Чёртов плод - Свенья Ларк

– Скорее всего, о том, что эта штука, которая его чуть было не угробила, может перекидываться с человека на человека, – проворчал Алекс. – На обычного человека, я имею в виду…

Голос его был напряжён и сосредоточен, но настоящей тревоги в нём вроде бы больше не слышалось. «Значит, всё должно быть не так уж и страшно, – подумала Верена. – Как же хорошо, что мы оказались рядом…»

Как хорошо, что Алекс всегда знает, что делать.

Небо над головой сделалось уже совсем ясным, и в нём звуками тростниковой флейты вовсю разносились переливчатые птичьи трели. С широкого шершавого камня совсем рядом с Вереной вдруг с кряканьем вспорхнула серо-коричневая утка с полосатыми крыльями, сделала широкий круг в воздухе и с шумом спикировала на воду, оставив на поверхности озера длинный пенистый след.

Всё вокруг было таким безмятежным, таким мирным… и было что-то страшно несправедливое в том, что прямо здесь, посреди всех этих первозданных, чарующих альпийских красот мучительно стонет, не в силах подняться с земли, беспомощный человек, с которым явно приключилась какая-то страшная беда.

Мужчине наверняка было сейчас очень больно. Верена не могла избавиться от ощущения, что она чувствует его боль как свою – в груди, в горле, в желудке, – и только судорожно пыталась удерживать собственные блоки, чтобы не начало мутиться сознание.

Иначе хорошая же из неё выйдет помощница…

Алекс прикоснулся двумя пальцами к ямочке у мужчины между ключиц.

– Знаешь, дай-ка мне руку, Верена. Этот бедняга уже больше не потеряет сознание, но надо бы теперь ещё восстановить ему телесное… Вдвоём это будет быстрее.

– Что я должна делать?

– Ты сейчас сама поймёшь, как это работает, – Алекс положил ладонь мужчине на лоб. – Просто представь себе, что ты снова внутри «улья», и этот человек вместе с тобой. Лучше только закрой глаза, иначе у тебя, наверное, ничего не выйдет…

Верена послушно зажмурилась, чувствуя, как пальцы Алекса сжимаются на её кисти.

Воспоминания о пережитом совсем недавно опыте были ещё свежи в памяти, и во второй раз девушке уже почти без труда удалось увидеть сквозь закрытые веки еловый лес вокруг и лежащего перед ней человека, тело которого тут и там покрывали тёмные, словно облачка дыма, туманные пятна.

– Сейчас станет чуть холоднее, – вслух предупредил её Алекс. – Я буду вести, просто помогай мне…

Верене почудилось, что ледяной ветер, со свистом гулявший в вершинах полуобнажённых деревьев, вполз к ней под одежду, а потом, как живой, погладил по щеке, и она невольно вздрогнула от этого прикосновения. Незримые холодные струйки обвились вокруг её горла, и по позвоночнику одна за другой прокатилось несколько волн мелкой морозной дрожи – раз, и ещё раз, и ещё.

«Я начинаю, – девушка вновь ощутила успокаивающее присутствие Алекса рядом с собой, словно разогретую солнцем скалу, о которую можно было опереться спиной. – Не сумеешь подхватить, тогда прос-сто держи со мной связку, и вс-сё…»

«Я попробую…»

Верена, кажется, даже уже не дышала. Она вроде бы знала, что неподвижно сидит сейчас на земле, но не чувствовала больше ни рук, ни ног, ни языка, больше не знала, где у неё рот, а где горло, и не помнила своего тела – лишь кости черепа вибрировали частой прохладной дрожью от посылаемых Алексом импульсов.

Эти импульсы постепенно делались слышимыми, напоминающими то ли звон медных колоколов, то ли барабанный бой – и смутно знакомый голос на фоне этих звуков вдруг будто бы монотонно зашептал что-то, почти неуловимое слухом:

«…phol ende woudan fuoron zi holza…»

Больше всего это напоминало диалект, на котором говорила прабабушка Верены, всю свою жизнь не покидавшая маленькой деревушки где-то в Гессене. Только вот на сей раз способности ни-шуур отчего-то не спешили приходить девушке на помощь – она не понимала ни слова.

А может быть, это было из-за всё усиливающейся дрожащей какофонии, сотрясающей вокруг неё воздух…

Девушка сосредоточилась и попыталась как-то упорядочить эту какофонию, представляя себе, что её пальцы вслепую касаются незримых дрожащих струн – для этого же и впрямь не нужно никакого зрения, ведь музыка всегда невидима… И пульсация пространства действительно сделалась ритмичной и даже почти мелодичной, подчиняясь её желаниям – а в следующий момент Верена поняла, что начинает разбирать сказанное.

«…заклинают Синтгунт и сестра её Сунна, Фрейя и сестра её Вол-ла, и мудрый Вотан всезнающий…»

Однотонный голос плыл в пространстве нескончаемым золотистым потоком, похожим на шлейф огненных искр от какого-то призрачного костра. Верена неожиданно поняла, что снова может двигаться, но движения её всё ещё были замедлены, словно она находилась в воде, а вода – пронизана тяжёлым низким гулом от сотен призрачных барабанов.

«…от скорби той плоти, и от скорби той крови, и от скорби тех костей…»

Мир вокруг вдруг завертелся, и Верена увидела, как клочья чёрного тумана, окутавшие туловище лежащего на земле мужчины, сползаются в одно большое тёмное облако, ощущавшееся как нечто живое и враждебное, будто огромный рой мелких жужжащих насекомых.

«…да станет кровь кровью, да станет плоть плотью, да станут кости костями…»

Чёрное облако, бесформенное и походящее теперь на огромную, выброшенную на берег океанскую медузу, на секунду зависло в воздухе неподвижно, и тогда Верена, не чувствуя больше рук и ног, а просто лишь только подчиняясь какому-то смутному подсознательному порыву, в одно слитное движение потянулась к этому облаку светящимся крылом, и тварь отпрянула, мерзко зашипев.

«Молодец, маленькая, – послышался где-то совсем рядом глуховатый голос Алекса. – Видиш-шь, как это прос-сто…»

Туманное создание, приобретшее форму какого-то безголового зверя на четырёх лапах, медленно отступило, раздирая когтями зелёные кочки на земле.

«…кровь, и плоть, и кости, да будут они слиты и неделимы, слиты и неделимы, слиты и неделимы до века…»

Верена ощутила волну сухого палящего жара, хлынувшую с той стороны, где она чувствовала Алекса, – и чёрное облако внезапно потеряло форму, стремительно растекаясь по траве сизым маслянистым пятном, и стало постепенно впитываться в землю…

– Ну, вот и всё, кажется, – выдохнул Алекс вслух. – Спасибо, моя хорошая. Теперь нам надо будет только подождать ещё немного, пока он не придёт в себя.

Ощущение того, что она снова может управлять собственным телом, пришло к Верене не сразу. Секунду или две – две долгих, долгих секунды – ей казалось, что этот странный полусон всё ещё не кончился. Потом девушка поняла, что горьковатые ароматы земли и прелой листвы вновь защекотали ей ноздри при дыхании, и ничто больше