Nomen Sanguinis. Имя крови - Олеся Константиновна Проглядова

и начал читать старые свитки. Годвин одержимо собирал и коллекционировал все о древней крови и искал информацию о своих божественных предках. Я тщательно отделял ложь от правды, докапывался до истины в потоке белиберды. Дальше ты знаешь. Когда я понял, что наделал и к какому геноциду это может привести, Деотерия уже дала жизнь ребенку.

– Ты как-то говорил об Энхедуанне, моей далекой праматери.

– Энхедуанна была дочерью царя Саргона Аккадского, великого воителя. Ему, по легендам, благоволили боги. И их расположение перешло на его дочь. Энхедуанна была необычайной женщиной и жрицей, о чем написано на одной из клинописных табличек, найденных мной на раскопках рядом с Вавилоном. Некоторые из них превратились в такие мелкие кусочки, что даже соединить их не представлялось возможным. Но все же по некоторым знакам я догадался, что Энхедуанна принимала кровь кого-то из богов, Древних. И если она родила детей, то, получается, была человеком, вот только, видимо, кровь изменила и ее, и ее потомство, наделив какими-то способностями. Может быть, это воспоминание Энхедуанны о падении Вавилона? Ты ее потомок, в конце концов, а те события сильно повлияли на нее.

– Вот еще этого бы мне и не хватало! Воспоминаний о жизни своих предков, насколько далеких, настолько и мертвых… И все же! Ты принимал мою кровь, значит, ты тоже должен был что-то чувствовать и видеть. Я уверена, что в тебе есть изменения! – Гвинн показательно закатил глаза и, скинув с коленей ноги Алии, поднялся. Она сползла в нагретое его телом кресло. – Гвинн, во время ордалии ты смог продержаться на солнце без единого ожога, сколько не удалось бы ни одному из Истинных! И я видела твои крылья! – Гвинн развернулся и удивленно посмотрел на нее. – Да, у тебя были крылья.

– Крылья? Алия, вот моя спина, я могу снять рубашку, если надо!

– Они были прозрачные, словно паутина! И они сверкали на солнце. Это были даже не крылья, а, казалось, намек на них… Словно их кто-то лишь вообразил…

Алия осеклась, когда Гвинн засмеялся, и насупилась. Он хохотал долго и с наслаждением, пока она сидела в кресле и качала ногой, пережидая, настроенная продолжать.

– Все? Успокоился? Кстати, я уверена, что ты отдалился от меня именно по этой причине. Я долго думала…

– Ох, с этих слов женщины у мужчины всегда начинаются неприятности, – перебил ее Гвинн. – Да хватит уже. Ты была на адреналине, и это все объясняет. Ну какие крылья?!

– Клянись, что ты не припрятал кровь Древних!

– Я клянусь, что ни в одной лаборатории не находил крови Древних, как ранее ни в одном из своих изысканий, Алия! И закончим на этом уже. И если уж зашел такой разговор, если я найду ее, то не буду использовать, а уничтожу. И причина для этого одна, очень простая.

– Какая же?

– В теории я от нее умру. Ведь это кровь не моих Древних, а значит, она меня просто разрушит.

– Хорошо, допустим. Теперь последнее. – Алия остановилась в нерешительности. Потерла лоб.

– Неужели настолько серьезно? – ухмыльнулся Гвинн. – И настолько сложно начать, что я вижу сомнение на твоем лице? Сложнее, чем о снах и трансформациях? Давай я, что ли…

– Не вздумай обращать все это в шутку! – Алия угрожающе вскочила со своего места, заставив Гвинна замолчать. – Не надо! Не с нами!

– Хорошо. – Гвинн вытянулся на диване, его глаза чуть сверкнули, когда он улыбнулся. – Начинай.

– Гвинн, ты долгие годы не проявлял ко мне как к женщине никакого интереса, ясно дав понять, кто мы друг другу. Так зачем было нужно то, что ты устроил в Инквизиции?

– Только не говори мне, что ты из-за этого потеряла сон. – Гвинн расхохотался. – Я слышал о твоих похождениях, это не похоже на муки влюбленной женщины.

– Отвечай, Гвинн, – резко произнесла Алия.

– Да зачем возвращаться к этому после стольких лет?

– Гвинн! – Голос Алии зазвенел.

Гвинн закатил глаза и устало выдохнул:

– Хорошо! Потому что всегда любил тебя, Алия. Ты это хотела услышать? Только не придумывай себе ничего лишнего!

– Ты же не умеешь любить в общепринятом значении этого слова, это мы обречены любить тебя, – усмехнулась Алия.

– Общепринятом… Понять бы, что это значит, – сварливо проговорил Гвинн. – У Истинных плохо с любовью. Мы создаем браки и союзы с себе подобными, ведомые лишь выгодой, интересом и, конечно, желанием. Любовь – это что-то для людей и Вечных, то есть бывших людей, неспособных забыть о человеческих привычках. Даже Инициация пробуждает в нас лишь что-то сродни заботы. В лучшем случае. Так что да, пожалуй, в общепринятом значении этого слова я любить не умею.

– А как умеешь, Гвинн?

– Не знаю. – Он резко сел, и Алия заметила растерянность на его лице. – Ты – моя кровь. Но ты нечто большее. К тебе взывает во мне что-то, чего я не могу объяснить. Может быть, дело в твоем необычном происхождении, может быть, в том, что ты никогда не была моим вассалом. В общем, я решил проверить, не любовь ли это в ее общепринятом значении, – усмехнулся он.

– Я не понимаю, Гвинн.

– Алия, я хотел понять, что чувствую к тебе, а ты ко мне. Но ты не пришла, а я не расстроился. Вот и все, что надо знать о нашей любви друг к другу. Ты – моя кровь, и это навсегда, каких бы клятв ты ни приносила и какую бы свободу я тебе ни давал, мы все равно связаны.

Алия пристально посмотрела на Гвинна и кивнула. Ее сердце ускорилось на пару секунд, и где-то на границе сознания она увидела фигуру в темном плаще и услышала звонкий, как колокольчик, смех.

Глава 3

– Почему ты позволяешь своей крови так себя вести? Ее пора обуздать, Гвинн. Ее поведение с тобой непозволительно. Да, она в Легионе и не в твоем клане, но это ничего не значит. Ты ее Инициатор! Она – твоя Вечная! – Каэтана сделала нажим на слово «твоя» и даже ударила Гвинна в грудь. – И ты что, действительно дал ей свободу по своей воле?

Они лежали под стеклянной крышей в доме Каэтаны, глядя, как звезды перемещаются по небу. Это была выдумка Каэтаны. Она считала, что восходящее солнце добавляет адреналина в ее жизнь и будоражит кровь. Защита на стеклах была, но Гвинн каждый раз вздрагивал.

Гвинн потянулся, тело все еще горело, заживали царапины, которые оставила Каэтана. Он чувствовал волнующее прикосновение ее груди.

– Прекрати думать о сексе, когда я говорю с тобой, – сказала она, глядя на усмехающегося