Фронтера - Льюис Шайнер

— А что касается прошивки, то это дело рук Моргана.

— Какая, на хрен, разница? Я видел твое личное дело. Ебанутая корпоративная лояльность. Морган тебя с потрохами поимел, как и меня. Вот только в твоем случае даже чипа не нужно в башку вставлять.

— Кейн, у меня мало времени…

Кейн повернул револьвер так, что тусклый свет блеснул на металле и очертил барабан.

— В данный момент у тебя ровно столько времени, сколько я пожелаю тебе отпустить. Я могу убить тебя прямо сейчас.

— Кейн, я тебе не враг. И Корпорация тебе не враг.

Такахаси вдруг успокоился, и это испугало Кейна больше, чем если бы тот впал в истерику.

— В Японии, — произнес Такахаси, — компания стала мне отцом и матерью. Ты думаешь, что «Палсистемс» в Хьюстоне почти всем заправляет, но, поверь, в сравнении с тем, как обстоят дела в Японии, это детский лепет. Японский филиал всю Корпорацию уже десять лет в основном и обеспечивает. И там мы не просто за свою зарплату работали. Корпорация взрастила меня, дала мне дом, одежду и машину, а еще то, во что я мог верить, то, для чего я мог работать, то, чему я мог себя посвятить.

Рука Кейна, сжимавшая револьвер, начала дрожать. Внутри черепа возгорелись ослепительные волокна боли, по щекам потек пот.

— Не понимаю.

— Я верен Корпорации, а не Моргану. В совете директоров есть фракции, которые считают транспортер и генератор антивещества слишком ценными открытиями, чтобы их Моргану доверить. Поэтому меня отправили в экспедицию: я должен защитить их, а когда вернусь, отстранить Моргана. Он будет отправлен в отставку, как только совет директоров сойдется на кандидатуре его преемника.

— Преемника?

— Не надо скромничать. Ты понимаешь, о ком я говорю.

— Я не…

— Ты же все время именно к этому и стремился. Ты маневрировал в этом направлении с тех пор, как первую работу на лето в комнате сортировки посылок получил. И Морган знал об этом. После того, что случилось в Северной Африке, он искусственно сдерживал тебя. Он отправил тебя сюда потому, что не верил в твое возвращение, а если бы ты и вернулся, то в любом случае не смог бы ему ничего противопоставить.

— Возможно, он был прав. Эта штука в моей голове…

— Как только мы покончим с этой миссией, программа прекратит выполняться, и в дальнейшем чип не будет иметь значения. Ты можешь сохранить его в нынешнем виде или поставить себе на службу.

— Как? Что ты такое говоришь?

— Ты можешь подключиться к системам «Палсистемс» напрямую и работать со всеми их накопителями. Ты можешь расширить диапазон своих чувств и интеллектуальных способностей. Возможности безграничны.

Кейн потер гудящий потный лоб левой перчаткой.

— Такахаси, ну ты и оптимист. Сначала нужно до завтра дожить, а русские…

— Нам не только о русских беспокоиться стоит, — сказал Такахаси. — Кёртис рехнулся и в данный момент, там внизу, готовится начать Третью мировую войну.

— Кёртис? — повторил Кейн.

— Когда мы уберем его с пути, можно будет забрать себе плату и вернуться с нею в Хьюстон. Нас ничто не остановит.

— Возвращение, — произнес Кейн.

— Что?..

— Сюжет, жизнеутверждающий Сюжет…

— Да забудь ты про этот гребаный Сюжет, у нас времени в обрез, — спокойствие Такахаси явственно нарушилось. — Останови Кёртиса. Забери плату. Ты должен это сделать. У тебя пушка, рефлексы, вся эта берсеркерская хрень, которой наемников обучают. Я навешаю русским лапшу на уши, скажу, что мы готовы к переговорам, задержу их, а мы тем временем проберемся на корабль и поминай как звали.

— Это и есть Сюжет, друг мой. Сразить Чудовище и вернуться с Искомой Наградой. Это и есть Сюжет.

У Такахаси сделался такой вид, словно он сейчас начнет головой о стенку биться. Он начинает верить тому, что я сказал про имплант, подумал Кейн. Он действительно начинает понимать, что я человек конченый.

— Прости, Кейн, — сказал Такахаси. — Не хотел я так с тобой поступать, но придется. Я не смогу сам его одолеть. Никто из нас не сможет.

— Ты что… — начал Кейн, но Такахаси уже смежил веки и проговорил нараспев:

Когда я стану грозным великаном,

Я буду жить в доме с огромным фонтаном,

Чтоб вы, мальчишки и девчонки, не смеялись,

Моих игрушек больше тронуть не пытались.

Кейн оцепенел. Частью сознания он опознал считалку, которую часто слышал от дяди ребенком еще до смерти отца, а другой частью, которая была отделена от первой, — воспринял эти слова как отмычку и раскрыл перед ними замки.

Он смотрел, как его левая рука берется за правую, уравновешивает револьвер, как оба больших пальца взводят курок, и сияющий, будто живой, патрон скользит на одну линию со стволом.

Программа, подумал он, беспомощно глядя, как ноги сами несут его к лестнице. Последнее средство, программа отчаяния. Такахаси, ну ты и ублюдок. Не поверил, что я смогу.

Он поставил ногу на лестницу и аккуратно перенес левую руку с «кольта» на поручень.

Он сделал второй шаг, третий. Плечи поравнялись с полом мостика.

Ударная волна звука чуть не сдула его с лестницы. Он выронил оружие, прижал ладони к ушам, револьвер улетел в груду пластиковой упаковочной пленки внизу.

По всей пещере завыли сирены. Риз натаскал своих спутников на три вида сигналов тревоги Фронтеры; этот сигнал, резкий, на одной ноте, означал эвакуацию из-под купола.

Кейн снова обрел способность мыслить и частичный контроль над телом. Однако настойчивое стремление, ошеломляюще сильное побуждение осталось. Нацелить пушку в лицо Кёртиса, нажать на спусковой крючок, увидеть, что Кёртис умирает.

С расстояния менее пяти футов раздался еще один визгливый сигнал тревоги. Звук исходил из металлического рожка, смонтированного на опоре мостика. Дезориентированный, ничего не соображающий Кейн заметался на лестнице, пытаясь понять, куда упало оружие. Он ощутил, как скользкие пластиковые локтевые сочленения скафандра теряют контакт со ступеньками, куда он оперся; рванулся уцепиться за перила, но было уже поздно.

Его снесло с лестницы вверх тормашками и в сторону, но испуганный крик заглушило ревом сигнального мальстрема.

— Это оно? — спросил Кёртис.

— Да, — ответила Глаголь. — Набери. RUN XLAUNCH, потом нажми клавишу перевода строки, NEWLINE, и машина сделает все остальное.

Молли показалось, что вид у девочки такой, словно ее разъело изнутри, хуже, чем когда бы то ни было прежде. Она стояла рядом с Кёртисом и в сторону Молли даже не глядела.

Кёртис с сожалением отвернулся от клавиатуры и взял телефон.

— Русские по-прежнему на экране?.. Да, отлично… Правда? И что говорят?.. Ты что? Господи Иисусе, дубина ты