Сытый бунт. «Грязное белье» оппозиции - Алексей Челноков

Позже вспомнил, что где-то здесь, на территории сельхозакадемии, в 1869 году был убит студент И. И. Иванов – первая жертва Нечаева, создателя террористической организации «Народная расправа» и автора «Катехизиса революционера», ставшего прототипом для одного из героев романа Федора Достоевского «Бесы». Один из пунктов этой настольной книги террориста гласил: «Революционер – человек обреченный… он… разорвал всякую связь с гражданским порядком и со всем образованным миром и со всеми законами, приличиями, общепринятыми условиями, нравственностью «этого мира». (Заметим, что еще в относительно недавние советские времена Нечаев со своими единомышленниками официально входил в коммунистический пантеон мучеников за народное счастье.)

В другой мой приезд Пирожок показал лабораторию для изготовления взрывчатых смесей, в которой колдовал еще живой Валерий Старчиков, «ветеран» войн в Абхазии и Сербии. В леске неподалеку ребята в камуфляже провели несколько поединков рукопашного боя. Словом, за всем этим «тимирязевским хозяйством» чувствовалась рука опытного организатора.

Охранники отлавливали бомжей и делали своими рабами. Некоторые из них становились жертвами садистских экспериментов нацистов. Например, несчастных сталкивали в небольшой пруд, куда были брошены электропровода под высоким напряжением, и глазели на предсмертные корчи людей. Живым жаловаться на своих истязателей не приходило в голову: «Кто поверит?»

В группировке царила жесткая иерархия и дисциплина, строящаяся на беспрекословном подчинении «фюреру».

– Валера, – вдруг заорал Пирожок, – видишь этого человека? – он кивнул в мою сторону: – Запоминай его хорошо. Если с нами что-то случится, возьмешь это.

И он протянул боевику цепь.

– Он что, удавит меня этой цепью? – с глупым смешком спросил я.

– Он приказ не обсуждает и запомнил тебя навсегда. Наши ребята проходят такую морально-психологическую подготовку: надо – сделаем человека, надо – дерьмо, в зависимости от того, каким он нужен организации. После такой обработки всякая информация, приходящая извне, кажется им просто бредом.

Надежным считал фюрер пополнение из среды панков. «Панки беспредельны в своих деяниях: природная агрессивность, идея полного отрицания – главные их черты, – вещал он, – поработай с ними, и они будут отрицать то, что отрицаешь ты».

Пирожок хвастал, что подготовил около двадцати стопроцентных штурмовиков.

– Я прежде всего, – говорил, – приучаю действовать их в «автономных условиях». Если даже нашу организацию раскроют, все они создадут точно такие же.

Нацисты в свободное от охраны время зубрили места из «Майн кампф», подчеркнутые рукой фюрера. Территорию хозяйства они покидали только по приказу. Заработанные наличные деньги шли в общий котел – на питание, обмундирование, оружие и литературу.

– У нас, – разговорился однажды Баранов, – не партия, а вроде иезуитского ордена.

Особенно Пирожок любил разглагольствовать о том, какая это «наука наук» – искусство подчинения человека, «вплоть до зомбирования». Через два года его отец откроет суду секрет навыков работы с «человеческим материалом». Вкус к ней Пирожок обрел, возглавляя комсомольскую организацию в Одесском строительном ПТУ. Запомнилась одна из его характерных сентенций: «Самый дешевый способ подчинить человека – это создать нацистскую организацию. Чтобы стать одним из богов, человек сам готов платить деньги». Бесспорно, Пирожок знал о великой силе человеческого тщеславия и довольно умело пользовался этим. Но сам же пал жертвой собственного тщеславия.

Я предложил фюреру «Вервольфа» сделать телефильм о его боевиках. Было видно, что Пирожку идея понравилась, но жажда славы боролась в нем с рассудком, подсказывавшим, что может последовать наказание. Но за те несколько месяцев, что провели «оборотни» на земле сельхозакадемии, никто не нарушал их покоя. Дирекция знала, кого заполучила в охрану, – и молчала. Знали об этом и в местном отделении милиции. И даже, по словам Пирожка, ему поставляли «на перевоспитание» бомжей, задержанных на улицах. Это место стало пользоваться дурной славой среди слоняющихся окрест бродяг. Поползли слухи, что «оттуда» не возвращаются. Но никого не интересовала судьба бездомных, и он решился, поставив условие, что снимать должна только западная телекомпания. Я выбрал нейтральную Швейцарию и позвонил знакомой журналистке Терезе Обрехт, московскому корреспонденту телевизионного канала TSR.

Бедная европейская женщина, увидев человеческие уши в банке из-под майонеза, должно быть, успела сто раз пожалеть, что ввязалась в эту мрачную «русскую» историю. А я не мог не спросить фюрера, не боится ли он последствий.

– А чего мне бояться? – недоумевал Пирожок. – Вы уйдете, и уши эти я прикажу зарыть.

Вскоре спецназ ФСК повязал неонацистов, в навозной куче раскопали трупы бывшего соратника Старчикова и безымянного бомжа. А отснятый швейцарским оператором сюжет послужил свидетельством существования в Москве ультраправой боевой группировки.

Претенциозное название «Легион «Вервольф» придумал сам Пирожок. В переводе с немецкого Werwolf означает перевертыш, оборотень – мифологическое существо, способное оборачиваться из человека в животное и наоборот. В славянской мифологи это существо называется волкодлак. Более подходящим названием для организации Пирожка и всех других неонацистов, по моему убеждению, является «Упыри». Оно более точно передает психологический тип бритоголовых. Упырь не переживает метаморфоз, переходя из одного вида живых существ в другие. Упырь – это мертвец, который никогда не воскресает.

По народным поверьям, упырями становились умершие внезапной («невольной») смертью, то есть без покаяния и причастия: убитые в драках, опившиеся и самоубийцы. Их было принято хоронить вне кладбищ, в так называемых «убогих домах» – глубоких ямах, вырытых на окраинах городов. Считалось, что земля не принимает таких мертвецов и потому они вынуждены скитаться по миру и причинять вред живым.

Это может означать, что «упырь» «выломался» из человеческого общества, он не ассоциирует себя ни с живыми существами, ни с государством, не считает себя связанным их моральными и социальными нормами. Упырь – исчадие мертворожденного, искусственного общества, лишенного традиций, религии и нравственности.

В своем последнем слове Пирожок заявил суду: «Россия не должна более существовать – хоть монархическая, хоть белая, хоть красная, так как является империей зла, тюрьмой народов, угрожающей не только другим странам, но и самой жизни». Играя роль украинского националиста, главарь «оборотней» говорил, что для него Россия «всегда ассоциировалась с образом врага и с народом, который воспринимал только как оккупантов, с государством, отвратительнее которого я не знал и не знаю».