Лед тронулся - Михаил Барщевский

Про Кузю говорили, что он очень умен, хорошо образован и абсолютно бессердечен. Ну, то, что начитан, сомнения не вызывало. У «люберов» все было организовано абсолютно четко по канонам американской мафии. А сам Кузя — этакий Аль-Капоне российского розлива.

Вадим много раз слышал, что люберы вооружены. По сути, это была армия. Не просто кучка бандитов, пошедших надело вместе, а именно армия: разведчики, аналитики, командиры, бойцы. Но сейчас важным для Вадима выступало другое. Эти люди имели оружие, и они умели им пользоваться. Они могли реально помочь в защите Белого дома.

А если Кузя вовсе не Кузьмичев? Или Кузьмичев, да не тот? А даже если и тот, — он вспомнит, что обязан своим сверхмягким приговором Вадиму? Пусть вспомнит, но станет ли что-нибудь делать? Ему-то это зачем? Он при любой власти проживет. Хотя, стоп! Не при любой. При советской власти его скрутят в бараний рог в одну секунду. Больше того, при советской власти прикроют всех этих кооператоров, как НЭП прикрыли, и Кузе просто не с чего будет кормиться. Вот! Это уже тема для разговора.

А как его найти? И не грохнут ли самого Вадима, когда он станет Кузю разыскивать. А если Кузя это не Кузьмичев?

Вадим уснул. Ему снилось, что на него наезжает танк, а у него в руках черенок от лопаты…

Глава 19

Это был долгий путь.

Утром двадцатого августа Вадим проснулся, будто и глаз не закрывал. Взвинченный, ни капли не отдохнувший. Сразу включил радио. «Эхо» почти не ловилось, но Вадим все-таки разобрал, что осада Белого дома продолжается. Штурма не было. Ходят слухи, что пришлют «Альфу». Они высадятся с вертолетов на крышу здания и подойдут через канализацию снизу.

Трое парней погибли под гусеницами танков. Может, и больше. А может, и не погибли, а только ранены.

Вышел первый номер «Общей газеты». Ее цитировали на «Эхо». Но, когда начали пересказывать статью Егора Яковлева, звук уплыл в помехи.

Осипов поехал в Люберцы. Лене сказал, что в офис. Из первого же телефона-автомата на улице позвонил секретарю и предупредил — кто бы ему ни звонил, он здесь, но только что вышел.

— Поняла?

— Да, Вадим Михайлович! А когда вы на самом деле будете?

— А что? — Вадим насторожился. — Меня кто-нибудь ждет? Кто?

— Да нет! Я просто так спросила… — начала оправдываться секретарша.

— А вообще, кто-нибудь незнакомый приходил? Меня по телефону кто-нибудь спрашивал?

— Нет, ну что вы, я бы сказала!

Вадим немного успокоился, сел в машину, но двигатель не запустил. Только теперь он всерьез задумался, как ему найти Кузьмичева. Звали его, как он помнил, Владимир Николаевич. Стоп!

В записной книжке должен был остаться телефон его жены, Наташи. Вот, есть!

Вадим опять вышел из машины и направился к телефону-автомату. Номер не отвечал.

Следующие два часа прошли, как в ускоренной записи какого-то дурацкого детектива. Вадим метался по люберецким кабакам, заходил в спортзалы, которые смог найти или ему подсказывали, где они, чуть ли нелюдей на улицах спрашивал. Все безрезультатно — никто его к Кузьмичеву-Кузе отвезти не мог, поскольку никто его в городе не знал. Несколько человек явно врали — знали, по глазам было видно, но категорически говорили: «Впервые слышу».

Вдруг Вадима осенило! Он рванул в местную юридическую консультацию. Разумеется, он никого здесь не знал. Но его должны были знать. Наверняка! Вот редкий случай, когда все сплетни и слухи про него, ходившие среди адвокатов давно, а с момента создания фирмы особенно активно, должны были сработать не против него, а за.

Заведующий консультацией, однорукий инвалид Великой Отечественной, принял Вадима как родного. По крайней мере, выглядело это именно так. Конечно, про Осипова он слышал. В адвокатских кругах не первый месяц обсуждалась новость о создании первого адвокатского бюро, адвокатской фирмы. Конечно, всего не знали, но информация утекала то от клиентов фирмы, то от кого-то из сотрудников. А в последние пол года Кашлинский хвастал в открытую, как создавал фирму, какие там заработки, как он успешно руководит. Все прекрасно были осведомлены, что строил-то фирму Марлен Перельман с помощью Осипова, а этого павлина поставили на время, пока Осипов в Америку уехал, но слушали Кашлинского с большой охотой: дело новое, рискованное, но и вправду, кажется, доходное.

Поговорить с живым Осиповым старому адвокату, скучавшему изо дня в день в крошечном пятиметровом кабинетике, было, конечно, очень занимательно.

Но у Вадима времени на «политесы» не водилось. Ему срочно нужен был Кузя. И он решил действовать «в лоб».

Сразу после взаимных приветствий и пары слов о тяжелом, но праведном труде адвокатов в маленьком городе, Осипов спросил, как найти Кузьмичева.

Старика вопрос даже не удивил. Ясное дело, адвокаты, которые кооператоров обслуживают, наверняка общие дела с бандитами имеют. Не то, чтобы они были заодно, но пересекаются точно. Что ж, дело житейское. А помочь надо. Может, для Кузи это что-то важное, так почему бы ему лишнюю услугу большому человеку не оказать?

Заведующий консультацией позвонил начальнику люберецкой милиции. По-дружески, на «ты», поболтал с ним пару минут, а потом спросил: «Как твоего Кузьмичева-Кузю отыскать?» Доблестный страж порядка, как понял Вадим, вопросу даже не удивился. Старик-адвокат записал адрес, поблагодарил и положил трубку.

— Вот, здесь его контора. Там он, нет — не знаю, но говорят, он почти всегда у себя сидит.

— «Ищут пожарные, ищет милиция. Ищут — никак не могут найти!» Забавно! — Вадим рассмеялся так, будто ему рассказали классный анекдот. Нервное напряжение давало себя знать.

— А что вы удивляетесь, коллега? У нас все про всех знают. Надо будет — найдут. Только пока не надо. Время такое.

Вадим понял, что сейчас начнутся стариковские ворчания по поводу времени, молодежи, добрых старых порядков и быстро, но вежливо свернул разговор и распрощался.

Уже с час к Кузьмичеву со всего города стекалась информация, что какой-то мужчина средних лет, по виду интеллигент или кооператор, а может, и журналист, явно не местный, пытается узнать, как найти Самого.

Кузя немного напрягся, все-таки события на улице странные, танки в Москве, но быстро успокоился. Пускай ищет. Если журналист — отправят куда подальше, общаться он с ним не будет. Если кооператор — считай заранее — денег принес. А если интеллигент с просьбой, может его теща или начальство обидели, то можно и поговорить, помочь. Вот Аль-Капоне — помогал людям. И его уважали.

Но когда позвонил с докладом начальник районного РУВД и сообщил, что Владимира Александровича разыскивает какой-то московский адвокат, интерес у Кузи сразу пропал. Вряд ли у того какое стоящее дело есть. Небось, либо кто-то из клиентов не заплатил, и он просить станет, чтобы выбили, либо, наоборот, свои услуги предложит. На будущее, для братвы, если кто куда загремит. Скучно. У него свои адвокаты есть, которым он доверяет и которые работать правильно умеют.

Когда охрана снизу доложила, что пришел какой-то Вадим Михайлович Осипов, интерес снова проснулся. Неужели это «его» Осипов? Толковый парень. Что ему могло понадобиться? Кузя даже обрадовался — все-таки человек из его молодости пришел.

— Ну, привет, товарищ адвокат! — Кузьмичев был тот, который нужно, бывший клиент Вадима. Несмотря на обшарпанность здания снаружи, коридоры, приемная, сам кабинет Кузьмичева выглядели просто шикарно. Дорогая массивная мебель из резного дерева, часы с боем в углу комнаты, огромный ковер. На стенах развешаны шпаги, сабли, кортики. В углу — огромный глобус. На стене — большая карта СССР. Почему-то именно так Вадим представлял себе кабинет Горбачева в Кремле. В реальности же в кабинете сидел его бывший подзащитный, лидер, чтобы не сказать главарь, «люберов».

— Привет, Володя! Хорошо выглядишь, богато сидишь! — Осипов решил, что надо сразу показать — он здесь не проситель, он старый знакомый, которому хозяин кабинета немало обязан.

— Уже не сижу! И, дай бог, больше не сяду! Я законопослушный гражданин великой страны, — Кузя рассмеялся.

— Два спорных тезиса сразу! Можно закурю? — Не дожидаясь ответа, Вадим полез за сигаретами и зажигалкой.

— Кури, хотя я бросил.

— Так ты же и не курил?

— На зоне начал, а потом там же и бросил. Ты бы, Вадим, тоже бросал. Жизнь одна и очень короткая.

— Кто знает, сколько нам отпущено! И вообще, есть такая поговорка: «Кто не курит и не пьет, тот здоровеньким помрет!»

— Правильная поговорка. Очень правильная! Помирать здоровеньким — куда приятнее.

— Особенно от бандитской пули?.. — Вадим понял, что сказал нечто неуместное, но было поздно — в глазах Кузи, до того мягких и приветливых, сверкнул стальной отблеск.

— Ну а что же спорного я сказал? Причем дважды? — Володя совладал с собой и сделал вид, что предыдущей фразы Вадима не заметил.