Маша для медведя - Наталья Шумак

-А какая у вас специальность, Гиви?

Он не без труда оторвал взгляд от тарелки, снова подмигнул.

-Хирург я, гинеколог.

Народ вновь начал смеяться. Гиви пресек хохот.

-Глупые. Не знают, какие врачи нужнее всего. Прибегут бледные, будут в глаза смотреть, руками вот так делать.

Он изобразил суетливые движения, точно кепку мнет, или сумку мучит. С беспокойством и тоской.

-Начнут просить, помоги, друг. Тогда и поймут, что у меня за работа. Может быть. А, может быть, и не поймут. Никогда. Кто не любит свою маму, сестру, женщину - разве станет волноваться, плакать, бегать туда-сюда, все решать? Эх...

Теперь уже Маша смутилась. Гиви потянулся через стол. Чуть коснулся волосатой лапой запястья девушки. Попросил смиренно.

-Прости. Не к столу речь. Штраф на меня наложи.

-Какой?

-Ананас хочешь?

-Нет.

-А два ананаса?

Маша покачала головой, Гиви отвлекли каким-то вопросом. Он стал отвечать хозяину. Как раз в стиле своей речи, про чьи-то бумаги и анализы. Полежаева взяла вилку, без интереса ковырнулась в салате.

-А почему мы ничего не едим?

Обратился к ней сосед справа. Милый юноша, будущий врач с очень распространенной фамилией Кузнецов. Маша не успела ответить. Слева наклонился Матвей.

-Модничаем? Сидим на диете?

Он выглядел очень спокойным, доброжелательным, но во взгляде внезапно мелькнула злость. Маша вздрогнула. Матвей ждал, с легкой улыбочкой. Полежаева повернулась направо.

-Сэр, я просто не голодна.

Студент решительно объявил.

-Понял. Не пристаю. Исподтишка картошки не подкладываю.

Кажется, он собирался завязать непринужденный разговор, но слева вновь подал голос хирург.

-Так-так.

Маша вынужденно перевела взгляд на доктора. О, Господи. За что ей это наказание? Чуть окрысилась.

-Не поняла.

-Чего?

-Ты меня задираешь?

Матвей смешался, криво дернул ртом.

-Нет, что ты. С какой стати?

Маша поразилась, до чего он красив. Просто неприлично яркая внешность. Зачем человеку с таким лицом понадобилась хирургия? Невероятные глаза, синие, точно небо в голливудских вестернах. Крупный рот, губы полные, хорошо очерченные. Густые волосы, блестят, предлагая запустить в них пальцы, проверить, а настоящие ли. Одна прядь выбилась, легла на лоб. Как у героев японских мультиков. А уж про широкие плечи и крепкую шею, можно не упоминать.

Весь облик Матвея отдавал чем-то искусственным, нереальным. Слишком эффектный. Кто его такого нарисовал?

-Ты так странно смотришь.

Спросил он, вдруг. Маша ответила грустно.

-Любуюсь, как дивным художественным полотном.

Хирург смешался, отвернулся. Вот и славно, решила Полежаева, которую ситуация начала доставать уже давно, еще до начала вечеринки, на входе в гостеприимное жилище Георгия. Сосед справа обрел голос.

-Положите мне, пожалуйста, вон того салата.

Взгляд у него был очень доброжелательным. Простецкая физиономия внушала доверие и располагала к ответной улыбке. Накладывая соседу свеклы с чесноком и сметаной, Маша спросила.

-А как вас зовут? Простите, забыла.

-Вася.

-Забыла, как это она забыла!

Завопил хозяин, бессовестно подслушивающий разговор. Вскочил. Привлек всеобщее внимание.

-Как она могла забыть имя моего самого близкого, Гиви не обижайся, друга?! А?

Маша смутилась. Пожала плечами. Георгий укоризненно покачал пальцем. Как нашалившему ребенку погрозил. Разразился пламенной речью. Маша слушала, время от времени, поворачиваясь, чтобы бросить внимательный взгляд на застеснявшегося соседа. Этот милый, скромный юноша учится на вечернем отделении. Работает по выходным и ночные дежурства берет. Сейчас он самый лучший медбрат в мире. А скоро будет самым лучшим хирургом. Матвей хмыкнул недоверчиво. Георгий этого не упустил. Шутливо набросился на него.

-Не веришь мне, да? Что может юрист понимать в медицине? Да? Пусть Гиви подтвердит. Гиви!

Толстяк кивнул. И произнес громко.

-Василий будет лучшим хирургом, если не в мире, то в этом городе точно. Мое слово. У него умные руки, он умеет трудиться, трудиться и трудиться. Редкое качество для русского человека. Чур, никому из гостей не обижаться. А еще у него золотое сердце.

Матвей опять влез.

-Какое отношение золотое сердце имеет к хирургии, не понял, прости?

Гиви расплылся в широченной улыбке. Зубы у него оказались не хуже Машиных, то есть очень белые, здоровые, всем на зависть. Гиви охотно пояснил, тыча волосатой лапой в сторону смущенного студента Кузнецова.

-Он храбрый. Никогда не струсит! Он настоящий мужчина! Может быть добрым. Слабым - нет, никогда. Это мы, грузины, и называем золотым мужским сердцем. К Васе на стол, я могу самого дорогого мне человека положить. И трястись, бояться, что у него рука дрогнет, не стану. Все увидите. Дайте ему только лет пять. Твое здоровье, дорогой!

Гиви поднял бокал, выпил. Георгий потребовал.

-Вот, влезли, договорить не дадут. Тишина!

Наконец Маша узнала, как они познакомились. Сын Грузии и парень из Мордовского села. На рынке в день десантника подгулявшие ребята устроили небольшой погром. Георгий просто шел мимо.

-Черный такой. Носатый!

На него бросились, непонятно почему.

-Лицо мое. Нет, рожа моя, не понравилась.

Вырвали из рук пакет с книжками. Дали в глаз. Пошла потеха. Георгию пришлось бы худо. Могли уронить и запинать. Но подбежал и влез в драку крепкий паренек. Вдвоем Георгий и незнакомец, спина к спине, продержались еще какое-то время. Тут, слава Богу, родная милиция решила вмешаться в потасовку. Спасибо большое. В обезьяннике, Георгий разговорился со своим заступником. Узнал, что звать его Василий Кузнецов. И что самым близким Васиным другом, когда он на заставе служил, был Гоги родом из Тбилиси.

-Как мы смеялись потом, да, Вася?

Кузнецов кивнул. Физиономия у него была помидорно багровой.

-Теперь Вася мне как брат. Верно?

Кузнецов опять кивнул.

-Бабушка моя ему свитер связала. В подарок. В гости вместе летом поедем, да? А Гиви с собой не возьмем. Это мы студенты, птицы вольные. А Гиви пусть работает.

Все засмеялись. Георгий сел. Застолье продолжалось. Маша спросила у соседа справа.

-Василий, а вы, правда, будете хирургом?

-Хочу.

-А как вы узнали это в себе, чего хотите? Вот я школу заканчиваю, меня никуда не тянет.

Студент оторвал глаза от тарелки. Посмотрел на Машу серьезно. Румянец дикого смущения понемногу бледнел на его лице.

-Я книжку прочел. Вам не смешно?

-Нет.

-На заставе была в библиотеке. Про хирурга, который имел редкий дар - обоерукость.

-Что?

Не поняла Маша.

-Ну, он владел левой рукой, так же, как и правой. Хорошая книжка. Про войну. А я, ведь тоже такой.

-Да?

-Мне все равно, левая или правая лапа. Меня всегда в секции, я карате долго занимался, нет, сначала боксом - парни боялись. Смешно. От левши или правши, знают, чего ждать. А я тип непредсказуемый.

-Здорово.

Сосед пожал плечами.

-Это от рождения. Особенность такая. А книжка меня взбудоражила. Слова все эти медицинские, термины разные. Прямо на сердце легли. Я и понял. Мое.

-Класс.

Маша еще могла бы поговорить с Васей, но отвлек голос хозяина.

-Светлана, скажи тост!

Потребовал Георгий.

-Давай, твоя очередь, не отлынивай.

Светка решительно поднялась со стопочкой в руке, плеснула чачей на стол. Хихикнула. Маша поняла, что подруга пьяна. В хлам! Блин. За собственными грустными мыслями не уследила, проморгала. С чего бы это Светику перебирать? Досадно.

-Друзья!

Провозгласила студентка.

-Друзья.

Все смотрели на нее, ждали. Напрасно. Потеряв нить, девушка погладила, даже похлопала красивого соседа по щеке. Матвей откинулся на спинку стула. Это его не спасло. Пьяная Светка решила быть настойчивой.

-Поцелуемся?

Махнула наманикюренной ручкой, проливая остатки чачи в большую салатницу. Неловко поставила пустую рюмку. Потянулась к губам погрустневшего хирурга, закрыла глаза, охнула, грузно осела на мужское плечо. Матвей встал, обнимая рухнувшую девушку за талию, второй рукой поддерживая под попу. Впрочем, этой вынужденной фривольности студентка уже не замечала.

-Георгий, где можно уложить эту жертву грузинской водки?

-На диване. Я покажу.

Маша поднялась следом. Стоя в дверях, смотрела, как хозяин и носильщик пристроили всхрапывающую гостью. Георгий накрыл голые ноги Светланы пледом. Обернулся, увидел Полежаеву. "Успокоил".

-Все будет в порядке. Полежит немножко, придет в себя.

Маша не ответила. Скрестив руки перед грудью, смотрела на молодых самцов: восточного и славянского. Ждала, когда уберутся. Георгий понял - вышел. А вот хирург притормозил.

-Слушай, чего ты на меня злишься? Я ее не спаивал.

У Полежаевой имелось другое мнение, но сообщать его она не собиралась. Стояла молча. Матвей сказал вдруг громко и обиженно.

-Ты такая красивая.

Прозвучало почти как ругательство. По тону. Полежаевой стало неприятно. Мало ей перепившей подружки? Еще эта бывшая мечта юной идиотки рядом толчется, моргает ясными глазищами. Нужен он очень, как камбале зонтик. Нет, как белому медведю, крем от загара!