Дети Темнолесья - Роман Г. Артемьев

— Валин, ты сражался с орками. Скольких вы потеряли?

— Отбились же! — насупился вождь. — И мало нас было, сам знаешь!

— Знаю. Еще я знаю, что в будущем орков будет еще больше, а с конницей бороться вы не умеете. Вас просто перебьют.

— Подавятся.

Торат еле слышно вздохнул. Упертость дварфов раздражала всех, имевших сомнительное счастье общаться с бородатыми вояками. Они спорили всегда, даже с очевидными вещами, тупо отстаивая свою правоту. Очевидные факты, противоречащие сформировавшейся картине мира, успешно игнорировались. Дроу шутили, что легче настучать коротышу по голове, чем заставить его изменить свое мнение. Кстати сказать, неплохая мысль.

— С некоторыми бойцами орков сложно справиться даже мне, что уж говорить о вас?

— Ха! — Валин с готовностью ухватился за предложенную приманку, Торат слегка устыдился легкости, с которой удалось спровоцировать простодушного вождя. — Да если б не чары…

— Ничего бы не изменилось. Готов спорить, что дроу вдвое меньшим числом побьют любой твой десяток.

— Любой десяток!!!

Предложение Тората вызвало целый поток фырканья и прочих невнятных звуков, в ярости дварф сдвинул шлем на затылок, открывая лицо. Стали видны выпученные глаза и подергивающийся мясистый нос. Итирэль придвинулся поближе, с академическим любопытством наблюдая за происходящими метаморфозами. Темные переглянулись, Торат слегка пожал плечами:

— Я предложил бы помериться силами прямо здесь, но боюсь поранить твоих воинов. Они такие слабенькие.

Валин застыл, разинув рот. Командир сотни почувствовал и успешно задавил порыв совести, внезапно потребовавшей не обижать маленького.

— Слабенькие! — вождь наконец вышел из ступора. — Мы не слабенькие! Да я тебя сейчас…

Дварф попытался цапнуть верткого дроу руками и сразу полетел на землю от еле заметной подножки. Оба беловолосых спокойно наблюдали, как вождь карабкается обратно на холм, изрыгая потоки крепких выражений на своем языке. Губы Итирэля слегка шевелились, он запоминал услышанные слова.

— Если ты считаешь, что я не прав, — Торат успокаивающе поднял руки, — то докажи! Есть очень простой способ проверить, действительно ли твои воины готовы идти в бой с орками без предварительных тренировок.

— Это какой же? — Ярость Валина утихла так же внезапно, как и вспыхнула.

Правда, смотрел он нехорошо — ждал подвоха. Пещерные обитатели очень быстро начали считать новых хозяев существами хитрыми, ушлыми и непредсказуемыми. Собственно, светлые считали так же, однако их восприятие традиций дроу носило негативный характер.

— Возьмем пятерых всадников, запретим им пользоваться магией — и выставим против десятка твоих ребят. Кто на ногах остался стоять, тот и выиграл.

— Ага… — Валин усиленно размышлял. Вроде все честно. Не к добру. — Коняшек-то попортить не боишься?

— Щит наложим, замораживающий. Их на тренировках часто используют, не волнуйся. Ну что скажешь?

— Ладно, — дварф упер пудовые кулаки в бока, — зови своих смертничков!

Отношения Тората с любимой тещенькой отличались непониманием, уважением и легкой враждебностью. Именно так. Леди Эридару, при всех ее замечательных качествах, оставалась высокородной светлой принцессой, аристократкой до мозга костей, со всеми присущими аристократии комплексами и условностями. У нее в голове не укладывалось, как мужем ее дочери мог стать выходец из младшего рода. Ни ссылки на волю Охотницы, ни знакомство с внучкой изменить мнения леди не смогли — слишком сильным оказался шок от крушения привычного миропорядка. Слегка помог разговор с Арконисом. Принц-консорт оказался на удивление прекрасно осведомленным о сложной семейной ситуации в клане Волков. Удачным также оказалось время знакомства. Аластесс еще не отошла после родов, все ее внимание сосредоточилось на малыше — тревожить дочь дрязгами высокородная леди не посмела. Потом, немного пообщавшись во властных кругах и осознав, насколько сильно обычаи дроу отличаются от привычных ей (ибо одно дело — знать по рассказам и совсем другое — видеть своими собственными глазами), она благоразумно решила отложить неприятный вопрос на «потом».

Справедливости ради надо заметить, что отношения жены Тората с его матерью тоже безоблачными не назовешь. Слишком большая разница в воспитании, мировоззрении, происхождении накладывала свой отпечаток. Аластесс всего один раз посетила владения рода мужа и не высказывала желания вернуться. Кажется, она просто-напросто не знала, как себя вести в обществе просто-рожденных родственников.

Леди Эридару, или, правильнее сказать, королева Эридару на момент рождения Аластесс была женой владетеля Синиана. Узнай посторонние об измене мужу с младшим сыном его злейшего врага — и последствия долго станут сотрясать высшее общество. До войны с Темным Лесом, скорее всего, дело не дойдет, но кровавая вражда двух высоких родов — Волка и Всеприсущего Пламени — затянется на века. Посему имя матери Аластесс хранилось в строжайшей тайне, сплетникам же подбросили правдоподобные версии. В результате большая часть знакомых Тората считала его тещу, представительницу захудалого высокого рода с дальнего востока, давно и основательно скончавшейся.

Высшее общество полагало недавний брак Аласгортиа, отца Аластесс, и Эридару всего лишь удачным политическим союзом. Удачным для Темного Леса и вдвойне удачным для Волков, ибо по своему происхождению Эридару могла претендовать на более родовитого и влиятельного жениха. Тем не менее первый в истории брак между представителями аристократии дроу и знати светлых эльфов состоялся. Редкое событие — самый настоящий прорыв в дипломатии. Темный Лес две с лишним тысячи лет находился в изоляции: аристократы заключали браки либо между собой, либо с немногими осевшими в королевстве изгоями наподобие леди Сиррионэль. Теперь появились основания надеяться на окончательное признание Темнолесья в Совете Благих Земель.

Короче говоря, встреч с тещенькой Торат старался избегать, и желание оказалось обоюдным. По мере возможности они наносили визиты знакомым в разное время, не пересекались на многочисленных приемах, Эридару приезжала навестить дочь в отсутствие зятя, тот крайне редко появлялся в родовом замке Волков. Оба испытывали неудобство в обществе друг друга, тяготились им. К счастью, им хватало ума не пытаться делить Аластесс — в противном случае не удалось бы избежать скандала, и в результате пострадали бы все заинтересованные стороны. Посему установилось шаткое перемирие, нарушать которое никто не желал.

Торат был абсолютно уверен: стоило ему уехать — и в опустевший дом заявилась мать жены. И так же точно он знал, что к его возвращению она успеет вернуться в столицу под каким-нибудь благовидным предлогом. Вот и прекрасно, а то в последнее время сотник слишком часто общался с несдержанными на язык коротышами и мог ответить на изящный словесный укол чем-нибудь тяжеловесным и совсем неизящным. Отсутствовать он будет около недели — вполне достаточное время, чтобы наговориться. Сам Торат за это время должен получить амуницию для формируемого полка, передать отчеты