Хранитель лабиринта и пленница белой комнаты - Владислав Чернилевский
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я вскочил на ноги, чтобы продолжить бой, но легионер не шел на контакт. Он все время был на расстоянии шага от меня. И эта дистанция не сокращалась. Я хотел ее сократить, хотя это было жутко делать. Когда видишь перед собой остро наточенный клинок, приближаться к нему нет никакого желания. Но ведь как-то же нужно драться. Я атаковал – легионер парировал. Я атаковал – легионер уворачивался. Снова атаковал – легионер бил широкой стороной меча по мягким частям моего тела. Чтобы дотянуться до противника, я пошел вперед, невзирая ни на что. Это была безрассудная атака. Она натолкнулась на встречный шаг воина. Мы вошли в клинч. Нескольку секунд мы стояли, сцепившись оружием. Мы были так близко, что слышали дыхание друг друга. А затем я почувствовал резкую боль в носу. Это был удар локтем. Затем меня схватили за плечо и вновь швырнули на земли. Одним движением одной руки. Это было бессмысленным. Мы совсем не соперники друг другу.
– Передохнем? – спросил я, жадно глотая воздух.
– Вставай, – Меркурий повторил движение вверх левой рукой, продолжая ходить из стороны в сторону передо мной.
Я продолжил сидеть на земле, прожигая соперника желчным взглядом. Я поднялся только тогда, когда уверился в том, что Меркурий увидел этот взгляд. Клинок остался лежать на земле.
– Подними меч, – скомандовал легионер.
Я поднял его. А затем воткнул клинок в землю, откуда я его вытащил. Меркурий остановился. Наконец-то он перестал мельтешить перед глазами.
– Мы еще не закончили бой, – сказал легионер.
– И сколько он еще будет продолжаться?! – прикрикнул я. Мое дыхание было сбито изнурительным поединком, и фраза прозвучала между двумя вдохами.
Меркурий выдержал небольшую паузу, после чего спокойно и жестко ответил:
– Ты помнишь, как мальчишки дерутся во дворах?.. До первой крови. Или пока один не сдастся, – ответил Меркурий.
Я поднял голову. По небу продолжали нестись облака. И свет все так же играл потоками лучей. И ветер бил в лицо, давая облегчающую прохладу…
Биться до первой крови? Это было не так сложно: лезвия наших мечей были остро заточены. Одно неосторожное движение, и кровь брызнет из вен, оставив красные следы на зеленой траве. Я не мог выиграть в этой битве, но я мог проиграть. Можно было сдаться, но поражение в бою привлекало больше. Я вытащил меч из земли и встал в боевую стойку. Бой продолжился.
Я старался наносить любые удары по уязвимым частям соперника: пальцам, предплечью и ногам. Но он всегда уворачивался. А затем переходил в контратаку. Легионер слишком хорошо владел своим мечом. Он выматывал меня, ронял, бил, но не наносил ударов оружием. Нет, он никогда не ранит меня. Ни моя, ни его кровь не прольется на землю. Даже если я попробую кинуться грудью на лезвие, Меркурий успеет убрать меч. Поэтому этот бой не закончится никогда. Его можно было завершить только одним образом. Как только я понял это, мои руки опустились, а голос произнес:
– Я сдаюсь…
Легионер опустил оружие. Его прищуренный взгляд оценивающе бегал по мне. Я ждал, что он скажет. Меркурий видел, что я хочу услышать его, поэтому не стал тянуть:
– Это уже было в твоей жизни. Ты сдался, когда мог продолжать бой. Ты помнишь?
Да, я помню! Это было в первом классе. Я зашел после школы в чужой двор, и пятиклассник бросил мне вызов по законам двора. Мальчишки бьются, пока не прольется кровь или один из них не сдастся. У первоклашки не было никаких шансов против пятиклашки, но я почему-то принял вызов. Может, я считал, что справедливость в моем лице победит? А может, я еще не дрался с кем-то сильнее меня? Не помню. Но я хорошо помню, как я падал на щебенку. Как каждый раз меня заставляли подниматься. А затем снова падал и снова вставал. В какой-то момент я устал. Я мог продолжать драку, но больше не мог терпеть боль. И тогда я сказал, что сдаюсь. Первый раз в жизни я сдался тогда. Это был день, когда я научился сбегать от трудностей. Он оставил отпечаток на моем характере: я стал сторониться незнакомцев. Я стал тяжело сходиться с людьми. И я стал много мечтать. Я фантазировал, как бросаю вызов злодеям и побеждаю их. Сначала злодеем был этот пятиклассник. Потом ими стали злобные волшебники, тираны и короли. Но в глубине души я мечтал, что этот бой повторится и я не сбегу из него. Что ж: бой повторился. Но я поступил так же, как и тогда: я сдался, потому что не хотел терпеть боль.
Мое лицо скривилось в горькой улыбке. Теперь я все понял: это был мой ад. Драка, в которой я не могу победить или проиграть. Но это был последний бой в моей «жизни», в котором я не мог сдаться. Поэтому он будет длиться вечно. Пока у меня будут силы падать, я буду падать. Пока у меня будут силы вставать, я буду вставать. Чтобы затем снова упасть и снова подняться. Я взял меч. Я ждал, как Меркурий отреагирует на это, но он даже не улыбнулся. Он молча принял боевую стойку, и наше сражение продолжилось. Бессмысленное, необдуманное, ленивое. Мои движения, тяжелые и скованные, заканчивались стремительными падениями о землю. Я потянул левое плечо, из-за чего рука практически перестала шевелиться. Мне отбили правое ухо. Я поймал тяжелый удар под дых, после которого минут пять катался по траве. Но кровь так и не хлынула из моих артерий. И я продолжал вставать, чтобы упасть. Я отрешенно принимал свою участь, не думая ни о чем, кроме того, что снова упаду. Очередное падение о землю. Очередной звон в ушах и боль в пояснице. И тут раздались слова Меркурия:
– Так ты никогда не победишь.
– Мне никак не победить, – ответил я, поднимаясь на ноги.
– Если ты не научишься сражаться, то нет. Но
