Эртан - Светлана Середа

— Тебе помочь?

— Да! Ой, в смысле, не могли бы вы удалиться, я все-таки раздеваюсь! — спохватился мальчик.

Я пожелала ему спокойной ночи и вышла, прикрыв за собой дверь. В голове вертелась мысль, что подобное легкомыслие весьма необычно для подростка, который вспыхивает при малейшем неосторожном слове.

Когда я вернулась в гостиную, Вереска за столом не оказалось. «Пусть только попробует занять мою спальню, — мрачно подумала я, сгребая остатки еды на поднос. — Сейчас уберу со стола, возьму сковородку поувесистей и, как говорит Костя, мне наплевать, какой там у него мультикласс.» От кровожадных мыслей меня оторвал мелодичный голос:

— Юлия, хотите вина?

Вина? Может, у меня проблемы со слухом? Может, на самом деле мне предложили яд цикуты? Я медленно обернулась. Полуэльф непринужденно расположился в кресле в дальнем углу комнаты. На журнальном столике перед ним стоял бокал с рубиновой жидкостью и бутыль темного стекла.

— В южных королевствах делают превосходные вина, — Вереск осторожно, чтобы не расплескать содержимое, покачал бокалом. — Я предпочитаю лиркские. Диг-а-Наррские, на мой вкус, слишком сладкие.

— Пожалуй, я воздержусь. Но в любом случае спасибо за предложение.

Я развернулась обратно к столу.

— Ну тогда просто присядьте, — сказал Вереск. — Мне нужно с вами поговорить. Серьезно и спокойно, а не… как обычно. Я надеялся, что вино поможет придать беседе непринужденный характер.

Сердце тревожно екнуло — начало разговора не предвещало ничего хорошего. Но любопытство, как обычно, оказалось сильнее всех прочих чувств. Я села в свободное кресло и выжидательно посмотрела на полуэльфа.

Вереск отпил немного вина, покатал его на языке, проглотил. И без всяких предисловий выдал:

— Юлия, откажитесь от участия в Женином мероприятии.

— Нет, — в тон ему, не утруждая себя объяснениями, отрезала я. — Это все?

Я стала подниматься, чтобы уйти, но Вереск жестом остановил меня.

— Я почти не сомневался, что вы так ответите. Но попробовать стоило. Какие аргументы вам больше по душе — логические или эмоциональные?

Я подавила естественное желание ответить «Никакие» и с деланым радушием посоветовала:

— А вы попробуйте оба варианта.

— Хорошо, — нимало не смутившись, кивнул Вереск. — Может, все-таки выпьете вина? Если бы я хотел вас отравить, вряд ли я стал бы затевать задушевную беседу с потенциальной жертвой.

— У вас противоядие в кармане. Если я соглашусь с вами, то вы мне его отдадите просто так, а если не соглашусь, используете как последний аргумент.

— Но ведь я тоже пью это вино, — Вереск кивнул на бокал.

— У вас две дозы. Одну примете сами. Или уже приняли.

Неожиданно Вереск засмеялся — беззлобно и очень искренне. Я в очередной раз поразилась резкому контрасту между бездушной эльфийской маской и живым человеком, который за ней прячется.

— Да вы просто прирожденный стратег, Юлия, — отсмеявшись, сказал он. — Но признайтесь, вы ведь это не всерьез?

Наивный полуэльфийский юноша. Я серьезна, как бомба в руках террориста.

Была, по крайней мере… Искренний смех оказался куда убедительнее, чем нагромождение вербальных аргументов, так что в конце концов я сдалась:

— Ну хорошо, давайте вина. Вы меня заинтриговали.

Вино и впрямь оказалось божественным — в меру терпким, с легкой горчинкой и отменным послевкусием.

— Поймите меня правильно, — осторожно начал Вереск, — за то недолгое время, что мы с вами знакомы, я успел убедиться, что к Жене вы относитесь вполне лояльно. Ваши цели, по крайней мере, на данном этапе, не противоречат Жениным, а значит, вы не представляете непосредственной угрозы его жизни и здоровью. Но вместе с тем у меня есть веские основания относиться к вам… — по секундной паузе я поняла, что полуэльф подобрал самое мягкое слово, — настороженно. Я привык полагаться на логику и факты, однако сейчас факты говорят о том, что с вашей стороны опасности нет, в то время как моя… ну, назовем ее «интуиция», говорит об обратном. И меня очень пугает такая ситуация.

— Это называется когнитивный диссонанс, — машинально вставила я. — С каждым бывает.

— Что? — опешил Вереск.

— Неважно. Извините, само вырвалось. А эта ваша «назовем ее интуиция» не может ошибаться?

— Может. Но я бы предпочел сделать все, что в моих силах, и убедиться в ошибке, чем своим бездействием погубить Женю.

— Значит, мое мнение в расчет не берется, — скорее констатировала, чем спросила я.

Вереск отпил из бокала, повертел его в руках и медленно произнес:

— Юлия, представьте себе весы, на одной чаше которых лежит жизнь моего друга, а на другой — ваши желания. Как вы думаете, какой вариант я выберу?

Я пожала плечами:

— Риторический вопрос.

— Вот именно. Скажу откровенно: даже если на второй чаше весов будет лежать ваша жизнь, мой выбор не изменится. Хотя и сильно осложнится. Я просто хочу, чтобы вы не питали иллюзий: если я буду на сто процентов уверен, что вы представляете непосредственную угрозу для Жени, я убью вас без малейших колебаний.

Ну вот. А я только-только начала верить, что с этим типом можно поговорить по-человечески.

— В чем же дело? — устало вздохнула я, отставляя бокал в сторону. — Убейте меня прямо сейчас и давайте покончим с этим.

Вереск слегка поморщился — словно страдал от зубной боли, но был слишком вежлив, чтобы это показывать.

— Юлия, я понимаю, смерть вам видится заманчиво легким выходом, особенно если решение примет кто-то другой. При этом вы совершенно не задумываетесь о том, каким ударом ваша гибель может стать для людей, которым вы дороги. Но лично я не хотел бы без крайней необходимости причинять боль Косте Литовцеву. И, возможно, другим людям, которых я не знаю…

Знал, куда ударить… с-сволочь.

— Кто вы такой, чтобы бросаться подобными обвинениями? — прошипела я, чувствуя, что снова начинаю закипать. — Самовлюбленный полукровка, центр вселенной, что вы знаете обо мне? И что, черт возьми, вы знаете о смерти? Это ваше хобби? Сколько раз вы уже умирали?

Против всяких ожиданий, полуэльф не поддержал очередную ссору.

— Я умирал лишь единожды, — сказал он спокойно, только несколько глуше обычного. — Но на мой вкус, и этого больше, чем достаточно. Это была очень мучительная смерть…

Я потрясенно молчала. Вереск, глядя в сторону, начал рассказывать:

— Несколько лет назад я заболел. Врач на провинциальном постоялом дворе поставил диагноз «лунная лихорадка» и сказал, что ничем больше не может мне помочь. Разве что предложить быстродействующий яд.