Серж Панин - Жорж Оне

— А мне-то что делать? Ведь князь рассчитывает на меня.

— Идите и скажите ему, чтобы он на вас не рассчитывал более.

— Нет, честное слово, нельзя! Еще лучше, если он придет в мою контору: там я буду чувствовать себя свободнее. Прощайте, Марешаль!

— Прощайте, господин Кейроль! А за кого вы держите пари?

— Прежде чем на что-нибудь решиться, я хотел бы знать, за кого княгиня.

— Ах, дамский угодник! Вы чересчур заняты женщинами. Смотрите, этот недостаток сыграет с вами когда-нибудь дурную шутку!

Кейроль, довольный, улыбнулся и удалился. Марешаль сел за свой письменный стол и приготовился писать письмо.

— Нужно написать Пьеру, что все здесь идет хорошо, — прошептал он. — Если бы только он узнал, что здесь происходит, то живо приехал бы и сделал какую-нибудь глупость.

Он начал писать.

XVIII

Банкирский дом Кейроля по внешнему виду был не роскошен. Фасад узкого двухэтажного здания почернел от времени. Нужно было войти в ворота, под сводом которых направо находится вход в контору. На первый этаж ведет лестница, покрытая изношенным от ходьбы многочисленных посетителей ковром и оканчивающаяся площадкой, от которой идет широкий коридор, разделяющий контору на отделения. На стеклянных дверях надписи: «Уплата купонов», «Котировка биржи», «Касса текущих счетов», «Иностранная корреспонденция». Касса окружена решеткой с двумя проделанными в ней окошками, вышиною по локоть, и подоконниками, покрытыми медными досками. Кабинет Кейроля расположен направо в глубине конторы. Он сообщается с его квартирою, Вдоль коридора стоят кожаные лавки и маленькие столы, за которыми сидят служащие. Все в этом доме просто, строго и дышит честностью. Кейроль никогда не заботился о том, чтобы пускать пыль в глаза. Он скромно устроился при открытии банка; когда же богатство его увеличилось, связи расширились, денежные обороты сделались значительными, ему и в голову не пришло переменить свои привычки. Все клиенты чувствовали себя легко с ним, даже мало знакомые люди, Ему передавали карточку посетителя, он тотчас же принимал его в большом кабинете с зеленой бархатной мебелью, где был центр его огромных финансовых операций.

На другой же день после этого, когда собрались все служащие и множество клиентов, пришел к Кейролю князь Панин. В первый раз Серж побеспокоился сам приехать к банкиру. Его провели в кабинет, оказывая ему глубокое почтение. Известное имя госпожи Деварен придавало ему необыкновенный блеск в глазах клерков.

Кейроль, немного смущенный, но твердо решившийся, поспешил навстречу ему. Князь был очень нервный и не такой самоуверенный, как всегда. Он предчувствовал неудачу.

— Что же, мой милый, — сказал он, садясь, — что же вы со мной делаете? Я со вчерашнего вечера жду обещанных вами денег.

Кейроль почесал за ухом и согнулся. Такое прямое наступление смутило его.

— Вот что… — начал он.

Серж нахмурил брови.

— Разве вы забыли ваше обещание?

— Нет, — ответил нерешительно Кейроль, — но я встретил вчера госпожу Деварен.

— Каким же образом ваши намерения могли измениться от этой встречи?

— Черт возьми! Вот поэтому-то они и изменились! — живо сказал Кейроль. — Ваша теща устроила мне ужасную сцену и запретила на будущее время давать вам деньги. Поймите, мой дорогой князь, положение мое относительно госпожи Деварен очень щекотливо. У меня есть ее капиталы, и капиталы значительные. К тому же ведь она поставила меня на дорогу. Я не могу быть неблагодарным и противиться ее желанию. Поставьте себя на мое место и судите справедливо, как мне поступить: или досадить вам, или ослушаться своей благодетельницы.

— Не плачьте, это бесполезно, — сказал Серж с презрительным смехом. — Я сочувствую вашим жалобам. Как видно, вы на стороне толстых мешков. Остается узнать, что это вам принесет.

— Князь, уверяю вас, я сам в отчаянии! — воскликнул Кейроль, сильно раздосадованный, что разговор принял такой оборот. — Послушайте, будьте рассудительны! Я не знаю, что вы сделали вашей теще, но она, казалось, ужасно восстановлена против вас. На вашем месте я остерегся бы стать в неприязненные отношения к госпоже Деварен: я сделал бы несколько уступок и помирился бы с ней. Видите ли, ласковый теленок двух маток сосет.

Серж смерил Кейроля глазами с головы до ног и, надев шляпу, с чрезвычайной заносчивостью сказал:

— Извините, мой милый: как банкир вы превосходны, если есть у вас деньги, но как моралист вы чрезвычайно смешны!

И, повернувшись на каблуках, ни говоря более ни слова, он вышел из конторы, оставя банкира совершенно смущенным.

Он шел по коридору, помахивая тросточкой. Им овладел глухой гнев, смешанный с каким-то беспокойством. Госпожа Деварен одним словом перекрыла источник, из которого он черпал деньги чересчур свободно в течение трех месяцев. Сегодня же вечером ему нужно было заплатить громадную сумму в клубе. Ему не хотелось обращаться к ростовщикам.

Серж сошел с лестницы в страшном бешенстве, спрашивая себя, как выйти из своего неприятного положения. Идти к госпоже Деварен и унизиться перед ней, как советовал ему Кейроль? Никогда! Теперь он начал горевать о своем сумасбродстве, которое поставило его в такое серьезное затруднение. Ведь с двумястами тысячами ливров годового дохода ему можно было жить блестящим образом. Он пригоршнями бросал золото за окна, а теперь эта неисчерпаемая касса, откуда он добывал свободно деньги, была закрыта непреодолимой волей.

Подходя к воротам, Серж услыхал знакомый голос. Он обернулся. Герцог, загадочно улыбаясь, по обыкновению, стоял перед ним, Серж поклонился и хотел пройти, но финансист взял его за руку.

— Почему это, князь, вы так проворно уходите? Видно, ваш кошелек полон, и вы боитесь, чтобы вас не ограбили.

И Герцог пальцем дотронулся до бокового кармана Сержа.

Панин не мог удержаться, чтобы не обнаружить досады, что заставило финансиста улыбнуться.

— Может быть, друг Кейроль сделал такое неприличие, что отказался исполнить просьбу?.. Да?.. Но подождите! Не поссорились ли вы вчера с госпожой Деварен? Черт возьми, кто это сказал мне об этом? Я знаю, что ваша теща говорила очень громко, угрожала, что лишит вас всякого кредита, а по вашему опечаленному лицу я угадываю, что этот дурак Кейроль слепо повинуется полученным приказаниям.

Раздраженный Серж собирался заговорить, но Герцога нелегко было перебить, да кроме того, его взгляд стеснял Панина. Казалось, финансист взглядом своим хотел проникнуть в карманы Панина, а князь инстинктивно сложил руки на груди, как будто для того, чтобы Герцог не увидел, что бумажник его пуст.