Ключи Пандоры - Георгий Ланской

— Прочтите откровения нашего духовного наставника, тогда, возможно, найдете в себе природу, которая рвется наружу безгрешным дитятей! Сбросьте ненужную шелуху, впустите в себя солнце!

Ее голос неестественно вибрировал, порою срываясь на визг. Она порывалась сунуть бумажку Юле, но та упорно отталкивала ее руку.

— Антясова, Богатырева? Опять здесь шляетесь? — послышался за спиной резкий окрик. — Снова к людям пристаете с этой хренью? Смотрите, посажу на пятнадцать суток за хулиганство.

Глазки женщины потухли, словно разом выключили свет. Юля оглянулась на голос. Возле дверей опорного пункта стоял крепкий, лет пятидесяти мужчина в полицейской форме. Его толстощекое лицо недовольно хмурилось.

Женщины резво отступили от Юли. Но старшая жрица Ярилы все-таки нашла выход из ситуации и сунула листовку под дворники машины. Потупив взор в притворном смирении, обе прошли мимо полицейского и скрылись за углом дома. Правда, пару раз оттуда высунулись, причем младшая показала язык, пользуясь тем, что страж порядка ее не видел.

— Задолбали! — крякнул полицейский, снял фуражку и вытер платком потный лоб. — Ходят и ходят… Вы — Быстрова?

— Да! — кивнула Юля.

— Понятно! Корреспондент, значит? А я — капитан полиции Андрей Сергеевич Зернов, местный участковый. Вы их бредней не слушайте! Пойдемте в опорный пункт, там поговорим.

Юля последовала за участковым, который неторопливо открыл дверь и вошел внутрь помещения, но на пороге оглянулась. Из-за угла торчали два вороньих гнезда, слышались тяжелые вздохи и злобные шепотки, в которых несчастному Зернову отказывалось в бессмертии, дарованном матерью-природой.

Глава 10

В кабинете участкового было не менее душно, чем на улице. Солнце заглядывало в окна, гоняло ленивые пылинки по комнате. Те мельтешили и вспыхивали золотыми искорками на фоне выцветших графиков, плакатов и стенда «Их разыскивает полиция» с мрачными физиономиями, которые изуродовали судьба и скверный принтер. Зернов первым делом открыл форточку и включил вентилятор.

— Не закрывайте дверь, — сказал он Юле. — Пусть хотя бы чуть-чуть проветрится, а то дышать нечем.

Участковый налил в стакан теплой воды из графина и отпил с чувством гадливости. Вода облегчения не принесла, скатившись в желудок по разгоряченному горлу. Юля с сочувствием посмотрела на полицейского и даже подумала, не сбегать ли в машину за бутылкой минералки, но раздумала. Прогибаться перед незнакомым человеком не хотелось.

Зернов поставил стакан на тумбочку и сел за стол. Юля устроилась напротив, небрежно закинула нога на ногу, словно не сознавая убойности этого движения. Зернов, казалось, на миг перестал дышать. В тяжелой от жары голове мгновенно не осталось ничего, кроме мысли: надето ли под короткой юбочкой что-то кружевное или же…

Он поднял глаза. Юлия смотрела ему прямо в лицо и улыбалась недобро, с превосходством сытой кошки. Зернов мгновенно устыдился своих потных подмышек, лысеющего темечка, а главное — бесконечной и бесперспективной работы, не позволявшей тесно общаться с такими породистыми красотками в интимной обстановке.

Эх, горе горькое, полицейское! И вроде баб на участке полно — более десятка деревень на его попечении, есть за кого зацепиться, кого ущипнуть за соблазнительные места, кого потискать вроде как в шутку. Да и сами бабы так и льнули, так и заглядывали в глаза, хохотали игриво и норовили прижаться, но подобных той, что сидела напротив — львиц в женском обличье, — днем с огнем не сыскать. И дело не в тряпках, не в шикарной тачке под окном, не в смазливом лице и стройной фигуре. Что-то особенное было в городской журналистке, кого-то она ему напоминала, а он никак не мог вспомнить, кого именно? И вдруг словно вспышка озарила сознание! Конечно же, княжна — молодая, но властная, только попробуй слово сказать поперек! Да-да, именно, княжна, но княжна басурманская!

Зернов выдвинул один ящик стола, затем — другой, лишь бы отвести взгляд от лица журналистки. Имелось в нем что-то этакое, азиатское, слегка дикое и чертовски привлекательное. Миндалевидный разрез глаз, темные волосы, изящные брови, четкий рисунок губ и свойственная лишь восточным женщинам тонкая кость. Шемаханская царица, одалиска, гейша, которая наверняка греет постель кому-то из денежных мешков…

На гейше Зернов сбился и вернулся в реальность. Призвав на помощь всю суровость, на которую был способен, он кашлянул и строго сказал:

— Слушаю вас!

— Меня интересует убийство в деревне Миролюбово, — небрежно сказала гейша и улыбнулась так, словно спросила, почем нынче бриллианты в сорок каратов.

— Какое именно?

— А что, их там много случилось?

Суровость слетала шелухой. Гейша, она же княжна и одалиска, сидела напротив, смотрела ласково, сопротивляться не было желания. Зернов бросил взгляд на ее ноги, мысленно простонал и сделал последнюю попытку отбрыкаться.

— Уточните!

— Уточняю! Мужчину убили вчера ночью. Звали его Егором Михайловичем. Жил в Миролюбове. По слухам, его задушили.

— А, Милехин… Ну да, было дело. Честно говоря, не понимаю, почему оно вас заинтересовало? Бытовуха, ничего увлекательного.

— Можно подробнее?

— Вообще-то идет следствие, — насупился Зернов, но вовремя вспомнил, что журналистке просили оказать содействие, и махнул на все рукой. Тем более что дело было пустячным и насквозь очевидным. — Собственно, рассказывать особо нечего. Милехина задушили во сне подушкой. Сопротивления он не оказал, все-таки инвалид. В дом неизвестные проникли через окно веранды, выставив стекло. Очевидно, искали самогон.

— Соседка эту версию уже озвучила, — нетерпеливо прервала Юля. — А что со следами? Сколько было грабителей? И пропало ли что-нибудь из дома?

— Милехин был вдовцом, жил один. Да и ценностей у него больших не имелось, разве что скопил немного, вероятно, на смерть. Нашли мы его заначку. Грабители до нее не добрались. Их, судя по всему, было двое. Забрали, вероятно, самогон, который он гнал накануне, по свидетельству соседей. А насчет того, пропало ли что-то еще, неизвестно. Нелюдимый он был старикан. Гостей к себе не приглашал. Вы в курсе, что он судимый?

— Да! Убийство как-то связано с его судимостью?

— Вряд ли! Больше сорока лет прошло с его отсидки. Так что потрясем местную шпану, найдем убийц.

— Странно все это! — задумчиво сказала Юля. — Вы не находите?

— Что — странно? — насторожился Зернов.

— Ну, сами рассудите. Грабители приезжают ночью на машине, выставляют окно, убивают пенсионера, и все ради чего? Ради банки самогона?