Барометр падает - Эдриан Маккинти

— Уймись, неужели не надоело?!

— Слишком много болтаешь, — проскрежетал Марков, врезал ногой по голени Киллиана и, ухватив за шнурки от капюшона, с размаху ударил лицом о выставленное колено, сломав ему нос.

Киллиан отшатнулся, судорожно вдохнул и чуть не захлебнулся хлынувшей из носа кровью. Один глаз заплыл. Киллиан ничего не видел, только чувствовал, как бандит осыпает его градом ударов.

Он отпрянул назад, стянул с головы капюшон и попытался открыть глаза.

Марков замахнулся, целясь Киллиану в горло ребром ладони. От смерти Киллиана спасло чудо: он наудачу выбросил руку, выставив частичный блок. Сердце грохотало в груди, он почти перестал соображать, подчиняясь только власти инстинкта выживания.

Да этот психопат сейчас его уничтожит!

Того и гляди он схватит револьвер, лежащий неподалеку. А вдруг у бандита есть нож? В таком случае Киллиан может считать себя покойником.

У него оставался один-единственный шанс.

Была не была!

Киллиан подбежал к Маркову, сжал его в объятиях медвежьей хваткой и потащил к морю. Марков отчаянно вырывался и колотил Киллиана ногами, однако тот не сбавлял хода. Ну вот, наконец он стоит по колено в прибое. Киллиан поднатужился и окунул наемника в воду.

Он держал Маркова под водой, крепко надавив на плечи сильными руками. Тот бешено вырывался, лягался и, когда волна отступала, пытался кричать.

Киллиан начал про себя отсчет.

Десять… двадцать… тридцать… сорок…

Широко раскрытыми глазами Марков смотрел на него из-под воды.

Как не хочется умирать здесь, в Ирландии.

Так далеко от дома.

Так холодно.

Неужели последнее, что он увидит перед смертью, — лицо этого жуткого ирландца?

Нет, он не хочет умирать.

— Марина! — завопил он, на мгновение приподняв лицо над водой.

Так холодно!

Очень… очень холодно.

Как зимой в Волгограде.

Как в Грозном.

Этот глупый ирландец… такой медлительный… такой старый…

Его расплывающееся лицо.

Непреклонные глаза.

Я не должен был убивать того священника…

Так холодно…

Марина…

Когда Киллиан досчитал до ста пятидесяти, он вытащил мертвого русского из воды и вытянул на пляж.

На вершине дюны стояла Рейчел, прижимая к себе девочек. Пока они дрались, она, воспользовавшись моментом, подхватила девочек и убежала. Умная женщина. Киллиан гордился ею.

— Он мертв? — настороженно спросил Донал, заглядывая через плечо.

Киллиан кивнул и обернулся.

— Полагаю, нам нужно вызвать полицию, — предложил Донал.

— Оставим все как есть. Ясно? — отозвался Киллиан.

— Парень местный?

— Он русский. Наемный убийца. Собирался убить Рейчел. А вся атака на лагерь была только прикрытием для этого дельца, — мрачно выдохнул Киллиан.

Донал молча кивнул.

Пейви лишних вопросов не задавали. Киллиан вытащил бумажник Маркова, в котором лежало водительское удостоверение, выданное в Неваде.

— Считаешь, нам лучше не вмешиваться?

— Оставьте его, я разберусь, — буркнул Киллиан.

В его мозгу уже складывался новый план. Если я поспешу, то сумею свалить все на Маркова. То, что случилось здесь, и то, что последует затем.

— Всё, уезжаем. Мне надо как можно быстрее попасть в Донегол.

Донал протянул Киллиану носовой платок — вытереть кровь.

— Спасибо, друг. Мне жаль, что все так получилось, — пробормотал Киллиан.

— Брат, выкинь это из головы. Мы все живы и почти здоровы, — улыбнулся Донал.

— Ну, в общем-то верно, — усмехнулся Киллиан.

Киллиан протянул Доналу руку. Юноша крепко пожал ее и улыбнулся.

— Буду очень признателен, если вы примете к себе Рейчел и ее девочек и позаботитесь о них.

— А ты? — спросил Донал.

Киллиан оглянулся, увидел револьвер русского и, аккуратно обхватив его платком Донала, поднял с песка:

— Я собираюсь покончить со всем этим.

Донал кивнул и прижался лбом ко лбу Киллиана:

— Да пребудут с тобой Христос, Дева Мария и святой Патрик.

— Аминь, — склонил голову Киллиан.

Он подошел к Рейчел.

Она крепко обнимала девочек и плакала. Киллиан опустился на колено и обнял их всех.

— Я больше не могу… — просипела Рейчел.

— Не бойся, больше это не повторится.

Рейчел посмотрела на Киллиана и заметила револьвер:

— Что ты собираешься сделать?

— Собираюсь завершить это дело. Сегодня же вечером.

— Сегодня?.. Но как, расскажи…

— Тебе лучше ничего не знать, — грустно покачал головой Киллиан и повернулся к девочкам. — До свидания, барышни.

Он поцеловал в лоб сначала Клэр, затем Сью.

Клэр вежливо попрощалась, а Сью как-то странно поглядела на Киллиана и обняла его.

— Мне будет тебя недоставать, малышка, — произнес Киллиан по-ирландски.

— Буду скучать, — тоже по-ирландски ответила Сью и расплакалась.

— Ну-ну, успокойся. — Киллиан чувствовал, что и сам вот-вот заплачет.

Наконец он обернулся к Рейчел:

— Будь с ней поласковей, и все будет отлично.

— Девочки, подождите минутку. — Рейчел встала, взяла Киллиана за руку и потащила в сторону. — Куда ты едешь? — спросила она, когда они отошли на достаточное расстояние.

— Я же сказал: я намерен со всем этим покончить.

— Ты собираешься разыскать Ричарда? И что тогда, Киллиан?

— Найду и кое о чем поговорю с ним, — улыбнулся он. — Успокойся, Рейчел. Просто поверь мне на слово.

Рейчел взглянула на него. Эти темные глаза. Твердый подбородок. Типичный киношный злодей.

Да только вот злодеем он не был.

Он сумел помочь Сью: из «труднообучаемого» ребенка она превратилась в общительную жизнерадостную девчушку.

Он нравится Клэр.

Он спас им жизнь, рискуя своей.

И сейчас собирается рискнуть ею снова.

Ради чего?

— Киллиан, а ты-то что от всего этого получишь?

Киллиан глубоко вздохнул, посмотрел на Рейчел, на девочек, вспомнил о фотографии в бумажнике.

— Много чего, — ответил он загадочно.

— Не понимаю… — Рейчел казалась обескураженной.

— Ничего, потом поймешь, — отозвался он.

— Поцелуй меня, — попросила Рейчел.

— Не могу, у меня из носа кровь течет, — скривившись от боли, попытался улыбнуться Киллиан.

Тогда Рейчел схватила Киллиана за плечи, притянула к себе, крепко поцеловала в губы, обняла и расплакалась.

Она знала, что все это он делает ради нее и детей.

И действительно доведет дело до конца.

А ведь он уже отдал ей все, что имел, — свое время и терпение. Он рисковал жизнью ради нее и ради будущего ее детей. Под его влиянием она изменилась. Изменилась навсегда. Никогда больше она не станет думать о самоубийстве, никогда не поддастся страху или отчаянию.

Как сказал Киллиан, главный наш враг — это смерть.

Да, смерть — величайший враг человека. Но пока ты дышишь, ты выше смерти.

Помни об этом.

Жизнь сама по себе чудо.

— Мы больше не встретимся? — со вздохом спросила Рейчел.

— Если все сработает, то… нет, — ответил Киллиан и поцеловал ее в щеку.

На парковке он завел «мерседес», замкнув проводки, и поехал на юг, оставляя позади горящие трейлеры, толпу людей на пляже, мужчин, загоняющих лошадей в прицепы-коневозки.

Скоро все они скрылись из виду.

18. Однажды в Белфасте

В сообществе пейви человек равен своим поступкам. Нельзя думать одно, а делать другое. Кто убегает, тот беглец. Кто бросил близких на произвол судьбы, тот трус. Человек совершает те или иные действия, а боги наблюдают за ним, и Фортуна крутит свое колесо.

Пришло время действовать.

Киллиан ехал на «мерседесе» по трассе А-2, направляясь в Белфаст.

Свернув на заправку, он купил парацетамол, вязаную шапку-балаклаву и смазочное масло. Выпив лекарство, он осторожно почистил и смазал револьвер, следя за тем, чтобы не стереть с рукоятки отпечатки пальцев Маркова.

По Мэлоуни-роуд он въехал в обсаженную деревьями богатую южную часть Белфаста. Не доезжая до дома Тома Эйкела, выбрался из машины и оставил ее на тротуаре. Револьвер Киллиан спрятал в карман.

Дом у Эйкела был неброский, но солидный: трехэтажный особняк в георгианском стиле с выкрашенной в черный цвет оградой из кованого железа. Такой дом вполне мог стоить два с половиной миллиона просто потому, что располагался в дорогом районе.

Поднявшись по ступенькам, Киллиан нажал на звонок.

Несколько мгновений ожидания, и дверь открылась. На пороге стоял Том, одетый в пурпурный халат. В руке он держал чашку чая. «Он должен был отбросить чашку в сторону и тут же захлопнуть дверь, пока еще имел такую возможность», — подумал Киллиан.

Киллиан навел на Тома револьвер.

— Медленно повернись и заложи руки за голову, — скомандовал он.