Порожденная грехом. Часть 1 - Кора Рейли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты труп, — прорычал Мэддокс.
Я не была уверена, с кем он разговаривал. Наверное, с Коди. Его связь с дядей все еще слишком сильна.
Теплое дыхание коснулось моего уха, вызывая мурашки по всему телу и посылая дрожь по позвоночнику, что вызвало новую волну боли в спине.
— Вот что ты получишь за то, что связалась с нами. И скоро я трахну тебя в задницу прямо на глазах у твоего отца. Возможно, я заставлю его трахнуть и тебя, ради твоего спасения, — прохрипел Эрл.
Мне ничего так не хотелось, как пнуть его по яйцам, но я оставалась неподвижной. Я все еще не была уверена, что мои ноги понесли бы меня, если бы я попыталась. Меня трясло, а в спине пульсировала боль. Но хуже боли была неуверенность в татуировке. Это должно быть что-то отвратительное. Эрл казался слишком самодовольным.
— Теперь к тебе, Мэд. Я думал, что с тобой сделать, если заставлю тебя смотреть, как каждый из нас трахает шлюху, прежде чем убить тебя, но понял, что сохранить тебе жизнь в этот момент это риск, на который я просто не могу пойти.
Я повернула голову в сторону, пока не смогла все разглядеть. Эрл отпер дверь клетки, и Коди выпустил другую собаку из клетки. Эрл запустил Сатану.
— Думаю, мы оба знаем, что это должно закончиться вот так. — улыбка Эрла была жестокой.
Он запер Сатану в клетке вместе с Мэддоксом, который медленно повернулся так, чтобы его спина прижималась к решетке.
Моя кровь похолодела, поняв, что Эрл собирался сделать. Но Мэддокс знал собак… Сатана не стала бы нападать на него… Верно?
— Сатана, взять, — крикнул Эрл.
Я приподнялась, несмотря на боль в спине. Сатана мгновение колебалась, прежде чем бросилась на Мэддокса и напала на него. Мэддокс поднял руки, защищая лицо и горло. Сатана залаяла и оскалила зубы, но не укусила Мэддокса.
— Убей его! — прорычал Эрл.
Я, спотыкаясь, встала и бросилась к решетке, вцепившись в нее.
— Нет, Сатана, остановись!
— Отпусти! — закричал Мэддокс. — Нет!
Сатана снова опустилась на лапы и обернулась, явно сбитая с толку мириадами приказов. Эрл, возможно, и был ее хозяином, но никогда не обращался с ней так, как полагается. Может, это сейчас укусит его за задницу.
— Глупая сука, — прошипел Коди.
Эрл подошел к другой клетке с большим самцом и, схватив его за шею, потащил к клетке Мэддокса.
— Нет, — прошептала я.
Кровь застучала у меня в ушах. Меня начало подташнивать от страха, но я вцепилась в прутья, несмотря на дрожащие ноги.
Эрл вновь отпер дверь и завел другую собаку. Сатана развернулась, оскалив зубы. Эти собаки были обучены сражаться друг с другом.
— Взять, — приказал Эрл, указывая на Мэддокса, и кобель не колебался.
Он бросился на Мэддокса, но Сатана, очевидно, хотела защитить свою территорию и столкнулась с ним.
Эрл пожал плечами.
— Он на одиннадцать килограмм тяжелее ее. Когда он убьет ее, он разгрызёт тебе лицо, Мэд. Наслаждайся представлением, шлюха.
Коди и Эрл развернулись и ушли.
Большая собака находилась сверху Сатаны, но было трудно следить за их жестокой борьбой, когда они рычали, кусались и боролись.
Сатана закричала от боли.
— Мэддокс!
— Черт, — пробормотал Мэддокс.
Он снял ремень и обернул его вокруг руки так, чтобы пряжка закрывала костяшки пальцев, затем направился к собакам, схватил крупного самца за ошейник и дернул его назад. Животное было тяжелым, поэтому оно не улетело далеко и быстро повернулось к Мэддоксу, который нацелил удар пряжкой в морду собаки. С громким воем собака отскочила, тряся головой.
Мэддокс возвышался над ним.
— Место, сейчас же!
Собака легла, тяжело дыша, ее морда была залита кровью. Возможно, Сатаны. Она лежала на боку, тяжело дыша.
Я опустилась на колени, чувствуя дрожь. Моя спина пульсировала, и я была в ужасе. Ради себя, ради Мэддокса, ради Сатаны. Это слишком тяжело переварить. Все накрыло меня в один момент, и часть меня хотела свернуться калачиком в углу.
— Белоснежка? — пробормотал Мэддокс, его голос был полон беспокойства. — Марселла?
Я слишком быстро подняла голову и почти сразу пожалела об этом, когда острая боль пронзила спину. Казалось, что моя кожа слишком мала для моего тела и может порваться в любой момент. Игнорируя это, я вновь полностью выпрямилась, а затем присела на край будки. Когда мое головокружение исчезло, я встретилась взглядом с Мэддоксом.
— Сатана сильно ранена?
Он покачал головой.
— Не думай об этом сейчас. Мы должны вытащить тебя отсюда живой.
Его взгляд метнулся к моей обнаженной спине. Вина и ярость создали мощную комбинацию в его глазах.
— Что говорит татуировка? — спросила я, удивленная тем, как грубо и сухо прозвучал мой голос.
— Не думай об этом сейчас. Есть более важные вещи, о которых стоит беспокоиться.
— Не говори мне, о чем беспокоиться, Мэддокс. Я хочу знать.
Мне нужно знать. Все лучше, чем эта душераздирающая неопределенность. Мой разум рисовал в воображении самые худшие сценарии.
— Марселла, — прохрипел он, его глаза призывали меня опустить это.
— Скажи мне, — прорычала я. — Я не хрупка, так что не веди себя со мной так!
— Шлюха Витиелло.
Я кивнула, затем вскочила на ноги и на мгновение повернулась спиной к Мэддоксу, скрывая от него выражение лица. Я так зла на него. Это его вина.
— Мне чертовски жаль. Этого никогда не должно было случиться. Клянусь. Если бы я знал…
— Тогда что? — резко спросила я, поворачиваясь к нему. — Ты не похитил бы меня?
Мэддокс прижался лбом к решетке.
— Да. И я бы тоже сделал все, что в моих силах, чтобы Эрл не позволил кому-либо другому похитить тебя.
Я недоверчиво посмотрела на него.
— Ты ненавидишь моего отца больше всего на свете. Ты сам это сказал. Ты сделал бы все, чтобы отомстить ему. Какое тебе дело до потерянной мочки уха и оскорбительной татуировки для дочери твоего злейшего врага?
— Иногда приоритеты меняются. Ты не обязана мне верить, но это чертова правда.
Я подошла к нему ближе. Поднялся ветер, коснувшись моей ноющей спины.
— И каковы твои приоритеты сейчас, Мэддокс?
Мэддокс вытянул татуированную руку ладонью вверх, ожидая, когда я возьму ее.
Я не сдвинулась с места.
— Я предал своих братьев ради тебя. Возможно, я умру за тебя, как только твой отец доберется до меня.
— Ты сам навлек это на себя, а не я.
— Если бы кто-то убил твоего отца прямо у тебя на глазах, разве
