Нераскрытые тайны гипноза - Михаил Шойфет

Знаменитый шотландский врач Джон Аберкромби (1780–1844), утвердивший в медицине понятие «органическая болезнь мозга» (ему же принадлежит попытка описания симптоматологии энцефалитов как специфического нервного заболевания), в книге «Патологические и практические исследования болезней мозга» (1827) рассказал об интересном случае, из которого напрашиваются любопытные выводы.

К одному известному адвокату обратились за содействием в разрешении запутанного дела. Исследуя это дело, он провел несколько напряженных дней, но так и не решил проблему. Однажды ночью он так беспокойно ворочался и стонал, что разбудил жену. Возмущенная этим, она уже готова была растолкать мужа, но, обеспокоенная его стенаниями, прислушалась. В этот момент спящий внезапно встал с постели и направился к столу. Жена в немом испуге замерла. Полистав бумаги, адвокат углубился в их изучение. Бормоча что-то себе под нос, он время от времени рьяно теребил Шею, вставал, беспокойно ходил по комнате. Часто выходил в гостиную пить воду, жадно курил; чувствовалось, что он что-то напряженно обдумывает.

Через некоторое время он успокоился и стал что-то лихорадочно записывать. Исписав изрядное количество бумаги, он снова лег спать. На следующее утро адвокат проснулся огорченным. На расспросы жены ответил, что во сне ему пришла интересная идея о том, как разрешить дело, но сейчас ничего не помнит. «Я бы многое отдал, чтобы восстановить ход своих ночных рассуждений», — сказал он с горечью. Жена предложила ему посмотреть на бумагу, которая лежала ровной стопкой у него на столе. Прочитав написанное, он пришел в неописуемое изумление. Изложенные там мысли удивительным образом соответствовали виденному им во сне.

Случай, похожий на рассказ Аберкромби об адвокате, сообщил профессор Swinden из Амстердама. Студент, измученный трехдневным усилием решить математическую задачу, лег спать в 12 часов ночи. На другое утро, к своему великому удивлению, нашел у себя на столе листок бумаги, на котором правильно была решена задача. Причем при решении был применен оригинальный метод вычисления.

Перечисленные и подобные им случаи помогли понять, что ум сомнамбулы, будучи изолирован от внешней среды и сконцентрирован на ограниченной области, работает продуктивно. При этом он достигает высоких результатов, совершенно недоступных в обычном состоянии или доступных при большом напряжении. В самом деле, когда днем человек над чем-то напряженно думает, нередко эти мысли преследуют его и во сне. Условия ночных размышлений идеально подходят для творческой работы разума. Будучи полностью поглощенным темой и ни на что не отвлекаясь, он глубже продвигается вперед. Гёте и Байрон, например, сравнивали те состояния, в которых они отдавались поэтическому творчеству, с грезами лунатиков. К слову, эти условия легко смоделировать при искусственно вызванном сомнамбулизме, тем самым чудодейственно сообщая уму высоту и озаренность. И об этом разговор впереди.

Многие исследователи задумывались над тем, есть ли связь между естественным и искусственным сомнамбулизмом. «Я занялся естественным сомнамбулизмом, — говорит Шарко, — чтобы разрешить несколько вопросов. Я спросил себя: существуют ли в естественном сомнамбулизме соматические контрактуры и нет ли в этом отношении связи между гипнотическим и естественным сомнамбулизмом? Такая связь не найдена, а между тем у одной нашей больной можно было вызвать искусственный сомнамбулизм и очень сильные контрактуры» (Шарко, 1889, с. 141).

Завершая разговор о приключениях естественных сомнамбул, есть искушение сказать, что недостаток наблюдений восполняют домыслы. Предания сохранили множество легенд, героями которых были сомнамбулы. Так, в медицинской литературе есть типичное сообщение о том, что некая вельможная семья, жившая в огромном родовом замке, каждую полночь, после того как укладывалась спать, не сговариваясь собиралась в зале для приемов. Слуги вели себя как обычно, ибо привыкли ко всяким чудачествам своих господ, и очередная странность не вызывала у них удивления. Переговариваясь между собой, члены семьи возбужденно обсуждали проблемы, не забывая угождать своему чреву винами и яствами. Завершив трапезу и сопутствующие ей ритуалы, некоторые принимались за шахматы, другие раскладывали пасьянс. Перед рассветом они чинно расходились по своим апартаментам. Так они жили, ничего не ведая о своем двойном разуме — сознательном, который обслуживал их днем, и бессознательном, который служил им ночью.

«Сомнамбулы, — пишет Делёз, — говорят о себе в третьем лице, как будто наяву и в сомнамбулизме два различных лица… Аделаида никогда не признавала тождественности с Малюткой, как она называла себя в естественном сомнамбулизме» (Deleuze, 1813). Большинство авторов, писавших о животном магнетизме, упоминали об этом факте, столь частом и любопытном. Лейбниц задавался вопросом: «Если б мы могли предположить, что два различных и разделенных сознания действуют попеременно в одном и том же теле, одно Днем, другое ночью, то я спрашиваю: не представляют ли человек дня и человек ночи такие же две различные личности, как Сократ и Платон?» (Лейбниц, 1936).

Со времени практики Месмера сомнамбулам приписывалась способность определять свои и чужие болезни и вылечивать их. Известно, что на сеансах Месмера некоторые субъекты, двигаясь по залу, указывали локализацию заболеваний у присутствующих. Создав этот феномен сомнамбулизма, природа словно решила загадать неразрешимую загадку. Немецкие философы Шеллинг, Гегель, Э. Фихте, Шопенгауэр брались за ее разгадывание. Последний, восхитившись возможностями сомнамбул, признал, что в сомнамбулическом состоянии происходит изменение познавательной способности, дающее возможность уму воспринимать «вещь в себе».

Артур Шопенгауэр, вдохновленный сомнамбулизмом, занялся выявлением недостатков природы. «Природа только тогда допускает ясновидение, — говорит он, — когда ее слепой врачующей силы не хватает на устранение болезни и она нуждается в помощи внешних средств, которые правильно приписываются самими пациентами. Вот с какой целью, с целью предписания себе лечения, врачующая сила природы вызывает ясновидение. Как в одном, так и в другом случае она зажигает себе светильник, с помощью которого ищет и доставляет извне нужную организму помощь. Обращать же раз проявившееся прозрение сомнамбула на что-нибудь, кроме здоровья, есть дело постороннее, в сущности, злоупотребление этой способностью» (Schopenhauer, 1806).

«…нельзя отрицать того, — говорит Гегель, — что иногда ясновидящие оказываются в состоянии указать природу и течение своей болезни весьма определенно; что они обыкновенно очень точно знают, когда наступят их пароксизмы и на какой срок нуждаются они в магнетическом сне, как долго продлится их лечение; что, наконец, иногда они открывают некоторую для рассудочного сознания, быть может, еще неизвестную связь между целебным средством и страданием, которое можно устранить его применением, и тем самым облегчают врачу исцеление, которое при других условиях является более трудным. В этом отношении ясновидящих можно сравнить с животными, так как последних инстинкт учит тому, что для них является целебным» (Гегель, 1977, т. 3, ч. 3, с. 170).

Дань сомнамбулизму отдали многие, без сомнения, талантливые писатели. Героиня новеллы Андре Моруа «Дом» рассказывает о своем навязчивом сновидении, в котором она  посещает очаровательный замок. Днем она не раз пытается найти его и наконец случайно наталкивается на него в окрестностях Парижа. Замок сдается, так как его владельцы больше не хотят в нем жить: каждую ночь в нем появляется привидение. Слуга узнает в гостье это привидение. Что же помнит гостья? Только сам замок да парк вокруг. Дорога, по которой она ходит к нему каждую ночь, остается секретом ее бессознательной памяти.

Загадку функционирования разума сомнамбул и их похождения лихо живописали Гейнрих фон Клейст в романах «Маркиза О.», «Кетхен фон Гейльброн», «Принц Гамбургский» и О. Бальзак в «Луи Ламбере». Старались не отстать от романистов композиторы. Беллини написал оперу «Сомнамбула». И в настоящее время феномен сомнамбулизма неизменно вызывает страстный интерес. Так сложилось, что проблематика сомнамбулизма вышла далеко за рамки медицины, оставив несмываемый отпечаток на массовой культуре. В современных произведениях кино и литературы феномен сомнамбулизма гиперболизировали до крайности. В результате возникли фильмы ужасов и бредовые романы, в которых авторы наделили качествами сомнамбулы различных упырей и оборотней, ведомых животным инстинктом и учиняющих форменные безобразия. Так, превращаясь в вампиров и диких животных, они жестоко убивают ни в чем не повинных людей, промышляют воровством — короче, ничем не гнушаются. После пробуждения они не помнят о своих злодеяниях, что, по мнению авторов, говорит об их второй, преступной сути. Авторы считают, что во всем виновата луна — преступница, которая лишь ей одной ведомым способом инспирирует их на криминогенные деяния.