другого, они из кожи готовы были лезть, чтобы помочь ему.

Два дня провел Макс, посещая банки, финансовые посреднические фирмы, кредитные и финансово-статистические организации. Но не с людьми, работающими в них беседовал он, он беседовал с их компьютерами.

Макс был гениальным компьютерщиком. Когда он садился за компьютерную клавиатуру, он был подобен виртуозу-пианисту. Неважно, какому языку был обучен компьютер, Макс знал их все. Он свободно общался как с цифровыми компьютерами, так и с компьютерами, обученными языкам самой разной степени сложности. Он знал ФОРТРАН и ФОРТРАН IV, чувствовал себя на равных с огромными Ай-би-эм 170, ПДП 10 и 11 и с АЛГОЛом 68.

Он великолепно владел КОБОЛом, запрограммированным для бизнеса, БЕЙСИКом, используемым для полицейских нужд, умел считывать графики и карты, молниеносно поставляемые АПЛ. Непринужденно вел беседы на ЛИСПе и АПТе, а также на ПЛ-1. Он говорил на двоичном коде и задавал вопросы на цифровом, и всякий раз быстрые принтеры отщелкивали ему ответы со скоростью сто одиннадцать строк в минуту. Гигантские машины, словно бездонные насосы, всю свою жизнь всасывали в себя информацию, складируя и сортируя ее, расставляя по полочкам, запоминая, и вот теперь они ее выдавали Максу, нашептывая ему на ухо секреты, хранящиеся в их аэрокондиционированных саркофагах.

И не было для них ничего святого, и спрятаться от них было невозможно. Неприкасаемая святость частной жизни была заблуждением, мифом. Любого человека можно было читать как раскрытую книгу. Данные на человека вводились в память компьютера, едва он обращался в отдел социального обеспечения, заключал договор о страховании имущества, получал водительские права, открывал счет в банке. Компьютерам было известно, исправно ли он платит налоги, получает ли пособие по безработице или пользуется услугами благотворительных фондов. Память компьютеров хранила имена тех, кто прибегает к услугам частных страховых компаний, владеет машиной или мотоциклом, выплачивает долги под залог имущества, хранит деньги в банке или регулярно пользуется своим банковским счетом. Компьютер знал, когда они лежали в больнице или проходили военную службу, владели ли они оружием или состояли членами общества любителей-рыболовов, получали ли загранпаспорта, счета за телефон или электричество, когда и где они родились, с кем и когда сочетались браком или развелись.

Надо было только знать, где и что искать, но при этом запастись адским терпением. И тогда факты представали перед вами во всей их неоспоримой очевидности.

Макс и компьютеры понимали друг друга с полуслова. Их не смешил его акцент, и они не смеялись над его наружностью и над тем, как он одевался. Для них он был непререкаемым авторитетом, гигантом мысли. Они ценили его ум, уважали и любили его самого. Они с радостью сообщали ему свои секреты, делились восхитительными сплетнями, известными только им, потешались над глупостью обыкновенных смертных. Как старому другу, выбалтывали они Максу самые сокровенные свои тайны.

– Поговорим о сэре Алеке Николзе, – сказал Макс.

Компьютеры с готовностью согласились. Они выдали Максу математический набросок Алека, состоявший из столбцов, бинарных кодов и графиков. Через два часа у Макса был готов собранный по крупицам информации составной портрет этого человека, своеобразный набор его отличительных признаков.

Перед Максом лежали копии банковских счетов и погашенные чеки. Первой загадкой стала серия чеков на большие суммы, выписанные на «получателя» и превращенные сэром Алеком в наличные. Куда пошли эти деньги? На личные расходы, или на оплату какой-либо сделки, или на погашение налоговых расходов? Ответ отрицательный. Он заново проверил данные по расходам: чек в клуб Уайта, счет за мясо – не оплачен… вечернее платье от Джона Бейтса… поездка в Гвинею… счет от зубного врача – не оплачен… счет из салона «Аннабель»… платье из чаллиса от Сен-Лорана в Париже… счет из «Белого слона» – не оплачен… расчет тарифных ставок… счет из парикмахерской Джона Уинхэма – не оплачен… четыре платья от Ива Сен-Лорана… заработная плата обслуги…

Макс запросил у компьютера данные на сэра Алека из Центра лицензирования автомобилей.

Ответ положительный. Сэр Алек владеет «бентли» и «моррисом».

Но чего-то тут явно не хватает. А, вот чего. Отсутствуют счета механика за обслуживание машин.

Макс заставил компьютеры покопаться в ячейках своей памяти. В течение семи лет счета эти ни разу не появлялись.

– «Может, мы что-нибудь упустили?» – спросили компьютеры.

– «Нет», – ответил Макс, – «все верно».

Сэру Алеку механик был не нужен. Он сам собственноручно ремонтировал свои машины. Для человека, столь легко справляющегося с починкой своей собственной техники, не составит особого труда вывести из строя лифт или тормозную систему джипа. Макс Хорнунг считывал секретную информацию, заключенную в цифрах, с тем же тщанием и интересом, с каким египтолог прочитывает вновь открытые иероглифы. Загадки следовали одна за другой. Выяснилось, например, что расходы сэра Алека намного превышают его доходы.

Вот и ниточка-зацепка.

Связи друзей Макса в Сити, словно паутина, охватывают разные слои общества. И уже через два дня Максу стало известно, что сэр Алек брал деньги в долг у Тода Майклза, владельца клуба в Сохо.