Дно разума - Алексей Атеев

– Не нужно приплетать сюда партию, – перебил отца Афанасия Севастьянов.

– Хорошо, не буду.

– Кстати, то же самое можно сказать и о православии.

– Не спорю. Религия тоже сулит благодать, однако предписывает соблюдение целого ряда правил.

– Почему наш разговор постоянно сползает к религии?! – возмутился Севастьянов.

– Потому что она имеет непосредственное отношение к его теме, – заявил отец Афанасий.

– Я так не думаю. И вообще, хватит меня агитировать! Коли вы явились ко мне, я ждал от вас каких-то советов, каких-то подсказок… А вы меня, насколько я понимаю, действительно обратить решили. Не выйдет! Я пока еще тверд в своих воззрениях.

– И слава Богу. Значит, совет получить желаете? Пожалуйста. Найдите человека, у которого в настоящее время находится монета, и попытайтесь выяснить: не происходят ли вокруг него какие-либо экстраординарные события.

– Это я и без вас знаю. И человек этот мне как будто известен.

– Кто же он?

– Молодой парень, примерно вашего возраста. В прошлом вор. Теперь вроде встал на правильный путь. На заводе трудится.

– Вы уверены, что монета у него?

– Почти. Он, правда, отрицает…

– И что же вокруг него происходит?

– Мне кажется, ничего особенного. Живет в общежитии, работает…

– Нужно узнать поточнее.

– Вот и узнайте. Карты вам в руки.

– Хорошо, узнаю.

– А то я уже к нему подкатывался с расспросами, – стал оправдываться Севастьянов. – Боюсь, что больше он со мной разговаривать не станет.

– Значит, вы не возражаете, если я включусь в ваше расследование?

– Да ради Бога!

Отец Афанасий вдруг захихикал.

– Вы чего? – спросил Севастьянов.

– За пять минут два раза имя Божье упомянули.

– И что?

– Начало обращению положено.

– Да хватит вам! – попытался рассердиться Севастьянов, но тут же рассмеялся.

– Молчу, молчу… – Голос отца Афанасия внезапно стал серьезным. – Но вот что еще, как мне кажется, нужно выяснить, – как эта монета попала в Соцгород.

– Мне кое-что известно на этот счет, – сообщил Севастьянов.

– Хотелось бы послушать.

И профессор стал повествовать о Кобылине и о его рассказе.

– Очень интересно, – заметил отец Афанасий, когда повествование закончилось. – Только непонятно: при чем тут вампиры? Хотя, возможно, именно так и проявилось негативное действие талисмана. Но все равно хотелось бы узнать про обстоятельства этого дела более подробно. Про укушенного мальчика и его семью нам известно достаточно. Но вот про этого Главного непонятно. Откуда он взялся? Кто его сюда привез? Ведь не мог же он за столь короткий срок обратиться в вампира самостоятельно. За ним обязательно кто-то ухаживал. И, поверьте, отнюдь не вампир. Ведь, как известно, вампиры не могут находиться на солнечном свете. Значит, имелись слуги. Они и «корм» подыскивали. И потом, из вашего рассказа мне не совсем ясно: кто же все-таки его уничтожил? И при чем тут органы? Так что вам еще раз придется посетить этого Кобылина и расспросить его как можно подробнее. Таково вам задание.

– Уже и задание! – хмыкнул Севастьянов. – Скоры вы, однако, лезть в руководство.

– Давайте координаты этого вашего уголовника, – потребовал отец Афанасий.

– Пожалуйста. Только я не понимаю: как вы собираетесь заниматься этим делом? Каждый день из Еленинки в Соцгород будете ездить?

– Нет, конечно. Сейчас у меня нечто вроде отпуска. Супруга моя, известная вам матушка Татьяна, в положении пребывает. Вскорости ей рожать. Вот я ее к родителям и перевез. Поближе к городскому роддому. Да и сам там же, у тестя с тещей, обитаю. Так что ездить мне далеко не придется. Вот телефон. – Он протянул Севастьянову карточку из плотной бумаги. – Звоните, если нужда заставит.

Когда отец Афанасий ушел, Севастьянов попытался проанализировать свои чувства, возникшие в ходе общения, по отношению к этому длинноволосому пареньку. Безусловно, деятелен. Тащит одеяло на себя. Намерений в отношении него, Севастьянова, не скрывает. Желает направить на стезю истинной веры. Ну что ж. Еще посмотрим, кто кого и во что обратит. Его стремление разобраться в вопросе о талисмане… Что это? Желание помочь ближнему, авантюризм или излишняя самоуверенность? А может, ни то, ни другое, ни третье, а обычное любопытство. Ведь дело-то действительно интересное, да к тому же по его «профилю». Как бы там ни было, пускай занимается на здоровье. Ему же, Севастьянову, легче будет. А вот кончится сессия, он будет свободен, тогда и возьмется за раскрутку по-настоящему.

14

Между тем герой этого повествования Юра Скоков пребывал в расстройстве чувств. Казалось бы, оснований для этого не имелось. Лена снова с ним, на работе тоже все обстояло прекрасно, однако на душе у Скока было неспокойно. Он никак не мог решить: что делать дальше? Казалось бы – все ясно. Раз уж ты по горло сыт блатной жизнью и наконец встал на правильный путь, так чего же тебе еще надо? Есть работа, есть любимая девушка… Все это так. А дальше? Каковы перспективы?

А перспектив-то как раз никаких и нет. Он даже жениться не может, потому что не имеет жилья. Скок ходил в цехком. Его поставили на очередь. Но председатель цехкома не скрывал своего пессимизма.

– Работаешь ты – всего ничего, – заметил он. – К тому же холостой. И уже жилье получить хочешь. Был бы хоть женат…

– Собираюсь, – сообщил Скок. – Поэтому и пришел.

– А родители у тебя где живут?

– Мать на Карадырке, в землянке обитает.

Предцехкома поморщился, потом вздохнул:

– Годик-другой в очереди постоишь. Посмотрим, как работать будешь. Потом комнату получишь. А годков через десять и квартиру.

– Через десять?!

– А ты как хотел?! Половина вашей бригады отдельного жилья не имеет. Даже те, кто у печи больше пяти лет пашет. А ты и двух месяцев не проработал. Надейся и жди…

В голосе предцехкома Скоку почудилась скрытая насмешка, однако никакой насмешки не было. Он быстро понял это.

– А в общаге не нравится? – спросил предцехкома.

– Говорю же: жениться хочу.

– Женишься, тогда и приходи.

Женишься!.. Чем больше Скок встречался с Леной, тем сильнее его тянуло сделать ей предложение. Ему очень нравилась эта девушка, столь непохожая на знакомых шалашовок. Умная, культурная… И внешне весьма привлекательная. В ней чувствовалась обстоятельность и домовитость. Лучше жены ему не сыскать. Но вот пойдет ли она за него?

Поскольку погода стояла хорошая, они продолжали ездить на выработки, на то самое место, где все случилось в первый раз. Скок чувствовал: Лене дорога эта ложбинка, а кроме того, тут действительно было необыкновенно уютно. Здесь ничего не изменилось. Те же кобчики чертили небо, высматривая мышей-полевок, тот же седой лунь плавно парил над водами. Разве что неподалеку от ложбинки появился небольшой стожок. И все. Только солнце и тишина!