Под грифом «секретно» (СИ) - Сарнов Алексей

Где Света? — спросил я у Кати с простреленной ногой, когда спустя менее минуты мы зачистили периметр.

Не знаю, мы все убегали в рассыпную в сторону города, выполняя приказ.

Спустя долгие секунд десять, я, наконец, определил, в какую сторону нужно двигаться и побежал туда, остальные же рассредоточились по другим направлениям, двигаясь к Городу. Через пару минут я настиг очередную группу противника, но с ними была Вера, а не Света, и я продолжил поиски, оставив Веру с пистолетом присматривать за ранеными подонками.

Света! — начал я её звать, теряя над собой контроль, и мечась в панике кругами, так как моей стометровой дальности «обнаружения жизни» явно не хватало.

Вдруг мне показалось, что я её услышал, и я помчался в ту сторону. Стоило мне только увидеть пятёрку недо-жмуриков рядом со Светой, как пришлось спешно уворачиваться от пуль и я, преисполненный адреналином и яростью, вдруг для самого себя ускорился так же, как и делал до этого под воздействием порошка. Тут же я ушёл рывком по диагонали вправо, затем влево, стреляя двоим по ногам, и, приблизившись вплотную, схватил автомат третьего и резко развернулся, вырывая оружие у него из рук и ломая прикладом ему челюсть на выходе из оборота, стараясь не обращать внимание на мерзкий скрежет ломающихся зубов о металл, который длился в ускорении чрезмерно долго, вызывая ассоциацию с кабинетом стоматолога, следующим движением я со всей силы ударил в живот четвёртого, чувствуя, как хрустит под ногой его позвоночник, и атаковал серией быстрых ударов пятого, затем вернулся к тем, что уже лежали с простреленными ногами, и в несколько отточенных движений вырвал оружие и сломал им обе руки. Всё это длилось считанные секунды, после которых я, успев убедиться, что все противники без сознания, выпал из ускорения и, почувствовав привычное головокружение, немного покачнулся и протянул руку к ближайшему дереву, облокачиваясь о него, как меня неожиданно обняла Света, поддерживая моё равновесие. Спустя несколько секунд головокружение прошло, и я крепко сжал её в объятиях, неожиданно для самого себя целуя её в макушку, и не обращая внимания ни на какое-то появившееся перед глазами системное уведомление, ни вообще на что-либо другое. Не знаю, сколько мы так стояли в обнимку — время для меня будто остановилось, я ощущал её так близко, вдыхал Её, и всего остального мира для меня более не существовало…

Я боялась, что убила тебя окончательно… — негромко сказала она спустя минуту, десять или час — не знаю.

Как видишь напрасно, я могу менять свою точку респауна. Всё в порядке, милая.

Скажи так ещё раз. — нежно произнесла она.

Милая… — повторил я, и Света, улыбнувшись, поводила головой влево-вправо по моему подбородку.

Не могу понять в чём тут подвох и где оскорбление…

А разве может такая заноза быть милой?

Тогда ты тоже милый. — ответила она, улыбаясь и поднимая голову…

Поцелуй, казалось, длился целую вечность, и я бы хотел иметь в запасе ещё бесконечность таких вечностей.

У меня появился навык «эмпатия», и знал бы ты только, как это сейчас прекрасно… чувствовать всё за двоих.

А у меня, наверно, появилось «ускорение» — не обратил внимания, так что поверю тебе на слово…

Удивление от произошедших кардинальных перемен в моей жизни уже прошло, оставив лишь рвущуюся наружу радость, которую я задвинул подальше до более спокойных времён — пока мы были в своём собственном мире, отрешённые от окружающего, сбежал пятый солдат, а остальные, кроме того, который всё ещё был в отключке со сломанной челюстью, отползли подальше, рассчитывая, видимо, на то, что мы про них забудем, поэтому Света осталась следить за этой четвёркой, я же побежал догонять сбежавшего. Чувство опасности молчало, но помогла «эмпатия» Светы в определении того, кто говорит правду о направлении движения беглеца. С появлением нового навыка, я постепенно начинал понимать, как можно контролировать своё ускорение, так что ускорившись примерно раза в полтора, что давалось мне намного легче, чем уже привычное ускорении в режиме боя, я вскоре настиг ускользнувшего солдата, вломил ему немного, вырубив, и привязал его к дереву его же рубашкой, после чего решил пройти немного вперёд по его маршруту, так как он бежал не в сторону своей части — в итоге я вышел на укрытые ветками четыре БТР, после чего привёл его обратно. Во время погони у меня возобновилась головная боль, которая меня почему-то не тревожила всё прошедшее время с последнего ускорения, и по возвращении мне пришлось объяснить своему эмпату причину в ответ на её беспокойство, не утаил я и зависимость последних дней от препарата, нацеленный на открытость в отношениях — да и как можно было что-либо скрывать от эмпата? Не могу сказать, что меня это нисколько не напрягало, хоть и скрывать мне от неё всё равно было нечего — ведь я привык воспринимать себя отдельной личностью, но, тем не менее, это нужно будет обсудить… не сейчас, конечно, когда мы вдвоём, в чём я нисколько не сомневался, стремимся к большей близости и пониманию друг друга. И, кстати, Света, хоть и неодобрительно отреагировала на то, что я снова принял немного порошка, но и нисколько не препятствовала.

Завтрак наступил для нас неожиданно, когда мы ещё не дошли до места первого боя, где должны были собраться. Мы со Светой сидели так же, как и недели назад — напротив друг друга и мило болтали, ловя порой немногочисленные удивлённые взгляды, на которые мы не обращали никакого внимания, Катя довольно ухмылялась вместе с присоединившимся к ней Юрой.

Вы чего там так долго? — наконец спросил Юра. — Все уже вернуться успели.

В догонялки играли, почти уже дошли, как нас вытащили на завтрак. — ответил я.

И кто победил?

Дружба, конечно.

По вам не скажешь, что дружба… — хмыкнул Юра.

Ну она разная бывает… — улыбнулась Света.

Не могу сказать, что не рад за вас, но, насколько я понимаю, у нас сейчас мало времени на всё это.

Чего пристал-то? Один из них убежал и мне пришлось его вернуть.

Зачем? Ну сбежал и сбежал — нам бы вернуться до атаки аналитика. — продолжал Юра.

Это понятно, но ты не видишь всей картины — нам нельзя допустить, чтобы кто-то из них сбежал, так как от этого зависит успех нашей дальнейшей диверсии в военную часть.

А что им мешает сейчас сказать, что их захватили?

Нам и нужно, чтобы они доложили об этом руководству, но не то, чтобы кто-то сбегал и рассказывал все подробности, передавая и наши имена.

А если их вообще не запустят потом в капсулы, зная, что они в плену?

Возможно, но скорее всего им поставят задачу о передаче дезинформации — ведь такой шанс упускать глупо, да и почему их не должны вернуть в капсулы, если все это входит в их подготовку? Будут уже иметь опыт пребывания в плену, да ещё и наказаны за проваленную операцию.

А почему они прямо сейчас не могут узнать все подробности у пленных? — спросил Юра.

Тоже могут, но шанс меньше, так как им нужно будет решить, что именно они должны нам отвечать, а их задержка сразу даст нам понять, что нам однозначно втирают дезу. Они ведь не в курсе, что нам уже известно всё, что нужно об их части. Хотя тут есть и более сложный вариант — их просто не пустят в капсулы до прибытия основных сил для нашего уничтожения. И тогда нам придётся убегать, так и не дождавшись появления пленных. Но тогда не будет ни дезинформации, ни опыта нахождения в плену для солдат, ни их наказания.

Тогда с чего ты взял, что будет так, как ты себе это представляешь?

С того, что это логично и соответствует программе тренировок в лаборатории.

Тогда я тебя расстрою. — сказала Катя. — Я уже отправила на перерождение нескольких уродов, кое-что у них отрезав по примеру Рымова…

Значит будем надеяться, что им будет особо нечего рассказать… и, кстати, учитывая твой личный интерес, тебе, возможно, захочется их самой допросить с пристрастием…

Ещё как! Уж не сомневайся!

Да, и ведите их к нам, южнее найдёте Веру, она укажет в какую сторону я уходил — я нашёл их четыре БТР, вернёмся уже на них.