Лед и пламя Тартара - Дмитрий Емец

Не задумываясь, Ирка подсекла древком копья колени Антигона, а ногой ловко выбила из рук упавшего кикимора булаву. Булава отлетела далеко в сторону.

– Не смей! Ты хотел ударить раненого! Ты болен!

Кикимор, морщась, поднялся с земли. В его взгляде был бесконечный укор.

– Зато вы здоровы, прекрасная хозяйка! По-вашему выходит, что и упырю осиновый кол в грудь загонять не надо, пока он днем в гробике лежит и детскую кровь не тянет! – проворчал он с обидой.

Ирка не могла отвести взгляд от дарха. Его неуловимо закругляющиеся грани заставляли глаза скользить по ним. Боль исчезла. Теперь они завораживали. Притягивали. Расслабляли. Ирка вспомнила историю о молодом человеке, который случайно обнаружил в чаще потерянный дарх и так долго смотрел на него, что очнулся, лишь став глубоким стариком. Странно, что он не умер от жажды, холода и голода. Хотя, возможно, дарх сам дает силы тому, кто на него смотрит.

Силой заставив себя оторвать взгляд от дарха (ощущение при этом было такое, как однажды зимой, когда она по глупости лизнула полозья санок), Ирка повернулась к Арею спиной. Она понимала, что оказывать помощь мечнику не надо. И перевязывать его не надо. Раны он залечит и сам.

Увидев, что валькирия-одиночка уходит, Антигон прыгнул и повис у хозяйки на ноге.

– Что вы делаете, хозяйка? Вы что, все забыли? Если не будет дарха, вы лишитесь шлема и доспехов!.. Вы убиваете себя, госпожа!

– Плевать... Ты не понимаешь, Антигон! И никогда не поймешь! – сказала Ирка устало.

Честный кикимор действительно ничего не понимал. Зато умел разбираться в интонациях. Руки Антигона разжались. Он отпустил ногу и обреченно потащился за Иркой. Когда они уходили, Арей набрался сил уже настолько, что лежащий на земле меч медленно, рывками подползал к его ладони.

Отойдя шагов на двадцать, Ирка остановилась. Она внезапно поняла, что никуда идти не нужно. Да и куда теперь спешить? Ее жизнь закончена. Задание провалено. Копье и шлем почти утрачены. Два-три штриха и все.

Ирка уже очерчивала наконечником копья круг для телепортации, когда кикимор хлопнул себя по лбу.

– Ой, булаву забыл! Не оставлять же! – охнул он и ненадолго отбежал.

Ирка едва заметила его отсутствие. Она ощущала себе обреченной. Она смотрела на свои ноги и думала, что вскоре они станут мертвыми. Будут лежать на коляске, а Бабаня станет укладывать их, точно два синих бревна. Что ж, лучше так, чем копьем срывать дарх с раненого. Через свою жизнь перешагнуть можно, а через подлость нет. Подлость как стеклянная гора, вершина которой в небесах, а подножье в Тартаре. Один раз начав скользить, скользишь бесконечно.

– Ну что, хозяйка? Мы в «Приют валькирий»? – бодро спросил вернувшийся Антигон.

Ирка усмехнулась. Ее существо заполнилось странной, обреченной отвагой. Теперь она не моргнув глазом шагнула бы и в доменную печь. Страх только тогда остается страхом, когда существует иллюзия спасения. Если же дорога идет дальше без развилок, то нет и страха.

– Пускай будет в «Приют», – сказала Ирка.

Когда они материализовались посреди комнаты в «Приюте валькирий», Ирка устало рухнула в гамак. Скрип гамака о деревянную балку убаюкивал ее, расслаблял. Не хотелось ни о чем думать, ничего знать.

Антигон сразу взял ведро и, прихрамывая, отправился за водой.

– Чаечку сделаем. Бубликов украдем. Чаечек с бубликами – вкусно до тошноты! – бормотал кикимор.

Скоро он вернулся и с таким рвением стал суетиться в углу, переливая воду из ведра в чайник, что Ирка испытала острое подозрение.

– А ну подойди! – велела Ирка.

Антигон брякнул ведром.

– Зачем, хозяйка?

Ирка свесила с гамака ноги.

– Подойди! – повторила она властно.

Антигон осторожно приблизился. Примерно с таким же желанием подходит собака, которая сделала что-то недозволенное и справедливо опасается трепки.

– Что у тебя в кармане? – спросила Ирка, заметив, что кикимор скосил на него глаза.

– Ничего, хозяйка!

– А ну покажи!

– Хозяйка! Неужели вы способны шарить по карманам у своего старого бедного слуги? За все мои старания, за все гадости, что я вам сделал... Ночей не спал... то есть спал... прокисшее варенье ел...

Нос Антигона уныло зашмыгал. Понимая, что препираться он будет до бесконечности, Ирка подтащила его к себе и сунула руку ему в карман. Страшная боль обожгла ей пальцы. Пробежала по кисти и растаяла где-то в районе локтя. Стиснув зубы, Ирка выдернула из кармана у кикимора длинную сосульку.

Мгновение – и она узнала его. Да и можно ли было не узнать дарх, который она так долго разглядывала полчаса назад!

– Ты его украл, Антигон! Сказал, что идешь за булавой, а сам... Я просто идиотка! – крикнула Ирка.

Не отдавая себе отчета, что делает, она замахнулась на Антигона. Тот подставил ей свою смешную голову с такой радостной готовностью, что Ирка спохватилась. Вот уж точно – задумала наказать зайца морковью!

– Еще не поздно. Так и знай. Я верну его Арею! – твердо сказала Ирка, вставая и начиная готовиться к телепортации.

К ее удивлению, Антигон даже не попытался ей помешать. Более того, он не скрывал своего торжества.

– Возвращайте, если хотите, ужасная хозяйка! Только поздно уже! – нагло заявил он.

– Поздно?

– Нет уже эйдосов – тю-тю! Я отдал их пажу Бэтлы, а он своей госпоже! Теперь они уже у света. Можете отрубить мне голову и съесть ложкой мозги, если это не так...

– Пажу Бэтлы? Когда ты его видел?

– Когда ходил за водой. Я вызвал его и он ждал меня тут, за деревьями, – хихикнул Антигон.

Ирка увидела, что затычка из дарха Арея вытащена, а в самом дархе нет ни единого эйдоса.

Глава 11

ГЛИНЯШКИ

Это только кажется, что за все платят деньгами. За все действительно важное платят кусочками души.

Оставшись одни в квартире у Эссиорха, Ната, Чимоданов и Мошкин скучали недолго. Ната стала рыскать в ящиках стола у Эссиорха. Чимоданов, не заморачиваясь с правами на частную собственность, принялся рыться в запчастях. Особенно ему понравилась цепь от мотоцикла. Он даже хлестнул цепью по столу, едва не задев Вихрову. Ната швырнула в Чимоданова книгой.

– Это был намек. В следующий раз кину чем-нибудь реально тяжелым, – сказала она.

Чимоданов намек понял и, сердито урча, как спешащий в могилу мертвяк, отодвинулся на безопасное расстояние. Ната продолжала возиться с ящиками. Ящиков в столе у Эссиорха было три. Два завалены все теми же скучными запчастями. В третьем Ната обнаружила заурядную с виду тетрадь с собакой на обложке. Попыталась открыть, но прозрачный белый огонь сразу охватил ей руку до локтя.

Ната отскочила, замахала рукой и, видя, что сбить огонь не удается, рванула в ванную. Позвать на помощь Мошкина, который в углу комнаты скромно листал журнальчик для домохозяек, она не догадалась. Однако огонь погас еще на пороге, когда расстояние между Натой и тетрадью увеличилось метров до трех. Ната испуганно оглядела руку. Никаких ожогов. Даже едва заметные, похожие на персиковый пух волоски на запястье не свернулись от жара.