Семь дней - Деон Мейер

– Чуть приотпусти поводок, – посоветовал Мани. – Пусть у нас будет лишний рычаг давления.

– Нам пора, бригадир, – сказал Гриссел. – Наш самолет вылетает в десять.

Мани кивнул:

– Счастливо долететь, Бенни. А я пока позвоню в Йоханнесбург, чтобы вас там встретили. Похоже, придется по работать не только головой, но и ногами. Будем надеяться, к тому времени, как вы долетите, у нас уже кое-что будет. Удачи… И счастливой охоты!

Мбали и Дюпре попросили Ханнеса Прёйса вместе с ними перейти в кабинет для допросов ППГ. Хотя в коридорах было промозгло, Прёйс снял куртку. Под мышками и на спине у него проступили темные пятна от пота.

Они сели. Прёйс попросил воды. Мбали принесла графин и стакан. Прёйс жадно выпил всю воду, потом вытер пот со лба и сказал: он понимает, все выглядит так, словно он покрывает Котко. Но он хочет прояснить, что до сегодняшнего утра и звонка капитана Гриссела он не видел связи между Котко и коммунистами. Прошло уже двадцать лет с тех пор, как в России другой политический строй. Двадцать лет! Если бы его спросили не о коммунисте, а о русском, тогда дело другое… И он никогда, никогда в жизни не думал, что Котко имеет какое-то отношение к убийству Ханнеке Слут. Ему все это кажется бессмысленным. Котко не мог убить ее, у него нет мотива…

– Значит, вы знали и о его любви к штыку? – недоверчиво спросила Мбали.

– Но ведь Ханнеке не пытали… Клянусь, такое мне и в голову не приходило!

– М-да, – сказала Мбали, не скрывая своего отвращения.

Дюпре показал на видеокамеру за столом:

– Мистер Прёйс, мы запишем ваши показания.

Юрист кивнул.

Дюпре включил камеру и кивнул Мбали.

Она спросила:

– Вы знали о связях Макара Котко с командованием Южно-Африканской полицейской службы?

Прёйс вытаращил глаза:

– Нет!

– Вы совершенно уверены?

– Да. Мы знали, что у него много знакомых среди членов правительства. И Молодежной лиги.

– Но не руководства ЮАПС?

– Нет.

– Вы велели Слут поручить фирме «Джек Фишер и партнеры» навести справки о прошлом Котко.

– Да.

– Отчет Фишера у вас?

– Да. Он у меня в кабинете.

– Вы доставите его нам?

Прёйс замялся всего на секунду.

– Д-да.

– Значит, в отчете Фишера нет ни слова о связях Котко с сотрудниками ЮАПС?

– Во всяком случае, я ни о чем таком не знаю.

– Наводили ли вы справки о прошлом Котко в других местах?

– Мы наводили справки о ЗИК. Его компании.

– Никакие проверки не выявили его связей с сотрудниками ЮАПС?

– Нет.

– Вам известно о фонде, которым управляет Котко?

– Каком фонде?

– Он называется «Исандо-Дружба».

Прёйс покачал головой:

– Никогда о таком не слыхал.

– Вы совершенно уверены?

– Да.

– Кому было известно о том, что Котко проявлял интерес к Слут?

– Откуда мне знать, кому она об этом рассказывала?

– Кто в вашей юридической фирме знал о его влечении?

– О романтическом влечении?

– Да.

– Только я. Как вы понимаете, такими вещами не хвастают.

– 18 января вы и Слут встречались с Котко в помещении вашей фирмы.

– Да.

– Вы каким-то образом намекали Котко, что вам известно о его прошлом? О том, что он служил в КГБ?

– Что вы, конечно нет!

– И о его любви к штыкам?

– Нет!

– Котко мог каким-то образом узнать о расследовании, проведенном Фишером?

– Мы платим им за то, чтобы они держали язык за зубами.

– И все же он мог каким-то образом узнать, что о нем наводили справки?

– Нет… вряд ли.

– Но вы не считаете такое совершенно невозможным?

– Ничего невозможного нет. Но это маловероятно.

– Мистер Прёйс, – сказал Дюпре. – Если сегодня застрелят еще одного нашего сотрудника и выяснится, что вы опять что-то от нас утаили, я лично позабочусь о том, чтобы на вас завели уголовное дело. Любым доступным мне способом. Вы понимаете?

– Да.

– Может быть, вы хотите сообщить нам что-либо еще?

– Извините. Больше я ничего не знаю.

Мбали встала.

– Надо скорее сообщить обо всем Бенни, – сказала она.

45

После взлета Скелет заметил, что Гриссел вцепился в подлокотники кресла.

– Бенни, что с тобой?

– Не люблю летать.

– Летать в самолете безопаснее, чем ездить на машине!

– Скелет, самолеты падают и разбиваются. То и дело падают!

Бошиго только рассмеялся.

Позже, когда они с аппетитом поедали самолетный ужин – в тот день они не успели даже позавтракать, – Бошиго заметил:

– Ты ведь понимаешь, что меня послали с тобой только для прикрытия? Чернокожее лицо должно умилостивить богов…

Так как рот у Гриссела был набит, он только пожал плечами.

– Ну, Бенни, и что ты думаешь обо всем этом? О политике, о коррупции, о тесных связях…

Он проглотил и ответил:

– Скелет, а что тут скажешь? Просто так обстоят дела. Ничего нового! Когда я давным-давно служил в отделе убийств и ограблений, нам тоже многим приходилось жертвовать. Ради политики. Ради прикрытия. Приходилось смотреть на какие-то вещи сквозь пальцы. Правда, в те дни ничего такого не попадало в газеты. Им хватало другого.

– Ничего не меняется, – задумчиво проговорил Бошиго.

Когда стюардесса унесла пустые тарелки и пластиковые ножи и вилки, Скелет сказал:

– Вчера ночью, когда ты позвонил мне домой, я смотрел кино, «В тени Луны». Документальный фильм об астронавтах, которые высадились на Луне. По словам одного из астронавтов, когда они очутились на темной стороне Луны, он посмотрел на Землю и сказал: она такая маленькая и хрупкая! Но там все, кого он знает. А после того, как они вернулись, они поехали во всемирное турне, и в каждой стране их приветствовали словами: «Мы молодцы!» Не «Вы, американцы, молодцы», а именно «Мы молодцы». Фильм произвел на меня очень сильное впечатление. Я вырос в Форт-Бофорте. Когда я был еще вот таким маленьким, отец как-то ночью вывел меня во двор и показал Луну. Он сказал: Бенедикт, люди долетели до нее, ходили по ней. Знаешь, почему? Потому что мечтали, понимаешь? Он сказал: ты должен идти в этот мир с меч той. И должен следовать своей мечте до тех пор, пока не поймаешь ее. Сегодня утром, когда я слушал обо всех проделках наших чиновников, я подумал: что с нами происходит? Бенни, у Мадибы[13] была своя мечта. Большая ukuphupha[14] для Южной Африки. А теперь мы теряем эту мечту. Вчера я вдруг понял, как мне не хватает отца – он умер в 2005-м. И еще я жалею о том, что мы, земляне, перестали воспринимать себя как одно целое. Пусть хотя бы в одной стране – в нашей. Или во всем мире. Ведь наша планета такая маленькая!

– Мы запросили в банке детализацию счета Котко. На 18 января он забронировал два номера в отеле «Сазерн Сан Куллинан» в районе Странда, – сказал капитан Филип ван Вейк.

– Два? – удивился Мани.

– Совершенно верно, бригадир. Теперь мы ждем подтверждения из отеля. В тот же день он провел по своей карте еще два платежа. Один – за ужин в «Буэна-Виста-кафе», в размере тысячи двухсот тридцати двух рандов сорока пяти центов. И еще перечислил три тысячи рандов агентству «Полночь».

– Эскорт-услуги? – спросил Купидон.

– Да, – кивнул ван Вейк. – Судя по детализации его разговоров, он звонил в «Полночь» в восемнадцать тридцать две и восемнадцать пятьдесят одну. Я подумал, что вам будет интересно.

– Спасибо, Филип, – сказал Мани.

– Похоже, он готовил себе алиби, – заметил Купидон.

– Вот именно, – кивнул бригадир Мани. – Вон, твоя задача – все проверить.

Гриссел смотрел на раскинувшиеся под ними просторы Кару и гадал: почему он никогда не задумывался о таких серьезных вещах? О мечтах на благо всей страны. И о том, что наша планета – одна. Он не думает о высоком.

Вот почему ему трудно понять Алексу с ее «волнующими, яркими образами» и «информационными каналами». Главное, если бы сейчас он не был так занят по работе, он бы, скорее всего, думал о том, как свести концы с концами, о своем алкоголизме и разводе, о приятеле Карлы и татуировке Фрица. И о том, как не опозориться. А мечтал бы… наверное, о том, как займется любовью. С Алексой.

Как вырваться из плена мелочных забот и начать беспокоиться за всю планету?

Мбали стояла за дверью женского туалета на втором этаже здания УРОВП. Она уже собиралась выйти в коридор, но случайно услышала слова двух проходивших мимо «Ястребов».

– Теперь ты понимаешь, почему Африка поручил ей дело стрелка? – спросил один.

– Наверное, из-за Амстердама, – предположил второй.

– Точно.

Ей стало больно.

Как только она вошла в кабинет, зазвонил телефон. Мбали сняла трубку. Детективы из отдела ППГ сообщали, что в участке «Тейбл-Вью» в последнее время никого не увольняли с позором. Кроме того, начальник участка заверил их, что ни с кем не обсуждал звонок генерала Африки и его просьбу об освобождении двух граждан России.

Мбали поступила так же, как поступала всегда, когда бывала расстроена. Встала из-за своего до омерзения чистого стола, повесила на плечо огромную дамскую сумку. Вышла из кабинета, спустилась на лифте на первый этаж. Вышла на Маркет-стрит, повернула на Фортреккер. У светофора дождалась зеленого света, перешла дорогу, повернула налево, прошла мимо министерства внутренних дел – у входа толпились зазывалы, призывающие сделать фото на паспорт, уличные торговцы ручками и обложками на удостоверения личности. Мбали прошла мимо киоска тотализатора. Сегодня она не наградила, как обычно, презрительным взглядом слоняющихся там бездельников. Прошла мимо салона красоты и заглянула в закусочную «Сегодняшний улов».