Человек из Преисподней: Часть 1. Дом (СИ) - Шабалов Денис

Минут пять, пока Фугас перебрасывал резервы на новое направление, прошли для Сереги в страшном напряжении. Отправят охрану или нет? Отправят – или нет?.. Слишком много сейчас от этого зависело! Потом дверь в соседний цех грохнула, и под замершими диверсантами цепочкой пробежало десять человек. Подмога спешила на помощь.

Серега, не веря своим глазам, проводил взглядом последнего. Поддались! Поднял голову, оглядывая своих бойцов – ребята, лежа пластом, все как один смотрели на него. Морды аж перекошены от ужаса и восторга одновременно. И наверняка у каждого сердце как бешеное колотится – по крайней мере, сам он именно это в себе ощущал. В шаге от победы… Когда такое бывало, чтоб одно подразделение всей стороне победу смогло вырвать?..

– Пошли! – коротко скомандовал он. Ухватился за цепь, свисающую с крюка, перецепился, оплел ее ногами – и заскользил вниз. Следом за ним бесшумным десантом потекла и вся его ударная группа. А Михаил Эдуардович, сидя на своей табуреточке, только за живот ухватился от смеха – он давно уже все понял и только ждал, когда же сторона машин будут посрамлена.

Они появились перед оторопевшими «механизмами» как безжалостные мстители! Как карающий меч на головы врага! Как… как призраки подразделения специальных операций из тьмы паутины! Сам Сергей в тот момент именно так себя и представлял. Перевес пять к одному. Без шансов. Все закончилось в полминуты, даже рукопашной не заморачивались – просто закидали гранатами. Когда затих грохот разрывов и подергали с «контрóллеров» погоны, Серега влез на платформу и, развинтив крепления, опрокинул двухтонника вниз. Обернулся – и пацаны в полном восторге заорали что-то восторженно-неразборчивое. Пожалуй, это был Он. Тот самый Момент, о котором с такой ностальгией и теплом в голосе рассказывали Наставники – превозмочь, вытащить, выдрать зубами схватку и победить! Шесть часов?.. Что такое шесть часов по сравнению с этим чувством?! Отмотать назад – Серега и тридцать шесть часов мог без движения просидеть! Все для того, чтобы потом одним молниеносным ударом прикончить врага! Это и впрямь было восхитительно – знать, что именно ты и твое подразделение поставило жирную точку в войне, именно ты и твоя группа принесли людям победу.

Но это было еще не все. Когда спустя сутки на общем собрании Дома подводили итоги, оглашали результаты и объявляли отличившихся, Серега, ожидающий наказания, сначала с некоторым недоумением, а потом и с удивленной растерянностью услышал свой приговор.

– Совет, рассмотрев все обстоятельства – и в особенности результаты беседы курсанта с Наставником – вынес командиру ударной группы 2К/42 сержанту Сотникову Сергею Даниловичу благодарность с занесением в личное дело. И добавил тридцать очков к тем пятидесяти, что получила сторона людей от уничтожения платформы, – поднявшись за трибунку президиума, объявил Важняк. – Куда как непросто пробраться в тыл врага, сумев миновать все опасности на своем пути; непросто выдержать долгие часы неподвижности и нервного напряжения; и непросто, проявив хитрость и смекалку, придумать план, который даст возможность уничтожить противника; но что действительно тяжело – принять решение, которое, может быть, перечеркнет твое личное, твое будущее и твои мечты ради блага остальных людей. Пожертвовать собой ради общины.

А Серега так и не понял тогда, что в его поступке особенного. Вернее – понял, но… как-то без особой гордости… Это было обычно, так на его месте поступил бы каждый. Просто у него быстрее сработала та самая способность к импровизации. Именно она и помогла. Куда важнее другое: никто и не собирался отлучать его от паутины! Он по-прежнему надеялся, что когда-то сможет наконец выйти на охоту в Джунгли.

Глава 8. ГЕРОИ И ПРЕДАТЕЛИ

Май сто сорок девятого года запомнился ему навсегда. Во-первых – именно тогда Сергей впервые осознал, что враг бывает не только внешний, но и внутренний. И он, этот внутренний враг, куда опаснее, ибо действует незаметно, скрытно, исподтишка, словно гниль, разлагающая организм. И общество далеко не сразу начинает осознавать, что она завелась уже внутри и постепенно набирает силы.

А во-вторых… умерла мама.

Возрождение Дня Победы и утверждение его официальным праздником Дома пришлось на 81-82 годы. В Смутные времена о нем забыли, как и обо всем светлом, добром и вечном – люди выживали как могли, до праздников ли тут, когда не знаешь, проживешь завтрашний день или отнесут к вечеру в Отработку, – но стоило обозначиться переменам, и словно весной пахнуло. Вытащили люди из душ своих все хорошее, упрятанное до поры до времени, встряхнули от пыли, отмыли хорошенько – и засияло оно как новенькое.

Впрочем, забыли его лишь гражданские. Вояки помнили и отмечали своей общинкой каждый год. А когда во главе Дома встал генерал Матников – праздник снова получил официальный статус, став одним из трех основных праздников общины: День Победы, День Дома и Новый Год.

Традиции – это очень важно. День Победы отмечали с размахом, и даже в голодные годы на его организацию всегда имелся резерв провианта. В Парке накрывались длинные столы для общего застолья, гремела музыка, люди ходили улыбчивые и веселые, носились по Дому толпы молодежи, везде слышались разговоры и звонкий смех. Весь день крутили кино: показывали и «28 Панфиловцев», и «Танки», и «Брестскую крепость», и «Т-34», и более ранние фильмы, советской еще эпохи. Вечером – танцы. В День Победы поминали и погибших, чествовали и ныне живущих, совершивших подвиги при обороне Дома или на охоте. В День Победы проводились соревнования по рукопашному бою, армейскому многоборью, тяжелой атлетике, приводились к Присяге курсанты и гражданские… Словом, праздновали, как могли и как хотели. Руководство понимало, что у людей должна быть отдушина – каким бы темным ни было их существование, место празднику должно быть всегда. Это был праздник окончания той Войны, праздник той Победы, победы в Великой Отечественной – но как-то незаметно получилось так, что люди перенесли ту Победу – сюда, ближе к себе, словно надеясь, что когда-то и у них появится своя. Победа над ордой механизмов.

И вероятно, именно для того, чтобы люди прочувствовали контраст между великим и мелким, увидели всю глубину падения человека, запомнили навсегда – именно в этот день Совет и решил поставить точку в деле, что волновало Дом последние несколько месяцев.

Дело было серьезное. Пожалуй – самое серьезное за все время существования общины. Небывалое дело. И потому над плацем сейчас стояла гробовая тишина – все пять с лишним тысяч населения внимательно слушали Главу, боясь пропустить даже одно его слово. Обвинительная часть уже прошла, уже зачитаны были признательные показания преступников, и генерал оглашал теперь приговор.

 – …в связи с вышеизложенным Большой Совет, собравшись расширенным составом, опираясь на результаты опроса, проведенного по Дому, постановил… – Важняк, сделав короткую паузу, оглядел с трибуны весь огромный плац. – Признать Вагнера И. И., Сикорского А. П., Штеблева Ю. А., Свисткова Е. М., Иванова П. Ю., Никонова Р. К. и Топилова О. О. виновными в предъявленных обвинениях. Избрать в отношении данных граждан меру наказания – общественное порицание.

– Признать Кондратьева Я. В., Горшкова А. О., Струнина А. С, Ильиченко К. Г. виновными в предъявленных обвинениях. Избрать в отношении данных граждан меру наказания – общественное порицание и исправительные работы на срок девяносто суток с зачетом одной трети минимальной ставки оплаты труда. Над данными товарищами устанавливается общественный контроль во избежание рецидивов. При обнаружении таковых – применить высшую меру наказания.

– Признать Кондратьева В. В. виновным в предъявленных обвинениях. Избрать в отношении данного гражданина высшую меру наказания – изгнание. Считать Кондратьева В. В. человеком вне закона с момента выдворения его за внешние КПП. Комендантская служба! Приговор привести в исполнение немедленно.