Африка в огне - Владимир Чекмарев

Археология в стиле стимпанк

'Туда ехали, за ними гнались. Оттуда едут, за ними опять гонятся. Какая интересная у людей жизнь!'

Вся эта история началась с облома. У Тарасюка украли грузовик с матрасами, который он выменял на несколько ящиков зубного порошка и сломанную медную люстру. И хотя Народная милиция нашла и покарала воришек и вернула практически целый грузовик, и почти весь груз, неприятный осадок остался. Да и примета перед операцией была плохая.

Нас срочно попросили помочь "соседям", которым была нужна помощь в виде хороших минеров-подрывников и надежных сопровождающих, имеющих все виды допусков. Мы подходили по этим параметрам на все сто. Взяв стандартный джентльменский набор в виде трех БТР, грузовика с полутонной взрывчатки и наливника, мы двинулись в поход. Нашими Иванами Сусанинами и руководителями пробега в одном флаконе были двое товарищей неопределенной незапоминающейся внешности, в одинаковых светлых сафари и пробковых шлемах, и приданный им личный радист со специально обученным помощником для переноски тяжестей.

Мы были, в принципе, на дружественной территории, но наши спутники числились бельгийскими топографами, а мы, соответственно, их охраной. Доехали без приключений, ну почти. (Схарчить из КПВ левый блокпост за приключение в этих местах не считается).

И в предгорьях Ифораса наши друзья-командиры нашли заросшую ржавчиной и засыпанную песком и камням железную дорогу, и пришли в дикое возбуждение, по железке мы и двинулись дальше. Грузовик, наливник и один БТР пришлось оставить, и сократившийся до двух коробочек конвой двинулся вперед. Через несколько километров, сняв по дороге две сгнивших минных ловушки и одну вполне годную, мы уперлись в завал. Делая шурфы под закладку взрывчатки, Тарасюк нашел помятую немецкую каску с остатками роммелевской краски. Каску у него сразу заныкала парочка в сафари, на что он страшно обиделся, но это было далеко не последнее эхо той Великой войны.

Железка незаметно втянулась в ущелье и уперлась в завал. Все это очень напоминало взорванный тоннель.Приказ, поступивший от руководителей экспедиции, был четок и не имел двойных толкований. В переводе с военной мовы он означал – РАСКУПОРИТЬ!

Перед нами был взорванный тоннель, и Тарасюк, Аким и Таракан начали колдовать с зарядами, взрывателями и прочими проводами, которыми в достаточном количестве загрузили БТРы, хотя грузовик с взрывчаткой срочно передислоцировали сюда поближе.

Когда направленным взрывом была выбита последняя осыпь из входа тоннель, подсвеченного очень удачно вставшим солнцем, на нас глянуло дуло эдак миллиметров семьдесят шесть, чтобы нам было еще интереснее, дуло было приделано к танковой башне, а башня соответственно к танку, стоявшему на железнодорожной платформе. Все, кроме приданного начальства, мгновенно рассосались по камушкам, у Акима и Тарасюка чудесным образом появились в руках РПГ, бдительно направленные на призрак из прошлого, а это был действительно призрак, ролик лучшего генерала Рейха Эрвина Роммеля под названием Panzerkampfwagen IV, известны у штатских как Т-4.

В тоннеле стоял небольшой состав из платформы с данным танком, викторианского пульмана-салона, блиндированного почтового вагона и еще одной платформы, где для разнообразия был радио-броневик Sd.Kfz.232. Состав был явно не полным, как сказал старшина Тарасюк: "И куди ці фашисти заховали паровоз?".

Тоннель заканчивался тупиком, и в тупике было два десятка мумифицированных тел, большая часть лежала без оружия у стены, а шестеро, с МП-40, лежали лицами вниз ближе к поезду, были они в касках, и следы от пуль на мундирах были со спины.

Кроме паровоза не хватало кое-чего еще. Когда ребята разминировали почтовый вагон, оказалось, что все сейфы там пусты, так что операция окончилась обломом, но без потерь.

После обеда все участники операции, кроме часовых и не имеющих нужного допуска, собрались для мозгового штурма за картами, расстеленными на броне.

Карт было навалом: и колониальные, и НАТОвские, и даже нашего картографического управления ГШ. Но прежде нас ознакомили с информацией, о которой мы пока только догадывались. В ГДР, на территории нашей воинской части, во время ремонта старых казарм нашли замурованную комнату, где было несколько ящиков с немецкими архивами. Среди них и нашлись документы, из которых выяснилось, что по приказу Роммеля некие древние сокровища, вроде бы даже из Карфагена, в виду опасности прорыва Созников, были погружены в сборный бронепоезд и отправлены в тайное убежище, существовавшее еще со времен партизан полковника Леттов-Форбека. Короче, бронепоезд ушел, потом была немецкая капитуляция в Тунисе, и про поезд все вроде забыли, ну, а когда в 1944 году Ромми устроили самоубийство, вопрос закрылся сам собой. А в документах из архива Имперского Управления Безопасности было указано именно это место, в котором мы находились. Мы стали гадать по картам, куда мог уйти "золотой" паровоз. Железок на картах было не густо, но надо было еще иметь ввиду и всевозможные временные пути к рудникам, приискам и.т.д.

В Африке, вообще-то, с железными дорогами было сложно. Британцы, Французы, Португальцы, Немцы, ни в коей мере не заморачивались общей стандартизацией, а наоборот ставили друг другу палки в колеса. Так, например, рухнули проекты Португальской и Британской трансафриканских дорог. И, конечно, найти что-то тридцать лет спустя, – это было из области фантастики, но надежда, как говорится, умирает последней. Вместо надежды над нами пролетел самолет, универсальный для подобных мест "Дуглас", когда он стал делать второй круг, по нему отработали все реальные стволы, и он вроде как малость задымил, но, увы, эти умники Маркони и Попов выдумали на нашу беду радио.

Короче, пришлось срочно разделиться: взрывники остались минировать и снова взрывать тоннель, причем, вводная была и на деформацию до неузнаваемости подвижного состава. Тарасюку и Акиму оставили один БТР с экипажем, а вся остальная колонна демонстративно стала делать ноги. Было ясно, что произошла утечка информации, и командование решило, что мы должны дать понять "шпиёнам", что драгоценный груз у нас, а уж того, кто передаст информацию об этом врагу, разъяснят на месте. Но вот то, что охотиться за нами будут как за носителями реальных сокровищ, вот это был минус, но нам, право, не привыкать.

Всерьёз нас прижали только посередине маршрута. Это была рота иррегуляров, что, в принципе, было для нас семечками и пара дюжин "гусей", что было гораздо серьезнее. К этому времени нас догнал БТР Акима и Тарасюка, который потерял по дороге всего одно колесо, и мы, заняв оборону в каких-то древних развалинах на высотке рядом с дорогой, отбили две атаки противника и уже почти победили, но к противнику подошло подкрепление, в смысле стало подходить. На горизонте запылила колонна бронетехники, и хотя это были мелко-колесные французские коробочки, их было больше, чем хотелось, хотя больших стволов не наблюдалось.

Короткие очереди КПВТ несколько затормозили бронеколонну, но она стала расползаться в стороны, не прекращая при этом атаку, но тут прикомандированный радист заорал, что поступил приказ обозначить место дислокации красными ракетами, и мы обозначили. Сначала взлетело два красных свистка, потом еще три, и так без перерыва, уж так ведь хотелось обозначить дислокацию, что кушать не могли. И тут с Востока накатил рокот турбин, и восемь крокодилов, сияя новеньким камуфляжем, затрещали пушками и завыли НУРами. Противник рад бы был отступить, но быстро закончился, через какие-то пять – десять минут. Дольше всех продержались два последних броневика, начавших ездить кругами. А винтокрылые компаньерос, меняясь в воздухе, проводили нас до места. Мы с ребятами и до этого очень хорошо относились к Кубинцам, но оказалось – это не предел. Вива Куба! Вива Фидель!

А много лет спустя, я в ресторане аэропорта одного города, где очень вкусная выпечка и красивые вальсы, встретил одного из товарищей "из сафари", вернее, он меня встретил, я бы его не узнал. В процессе экспресс обмывания встречи соратников, я полюбопытствовал, а что за хрень всё-таки была в немецком поезде, если это, конечно, не секрет. На что мой собеседник скривился и сказал, что тот секрет давно закончился, и были там бронзовые безделушки и абсолютно испорченные папирусные свитки. Так что, поработали мы тогда типа "на археологию".

Р.С.

Уже после того, как операция закончилась, Тарасюк показал Таракану блестящего орла странной формы, которого он нашел, когда минировал почтовый вагон, и спросил, "що цей орел у фашистив" обозначает. Орел оказался из чистого золота и не имел к Рейху никакого отношения. Ох, и дурят нашего брата. Кстати, орел этот скоро нам очень помог, но это будет совсем другая история про Маугли и бандерлогов.